Интервью с Владимиром Путиным - Стоун Оливер - Страница 4

О. С.: Могу я поинтересоваться, приходилось ли вам присутствовать на встречах Ельцина с олигархами?

В. П.: Да, конечно.

О. С.: Вы видели, как он держался?

В. П.: Ну конечно. Достаточно официально, прагматично. Он встречался с ними не как с олигархами, а как с представителями крупного бизнеса. Как с людьми, от работы которых зависят судьбы многих людей, больших трудовых коллективов.

О. С.: Не создавалось ли у вас впечатление, что Ельциным помыкают?

В. П.: Вы знаете, да, но он этого не понимал. Сам Борис Николаевич Ельцин был очень порядочным человеком. И если и можно ему что-то ставить в вину в тот период времени, говоря об олигархической системе правления, то только то, что он слишком много доверял кому-то. Сам Ельцин никогда не был связан с олигархией и ничего в личном плане от них никогда не имел.

О. С.: Встречались ли вы когда-либо с Березовским или кем-то вроде него?{9}

В. П.: Конечно. С Березовским я был знаком еще до того, как приехал в Москву.

О. С.: Ну и как? Были ли эти встречи дружескими?

В. П.: Нет, у нас не было дружественных отношений. А познакомились мы так: я работал в Петербурге, и из Москвы нас попросили принять, не помню, по-моему, кого-то из американских сенаторов, который летел из Тбилиси и хотел встретиться с Собчаком. Поскольку я отвечал за внешние связи города, то меня попросили организовать эту встречу. Я доложил Собчаку, он согласился, и вот с этим господином, по-моему, это был американский сенатор, из Тбилиси прилетел как раз Березовский. Он его сопровождал. Вот так я с ним и познакомился. Причем на встрече господин Березовский заснул.

О. С.: Березовский умный человек, он наверняка оценил вас – посмотрел и задумался, как ему выстроить отношения с вами, не так ли? Я имею в виду, что это справедливо для обеих сторон.

В. П.: Нет, послушайте, я был только помощник Собчака. Поэтому, если он о чем и думал, так о том, как построить свои отношения с Собчаком, не со мной.

О. С.: Окей, теперь перенесемся в 2000 год. Это тяжелое время. Итак, вы стали президентом. За вас проголосовали 53 %. Никто не ожидал, что вы останетесь надолго. Вы президент страны в тяжелые времена – продолжается чеченская война. Ситуация выглядит ужасно, а тут еще олигархи… Повсюду приватизация. Вы даете обратный ход. Я видел документальные кадры и могу показать видеоматериалы об этой борьбе. На мой взгляд, это было самое серьезное сражение – один из самых сложных периодов в вашей жизни.

В. П.: Так и было. Только эти времена наступили не в 2000 году, а гораздо раньше. Я думаю, что в начале 1990-х годов, сразу после распада Советского Союза. А к этому времени, к 2000 году, в 1998 году у нас кризис произошел экономический, в 1999 году возобновилась война на Кавказе, и когда я стал исполняющим обязанности президента, все это было в таком вот очень сложном… страна находилась в очень сложном положении. Это правда.

О. С.: Вы вставали в 4 часа утра? Вы вообще спали? На что были похожи эти темные ночи?

В. П.: Нет-нет, я не вставал в 4 часа утра. Я ложился часов в 12, в час, полвторого и вставал в семь. Я всегда спал 6–7 часов.

О. С.: Очень жесткая дисциплина. И никаких ночных кошмаров?

В. П.: Нет.

О. С.: В самом деле? Такая дисциплина – результат военной службы, опыта работы в КГБ?

В. П.: Ну я думаю, что от спорта и от военной службы, конечно.

О. С.: Вы очень дисциплинированный человек, сэр.

В. П.: Просто дело в том, что если этого не делать, то очень сложно работать. Тогда не будет хватать сил на решение текущих задач, я уж не говорю о стратегических. Нужно быть в форме.

О. С.: Понятно. Удавалось ли вам видеть своих детей в этот период? И жену?

В. П.: Да, конечно, но мало.

О. С.: Регулярно? Вы обедали дома, то есть обедали с ними? Вы виделись по вечерам?

В. П.: Нет, ну поздно приходил, рано уходил. Поэтому видел их, конечно, но мало.

О. С.: Когда умерли ваши родители? В этот период?

В. П.: Мама – в 1998 году, а папа – в 1999 году.

О. С.: Это, должно быть, очень тяжело – в дополнение ко всем прочим трудностям.

В. П.: Они последние два года практически провели в больнице. И я каждую пятницу из Москвы летал в Петербург, чтобы с ними повидаться.

О. С.: На все выходные и возвращались в воскресенье или…?

В. П.: Ну на один день я приезжал повидаться с ними и потом возвращался назад.

О. С.: Они гордились вами?

В. П.: Да.

О. С.: Ваши мать и отец не могли поверить в это, так?

В. П.: Ну да, это правда. Но отец не дожил буквально два месяца до того, как я был назначен премьер-министром. Но даже когда я не был премьер-министром, он все время говорил медперсоналу: «Вот мой президент едет».

О. С.: Очень мило. Очень мило. Вам вменяют в заслугу множество достижений в период первого президентского срока. Была остановлена приватизация. Вы добились развития разных отраслей – электроники, машиностроения, нефтехимии, сельского хозяйства и многих других. Истинный сын России – вы должны гордиться. Вы увеличили ВВП, вы повысили доходы, вы реформировали армию, вы положили конец чеченской войне{10}.

В. П.: Не все точно. Я не останавливал приватизацию. Я просто попытался придать ей более справедливый характер. Я сделал все, чтобы государственное имущество не уходило за бесценок. Мы прекратили действие схем, при которых была создана олигархия, при которых люди в одночасье становились миллиардерами. При всем моем уважении к Василию Васильевичу Леонтьеву, это американец русского происхождения, нобелевский лауреат в области экономики. Я с ним встречался, был на его лекциях, я слушал, как он говорил, что можно раздать собственность за рубль, все равно, в конце концов, она должна оказаться в тех руках, в которых должна быть. Я думаю, что в наших условиях все-таки это привело к незаконному обогащению целых групп людей и к утрате государством контроля над некоторыми стратегическими областями или к их развалу. Поэтому моя задача заключалась не в том, чтобы остановить приватизацию, а в том, чтобы придать ей более системный и справедливый характер.

О. С.: Я видел кадры вашей встречи с олигархами в 2003–2004 годах. Это была интересная встреча. Были ли у вас открытые столкновения с Березовским и другими, с Ходорковским?

В. П.: Нет. Открытых столкновений не было. Я просто говорил им о том, что все они должны, как тогда было модно повторять, подчеркивать равную удаленность от власти. Говорил о том, что, если они действовали в рамках… если они приобретали свою собственность в рамках действовавшего тогда закона, мы не будем стремиться к изъятию этой собственности. Но сегодня законы меняются, и они должны жить в рамках этих законов. Исхожу из того, что попытка пересмотреть итоги приватизации может нанести экономике страны бóльший ущерб, чем сама приватизация. И поэтому мы будем продолжать саму приватизацию по более справедливым правилам, будем все делать, чтобы обеспечить права собственности, но надо понимать, что все должны быть равны перед законом. Никто не возражал.

О. С.: Вы снизили уровень бедности на две трети?

В. П.: Точно.

О. С.: В отношении престарелых. Пенсии.

В. П.: Ну да, в разы.

О. С.: В 2000 году средний доход составлял 2700 рублей. В 2012 году – 29 000 рублей.

В. П.: Да, точно.

О. С.: На волне чрезвычайной популярности в 2004 году вы получили на перевыборах 70 % голосов{11}.

В. П.: Да, чуть побольше.

О. С.: В 2008 году, поскольку разрешены только два президентских срока, вам пришлось стать премьер-министром. Реальная власть за троном. А в 2012 году вы баллотировались на пост президента и победили, получив 63 %, да, я думаю, 63 % голосов.