Равноценный обмен (СИ) - "Olivia" - Страница 1

========== Глава 1 ==========

— Это не обсуждается, Линар! Ваша женитьба на Мариэле де ла Мер — совершившийся факт, — граф де Варен сурово сдвинул брови и притопнул ногой. — Возражения не принимаются!

— Но… отец, — юноша тряхнул густыми каштановыми волосами, — я не люблю её… я не хочу!

— Прекратите вести себя, как ребёнок, сын мой! — граф скривился, глядя на перекошенное лицо сына. — Титул — это не только права, но и обязанности! Вы прекрасно знаете об этом!

— Да, но…

— Никаких но! Не вижу смысла тратить время на бесполезные разговоры! — граф указал на лежащий на столе документ: — Этот договор я подписал десять лет назад. Моё слово твёрже камня, а посему завтра вы отправитесь к невесте просить её руки. И не дай вам боги совершить что-то, позорящее мою честь!

— Отец, прошу вас… — Линар шагнул к столу, — неужели вы не понимаете… Я никогда не буду счастлив с женщиной, которую мне навязали! Неужели моё счастье ничего для вас не значит?

— Счастье? — насмешливо фыркнул граф. — Для дворянина превыше всего — его честь! Всё остальное не имеет значения. А сейчас идите к себе и подумайте над тем, что я сказал.

— Отец… как прикажете, — негромко произнёс юноша, прочитав в отцовских глазах свой приговор и уже зная, как может избежать этого.

…Заперев дверь комнаты на ключ и оставив его в замке, Линар сдёрнул с кровати простыни и начал связывать их, надеясь, что длины получившейся верёвки хватит, чтобы спуститься во двор из окна и не сломать при этом ноги. Бежать. Эта мысль возникла в голове первой и ничего более разумного он придумать не смог.

Жениться на девице, которую совершенно не знает? Поклясться в верности той, которую ни разу не целовал и не обнимал? Сделать это только потому, что так угодно отцу?! Ну нет! Лучше уж просто исчезнуть, стать одним из многочисленных бродяг без имени и титула, свободным от правил и законов. И слава богам, что в кошеле достаточно монет, а деньги, как известно, открывают любые двери.

Главное — не тратить ни мгновения драгоценного времени, а как можно быстрее собрать вещи, сорвать с пальца фамильный перстень и швырнуть в камин, надеясь, что огонь превратит украшение в бесформенный кусок металла. Снять одежду, выдающую с головой дворянина, натянуть чёрную рубаху и штаны, набросить на плечи куртку с капюшоном, скрывающим лицо, подвесить на пояс тяжёлый кошель, а потом быстро нацарапать на клочке бумаги: «Отец, прости. А лучше — просто забудь обо мне».

Спуститься по простыням в сад, слыша, как громко стучит сердце, и молясь, чтобы никто из слуг не оказался в неурочное время здесь, а потом как можно быстрее перелезть через забор и нестись к дороге, надеясь, что удастся найти карету, которая довезёт до города.

***

— Проблемы нищих трактирщика не ебут! Или плати, или пошёл вон отсюда, выродок! — прозвучало слишком громко и заставило Линара поднять голову от кружки, в которой до сих пор плескалась половина содержимого. — А будешь кобениться — стражу позову!

— Я заплачу, — послышался глухой ответ, — завтра, — высокий мужчина в чёрном сюртуке встал из-за стола. — Я уже говорил тебе.

— А срать я хотел на твои сказки, — подбоченился трактирщик, — деньги нужны мне сейчас!

— Сколько? — вырвалось у юноши прежде, чем включился голос разума.

— А тебе какое дело, щенок? — рявкнул трактирщик, всем телом разворачиваясь к Линару. — Пей свой сок и не отвлекайся!

— Сколько должен тебе этот человек? — продолжил настаивать юноша, в голове которого сейчас звучали сказки, на которые была так щедра кормилица. — Я хочу уплатить его долг.

— С какого хера? — грубо заржал трактирщик. — Тебе золото девать некуда?

— Сколько? — повторил вопрос Линар, звякнув кошельком. — Спрашивать ещё раз я не буду.

— Тридцать оренов, — сквозь зубы бросил трактирщик и собирался добавить что-то ещё, но звон монет, которые юноша швырнул на стойку, заставил его заткнуться.

— Сдачи не надо, — бросил Линар и пошагал к лестнице, ведущей в его комнату, не глядя на того, чьи долги только что оплатил.

Кормилица говорила: пусть левая рука не знает, что делает правая — только так деяния твои будут угодны богам. Помочь незнакомцу — разве это не благородно? Разве не искупает это его побег и не очищает деньги, которые он присвоил, закономерно решив, что тоже имеет на них право, как единственный сын своих благородных родителей.

Совесть. Тот самый бог внутри тебя, о котором Линар столько слышал от кормилицы. Совесть не давала ему покоя с самого момента побега из дома. По сути, он обокрал родителей и сделал отца клятвопреступником, но… Жениться, не испытывая к невесте ничего? Не чувствуя ни малейшего желания исполнять супружеский долг? Разве это не грех? Разве можно поступать так? Нет. Она ведь ни в чём не виновата перед ним, эта Мариэла, которую Линар и помнил-то весьма смутно.

Зачем ломать жизнь ей и себе, зная, что просто не сможешь полюбить? Помня, что однажды увидел, как мать целует портрет незнакомого рыжеволосого мужчины, совсем не похожего на отца, услышал, как шепчет она имя, которое не удержалось в памяти, но зато прекрасно запомнилась нежность в материнском голосе, которую Линар никогда прежде не слышал.

Тогда он был ещё мальчишкой и спросил у кормилицы, почему мать вела себя так. И до сих пор помнил, как женщина грустно улыбнулась и ответила далеко не сразу, словно сомневалась — а стоит ли говорить? И всё же сказала: любовь нельзя забыть, если она настоящая. Она не подчиняется законам и договорам. Она или есть, или…

Нет.

Коротко и ясно.

Его родители жили вместе не один десяток лет, но не любили друг друга. Это Линар тоже вскоре понял и тогда решил: никогда не поступит так же. Не женится на девице, которую не будет желать всем сердцем. Мариэлу он не желал.

Всякий раз, когда она с родителями приезжала к ним в гости, Линар стремился поскорее уйти, потому что говорить с невестой было не о чем. Она лепетала что-то о детях, которые настоящее счастье, о верности и благочестии, о праведности и святости. Словом, несла чушь, от которой у Линара сводило челюсти, и не вызывала ни малейшего желания узнать её поближе. И даже красота, которой Мариэла была щедро одарена, казалась юноше какой-то ненастоящей. Напоминала картину, написанную пару столетий назад и давно вышедшую из моды. Неживую. Подделку.

Линар понятия не имел, чем будет заниматься дальше, но прекрасно знал: деньги рано или поздно закончатся, а значит — нужно искать своё место под солнцем. Единственное, что он умел действительно хорошо, — сочинять истории и сказки. Правда читал Линар их только кормилице, боясь, что отец высмеет, а мать просто не поймёт. Потом юноша слышал свои истории от крестьянских детей, играющих во дворе, видел, как горят восхищением детские глаза, и тихо радовался. Значит, у него тоже есть дар, приносящий счастье людям! Только разве пристало дворянину заниматься подобным?.. Разве может он стать бардом? Нет. Это недостойно!

Плевать.

На всё плевать.

С этой мыслью Линар и заснул, старательно выбрасывая из головы планы на будущее. Завтра будет завтра, а сегодня ему просто нужно выспаться.

***

Они появились одновременно со всех сторон. Взяли его в кольцо мгновенно и совершенно бесшумно, в тот момент, когда Линар сошёл с дороги, намереваясь немного передохнуть, перекусить и слегка освежиться в речушке. Казалось, только на мгновение склонился над дорожным мешком, а когда поднял голову, обнаружил, что окружён группой вооружённых мужчин, выражения лиц которых не предвещали ничего хорошего.

— Всё, петушок, долетался, — криво усмехнулся один из незнакомцев, проводя рукой по лезвию меча, на котором виднелись подозрительные бурые пятна: — Давай, выворачивай карманы, да скидывай одёжку. Больно она хороша, чтоб кровью пачкать.

— Что? — переспросил Линар, бросая взгляд на собственный кинжал и понимая, что ему просто не дадут вытащить оружие. Да и толку? Он никогда не был умелым воином, сталь юноше не давалась, и шансы уцелеть в этом бою равнялись нулю. — Что вам от меня нужно?