Спасатель 2 (СИ) - Калмыков Александр - Страница 2

На рынке было полно баранов, пригнанных на продажу тюрками из Конийского султаната, но отец Григорий рассудил, что в дорогу лучше взять солонину. Подойдя к прилавку мясника, он поинтересовался, сколько просят за три пуда сала.

— Три иперпира (* золотая монета), - уважительно поклонился священнику продавец.

Протоиерей в ответ тяжко вздохнул. Хорошо, коли посольство возьмут на постой. А если нет, то сколько же денег уйдет на пропитание за несколько месяцев? Уловив его сомнения, продавец услужливо достал кусок похуже.

— Взгляни, святой отец. Вот старое сало, свинью еще на исходе зимы разделывали. Но его намедни обмыли и заново посолили. Варварам-то твоим все равно, что жевать, а стоит оно почти вдвое дешевле.

Взяв шмат сала, отец Григорий придирчиво поковырял его ногтем и понюхал. Вроде не прогоркло и кажется вполне съедобным, так что пойдет.

Еще в дорогу можно взять соленой рыбы, благо, что в приморском городе её вдосталь. За три пуда скумбрии просили три золотых, но, конечно, немного скинули после торгов. Правда, русичи смотрели на мелкую рыбешку презрительно, но когда позже распробовали, охотно согласились, эти мальки вполне съедобные.

А вот чему витязи обрадовались, так это вину, которого здесь было хоть залейся. Заморский напиток, который на Руси пили лишь князья и вятшие бояре, да и то не каждый день, в империи был доступен даже беднякам. Всего за один перпер можно выбрать бочонок или бурдюк неплохого вина на полтора пуда весом.

Пока глава посольства самолично закупал провизию, боярин Проня вместе с одним из гридней - Лиховидом выбирал коней для отряда. Дружинники все без исключения знали толк в лошадях, но Лиховид, вопреки своему имени имевший самый добродушный вид, часто свойственный здоровякам, занимался тем, что пятнал лошадей, и потому считался профессиональным иппологом. В княжьей дружине он раньше не служил, но когда стоял на стенах в рядах ополчения, был замечен воеводой Гавриилом. Рослый молодец с тщательно ухоженным, хотя и старым копьем глянулся боярину и вскоре получил предложение совершить экскурсию за море.

Уровень византийских цен послам заранее растолковали русские купцы. Обычную упряжную клячу без труда можно найти и за десяток золотых, а то и вовсе за восемь, но строевой скакун, даже самый плохонький, меньше двадцати не стоил. А за хорошую лошадь потребуется выложить и все пятьдесят монет.

В основном на рынке предлагали местных вифинских лошадей, которые всегда славились своей выносливостью и легко могли нести тяжеловооруженного всадника. Но из-за постоянных войн, бушевавших в последнее время, они стали дефицитным товаром и цены на них выросли. Поэтому после недолгих раздумий порешили выбрать комоней у турка, пригнавшего из султаната табун арабских скакунов. Стремительные, как ветер, шестилетки были на загляденье хороши. Не худосочные, но и не слишком жирные, неплохо выезженные и с выработанной спиной, способной нести всадника в доспехах. Однако Проня с Лиховидом старательно придирались к товару, дотошно выискивая недостатки и тыча в них пальцем. Немного поднаторевший за время пути в греческом языке Проня не стесняясь ругал несчастных животных, выторговывая лишнюю монету.

Наконец пришедшие к согласию стороны, утомленные торгом, уселись в тенечке и принялись пересчитывать деньги.

— Смотри, - показывая Лиховиду гиперпирон, объяснял Проня. - Вот это монета червонного золота, то есть червонец. По-ихнему зовется “перепер” или “иперпир”. При нынешнем императоре его стали чеканить из двух частей золота и одной части серебра, но если попадется старая монета, то там золота больше. Не перепутай.

После тщательного подсчета наличность перекочевала в мешок турка, и Проне осталось купить лишь мула для иерарха и пару тележек для посольского скарба. Упряжь дружина привезла свою, привычную, и кмети, разобрав лошадей, принялись их запрягать.

Но оставалось еще одно дело. По настоянию боярина Гавриила, и протоиерей был с ним согласен, посольству для солидности требовалось быть многочисленным. Поэтому порешили перед въездом в столицу нанять на месте еще пару десятков воинов. Наемников, предлагавших свои услуги, в Никомедии имелось предостаточно, а заслышав о странных гостях, они сами подходили и предлагали свои услуги. Ромеи, болгары, аланы - воев старались набирать разноплеменных, чтобы им было труднее сговориться между собой против хозяев. Среди солдат затесался даже генуэзец, по какой-то причине не желавший наниматься к своим соотечественникам. С рекрутами составили стандартный договор, перечислив имена и прозвища завербованных. Оговорили ежемесячную плату в три перпера и, сверх того, кормежку, что было весьма немаловажно. Очень часто наймиты должны были сами заботиться о своем пропитании. Но если на вражеской территории зачастую можно реквизировать провизию бесплатно, то в мирное время приходилось покупать продукты за свой счет, тратя на это свои средства и свое время. А иногда, когда в одном месте собиралась большая армия, цены на продукты взлетали до небес, и оговоренной платы несчастным наемникам еле хватало на хлеб.

Отец Григорий, стоически пережив очередную трату, самолично вручил каждому солдату один золотой в качестве аванса, а потом еще треть перпера заплатил тавуларию за оформление сделки.

Разросшийся отряд выстроился вдоль дороги и, дабы сразу показать, что едут посланники Великого князя, развернули стяг. Стяг был необычным. Он представлял собой не однотонный флажок, а полотнище с вышитым ликом Христа. Как объяснял боярин Гавриил, это называется “знамение” или “знамя”.

Витязи запрыгнули в седла, протоиерей тоже взялся за узду, намереваясь усесться на мула, но Проня остановил его, смиренно напомнив:

— Отче, князь велел беречься.

— И верно, запамятовал, - спохватился отец Григорий. Козельский князь Василий, полагавший, что в дальней стороне просто проходу нет от разбойников, крестоносцев и турок, перед отъездом строго-настрого наказал ему - за морем без брони не ходить.

Священник послушно поднял руки, и Лиховид споро накинул на него короткую кольчугу. Прежде чем зашнуровывать ворот, гридни приподняли кольчужку за плечи и поправили одежду своего предводителя, одернув подол и расправив рукава. На поясе туго затянули ремень, чтобы часть веса перенести на бедра, а потом уже накинули на плечи плащ и застегнули заколку.

Поначалу протоиерей чувствовал себя неловко. В цивилизованной Византии в отличие от Руси не только не принято, но даже и прямо запрещено вооружать священников. Но, в конце концов, оружие-то он в руки не взял! Зато тяжесть брони приятно давила на плечи и спину, давая ощущения надежности и безопасности. Казалось, что ты всесилен, все тебе по плечу и весь мир послушно ляжет к копытам твоего мула. Священник, впервые по-настоящему поняв, что чувствуют воины, невольно оглянулся на свой отряд. Он увидел не просто людей на лошадях, а ряд копий, устремленных в небо, а под ними одоспешенных великанов с одухотворенными лицами. С такими соратниками можно отправляться хоть на край земли, и даже дальше.

Почувствовав небывалое воодушевление и решимость, протоиерей махнул ладонью, и отряд тронулся. Впереди послы, за ними дружина, потом телеги с имуществом и со слугами, а следом пешцы. По наущению боярина Гавриила, во время движения посольства один из слуг старательно бил в небольшой барабан а другой гудел в маленький рожок. Никакой особо сложной мелодии со столь примитивными инструментами исполнить не получалось, но сыграть бодрый марш вполне удавалось.

Вот так во главе дружины, под знаменем, под звуки походного марша и в блестящей кольчуге поверх однорядки отец Григорий проехал через Никомедию, привлекая внимание зевак. Отвыкшие за последний век от вида дисциплинированных воинов ромеи потрясенно смотрели на рослых красавцев в одинаковых доспехах. Нынешние византийские войска больше походили на разномастные полчища западных или восточных варваров, и невиданная дружина вызвала фурор. Но самое удивительное было то, что эти самые воины недавно одолели доселе непобедимых монголов.