Край без Короля или Могу копать, могу не копать - Барановский Вадим - Страница 37

Найнас сидел на корточках и шептал что-то про себя. Потом сделал резкое движение руками и отбросил прочь какую-то чёрную тряпку. Поднялся, обернулся к стоящему рядом с ним воину и отдал несколько приказов на малопонятном северном языке. Воин стукнул себя костяшками пальцев по лбу в знак повиновения и куда-то скрылся.

Третий день отряд Найнаса, ведомый Ветером, пробирался на юг через Старый Лес. Уже третий раз ангмарец производил эти странные действия.

Ветер подождал, пока Найнас отойдёт к костру, и осторожно глянул, что это за тряпку выкинул ангмарец. На снегу лежал трупик летучей мыши, неизвестно откуда взявшейся посреди зимы.

День был на исходе, и вскоре Ветер сидел у большого костра рядом с Найнасом, чуть в стороне от его воинов, обгладывал тонкие косточки лесного голубя и беседовал с ангмарцем.

Найнас рассказывал о своей стране. О том, как давным-давно явился на Север тот, кого на Юге звали Стариком Зимой и Королём-Ведьмаком, а на Севере стали звать Бессмертным Королём. Как его мудрость и могущество привели под его руку потомков людей, изгнанных некогда из родных мест «заморянами и кремнеглазыми» — так Найнас называл артедайнцев, — а воинская доблесть заставила покориться орков Туманных гор. И тогда Бессмертный Король обратил свою волшебную силу на благо послушных ему народов. Из глубин земли он призвал троллей и обратил их в рабство. Могучие тролли под руководством королевских мастеров осушили северные болота и заключили воду в подземные трубы. По всей северной стране протянулись эти трубы, и благодатная вода из Горячей Долины потекла по ним, согревая холодную северную землю.

Ещё рассказывал ангмарец про коварных и безжалостных заморян и кремнеглазых, и союзников их эльфов, ненавидящих Короля и вечно пытающихся помешать ему строить благодатную страну на Севере. Очень хотел он узнать, почему хоббиты так спокойно живут под властью заморян.

— Я видел в Варнастеране статуи половинцев в садах. Говорят, что эти статуи приносят хороший урожай.

— Это мы приносим хороший урожай,— усмехнулся Ветер. — Большецы очень хорошо платят нашим садовникам и огородникам.

— Я понимаю... — отозвался Найнас, — для вас хорошо родит земля? Земля ведь для разных народов родит по-разному, иным племенам она вовсе не приносит никакого урожая. Вот почему заморяне и кремнеглазые[23] оставляют вас в покое!

И пошёл рассказывать о хитрости и подлости заморян и кремнеглазых, и так складно рассказывал, что Ветер хотел было поспорить, но не нашёл, что возразить — всё, что объяснял Найнас, было само по себе правильно. Как в сказке, где Глупый Одо объяснял росомахе, что хоббиты на хлеб мажут то, что мухи наплевали, а запивают тем, что у коровы из промежду ног вытекает. Ветер и сам уже почти поверил, что хоббиты живут под тяжёлым гнётом соседей-заморян, обманом выдающих исконные хоббитские земли за свои, хоббитам пожалованные. И что самых лучших и искусных мастеров среди хоббитов сманивают к себе заморяне, чтобы держать хоббитов в темноте и отсталости. И что без заморян и кремнеглазых так славно заживут хоббиты, а их новые соседи — и онги, и чариары, и джаравы, и эребеи, и эремтаги, и скререфенны, и все прочие северные народы — будут оказывать им должное уважение.

— Но ты зеваешь, друг Кудук. Пора идти спать. Когда мы доберёмся до твоих сородичей?

— Завтра к полудню, друг Найнас, если нам ничто не помешает.

— Я очень надеюсь, друг Кудук, что нам ничто не помешает, — Найнас улыбнулся. В его голосе не прозвучало ни тени угрозы, и оттого Ветеру стало страшно.

Ветер уже засыпал, когда снаружи шатра стало неожиданно светло, как будто окно открылось в тёмной норе. Хоббит сел и огляделся по сторонам. Возле выхода из шатра Ветер увидел сидящего на корточках Найнаса. В руке ангмарца тускло отсвечивал короткий меч. Снова стемнело.

Вокруг шатра кто-то ходил, медленно и размеренно. Что-то странное слышалось в звуке этих шагов, что-то неправильное, но Ветер не мог понять, что именно.

— Ты сказал, что здесь нет ни медведей, ни троллей, Кудук, — прошептал большец, — кто тогда ходит снаружи? И почему никто не поднимает тревогу? — добавил он сквозь зубы. — И что это за свет? Откуда?

Низкий, тяжелый голос раздался в ночи. Кто-то ритмично повторял какие-то странные не то слова, не то просто звуки. Голос был такой низкий, что давил на уши и был почти неслышен, но пробирал до костей.

«Оооммм-хоооммм... оооммм-хоооммм... оммм-ухоммм-хылллооо....»

Ветер выпрямился.

— Это Оральд, ангмарец, —сказал он. — Ты знаешь, кто такой Оральд?

«Бооммм-хуоомммм... хлаааа-хомммм... хоооомм-хааааммм-ды-хылллооо....»

Найнас сглотнул.

— Веральден-Ольмай! — воскликнул он. — Вот почему вас оставляют в покое! Веральден-Ольмай... — Найнас повернулся к Ветеру, держа перед собой меч. — Кудук! Куда ты завёл нас?

— Туда, куда нужно, — ответил хоббит. — Туда, откуда вы не выйдете.

— Сюда придут другие, половинец. Сюда придёт сам Король. Я посылал ему вести на мёртвых крыльях, он всё знает о вас. Горе тебе, половинец!

— Неужели ты думаешь, большец, что этот лес хоть что-то может покинуть без разрешения Хозяина? Живое или мёртвое, крылатое или двуногое? Сюда больше никто не придёт. Убивай меня, ангмарец, мне не страшно!

«Оммм-хооом-йылллоооо» — провыло снаружи, и Найнас выскочил из шатра. Снова стало светло, Ветер зажмурил глаза и упал на колени, ожидая чего-то страшного, но всё успокоилось. В темноте не слышно было даже уханья сов и прочих таинственных ночных звуков. Немного спустя Ветер забрался обратно под одеяло и уснул до настоящего рассвета. Найнас не вернулся. Не вернулись и два воина, спавшие обычно в том же шатре.

Когда хоббит вылез из шатра и осмотрелся, никого из ангмарцев вокруг не было. Не было ни их огромных оленей, ни собак. Только меч Найнаса лежал в сухих листьях.

Ветер вскрикнул от внезапного ужаса. Шесть ангмарских шатров стояли посреди жёлто-бурого пятна в заснеженном белом лесу. Землю покрывали листья — сухие, ломкие, не слежавшиеся в чёрную кашу, как бывает, когда тает снег. В зиму словно бросили кусок осени.

Хоббит по бездумной привычке наклонился и срезал — отобранный ножик Найнас велел вернуть ему ещё позавчера — крепенький подосиновик. Обрыскал цепким взглядом полянку и отметил ещё четыре штуки. А, вот ещё два. На жарёху должно хватить.

Вооружённый мечом Найнаса, с мешком грибов за плечами, Ветер шёл на юг по тропинке между чёрными деревьями, — словно те расступились, пропуская его, и снег с них опал.

«Куда, хотел бы я знать, всё-таки делся Найнас и остальные?» — подумал про себя хоббит, и ему вдруг ответили неизвестно откуда, низким, давящим голосом: «Слуг Зимы забрала Осень».

«Ой»,— сказал Ветер и пошёл побыстрее, и ничего больше не спрашивал.

— Что ты говоришь, Сегер? Когда же он успел?

— Да как только мы вернулись с вестью о том, что тебя большецы увезли. На следующий же день Быкка сказал, что Фритигерн Быккинс — новый начальник риворов. А на следующий день, вчера, то есть, объявил, что совет старейшин больше не нужен. И Фритигерн с ребятами у него при этом за спиной стояли.

— И ты стоял?

— Да все стояли, и я стоял. Мы ведь не знали, зачем нас Быкка с собой на совет позвал. А нынче получается, что он нами наших же старейшин пугает. А потом поздно уж было. Мы вчера поговорили с ребятами... Хисарна из риворов уходит, Дикиней с Гундерихом хотят отдельно от Быккиных риворов ездить, а большинство говорят, что лучше уж пускай Быкка и Берн будут начальниками, чем мы все тут перессоримся. Ну, а Берна мы и не спрашивали — ясно, что он отца будет слушаться.