Помещик 2 (СИ) - Беличенко Константин - Страница 25

   Я обернулся на разграбленную мызу, как когда-то на турецкий корабль. Опять начинается новый этап в моей жизни. Кровавый и жестокий. Хватит ли мне,... смелости и сил, вот в чём вопрос?

   Глава - 12.

   Я нещадно гнал караван домой. И не только потому, что боялся преследования, но и из-за сундука с деньгами. Опасался, что взыграет жадность у моих подчинённых. С таким богатством мы ещё не ездили. Кто его знает? А вдруг у кого-то что-нибудь перемкнёт? Пока всё шло нормально, но бдительности я старался не терять.

   Степана похоронили на крутом берегу реки Уши, в красивом месте. Не будь сейчас конец весны, повезли бы в Тулу. А так жарко, не довезём, разложится. Придётся так, хоть это и нехорошо. Не по-людски.

   Каждый у могилы произнёс речь, а я последним. Но похороны я решил сделать как можно торжественными, насколько это вообще возможно.

   - Степан, ты был хорошим товарищем и верным другом. Ты был воином, и погиб с оружием в руках защищая Русь. Ты продолжил дело наших славных предков и отцов. Мы тебя никогда не забудем. Пусть на небесах тебе это зачтётся, а земля будет пухом - последовала минута молчания.

   - Равняйсь. Заряжай. Пли - произнёс я. Не знаю, есть ли сейчас похоронный салют или нет, но я решил ввести. Холостыми.

   Опустили только в его одежде, кроме сапог. Я хотел и сапоги оставить, но одели трофейные башмаки. Завернув в домотканую ткань. Я не стал вмешиваться, там командовал старший Ремез. Они ко мне вместе пришли и были друзьями. Руки Степана сжимали нательный крестик, а за поясом оставили его кинжал. Каждый бросил по несколько горстей земли, а потом уже использовали лопаты. Поставили крест.

   - По приезду домой закажем в церкви панихиду и помянём, как полагается - обвёл всех грустным взглядом. Пытаюсь уловить настроение отряда. Как ни странно, никакого тревожного сигнала не увидел. Смерть, тут более частый "гость". Похороны проходят постоянно и отношение к ней более спокойное. Скорее потому, что жизнь тут более скоротечная. Сделал я вывод.

   Никуда рядом заезжать тоже не будем. В этом меня сильно поддержали Фатей с Семёном, заявив, что ни в какие поселения лучше не соваться. Слишком опасно. Тут до сих пор очень и очень неспокойно, несмотря на большое количество русских войск. Шляхта постоянно бузит, ну и грабит при случае.

   - На неприятности нарвёмся точно, к бабке не ходи - подвёл итог Фатей. С этим согласились все.

   Мы направлялись на недавно построенное (в 1846 году) Варшавское шоссе, чтобы как можно быстрее добраться до Москвы. Местность сейчас вокруг больше напоминает лесостепь с неровной поверхностью. Какие-то бугорки, овражки и островки растительности. Просёлочная дорога, по которой мы двигались, резко изгибалась перед выходом на шоссе. Несколько рядом стоящих берёз и большой кустарник, который нам надо обогнуть. Время приближается к полудню, и нужно продолжать путь.

   Моя спешка и банальная нехватка людей привела к тому, что на нас выскочили и взяли в полукруг военные. Вояки, спрятавшись в кустах, поджидали таких раззяв, как мы. Дозор у нас был только сзади. Один Фатей, да ещё и с двумя вьючными лошадьми. А нам даже телеги толком и не развернуть сейчас.

   - Тьфу, блин. Где же вы взялись? Гаишники на мою голову - с ружьями вместо жезлов, попытался сплюнуть пересохшим ртом. Погода установилась слишком тёплая, а дождя уже давно не было. Весенний ветер помогал иссушать почву. И пыль от большого количества повозок и лошадей, доставляла нам серьёзное неудобство на марше. Вроде и скорость на марше не большая, а пыль нас окружает постоянно.

   - Стой. Кто такие? - скомандовал пожилой унтер-офицер, возглавлявший солдат. Единственный из всех, кто ассоциируется со словом военный. Явно ветеран.

   Солдаты, мать их так. Смотреть на эту толпу изрядно изнурённых, в старом затасканном обмундировании молодых мужиков, очень грустно. Куда там воевать, да они нормальный марш сделать не смогут. А про стрельбу я даже не заикаюсь. У половины допотопные ружья ещё с багинетами.

   - Что надо служивый? - качаю головой. Надо этим "партизанам" хоть немного еды подбросить. Бедолаги.

   - Я спрашиваю, кто такие? - пытается изобразить строгость унтер.

   - Особый ертаул его Величества.

   - Да? - несколько опешил он, а потом. - И бумага имеется?

   - А как же.

   - Гринкевич, сбегай за господином капитаном. А вы стойте спокойно - пытается изображать строгого и грозного начальника. Которому, "сам чёрт не брат".

   Улыбаюсь, от комичности ситуации. Да-а. Если бы мы были врагами, перестрелять десятерых этих доходяг не такое и трудное дело. Тем более с таким количеством пистолетов, как у нас. Только у меня два новых шестизарядных револьвера Кольта - Уолкера. А я от счастья, что их заполучил, радуюсь как ребёнок и изображаю непобедимого ганфайтера. По приезду домой надену ковбойскую шляпу, накладки на штаны и будет мне "счастье". Нет, надо ещё с экипировкой лошади разобраться. Сёдла, стремена, вьючные сумки, кобуры для оружия, вот тогда всё будет тип-топ. Правда, и на лошади ездить сначала научиться нормально надо. А не как я. Подумаешь, ерунда. Мне же не в кавалерийские атаки ходить. Главное создать грозный внешний вид, отчаянного сорвиголовы...и всех в этом убедить.

   - Капитан Зубов. Командир отряда Минского полка - вальяжно подошёл офицер чуть старше меня. - Предъявите бумаги.

   Передаю тубус, "помятому" командиру. Такое впечатление, что он после бодуна. Больше ничего примечательного в капитане и не было. Разве, что потёртые ботфорты, тогда как у остальных сапоги. Увы, с пьянкой в армии беда. И плохо, что и генералы этим злоупотребляют. Да ещё и довольствие спиртным положено. Понятно, что возникло это не от хорошей жизни. Алкоголь с древних времён использовался как антисептик, для обеззараживания и обезболивания. Ну а у нас, как ...у нас. Хотели, как лучше, получилось как всегда... У меня в отряде на это строгое табу, хоть неприкосновенный запас водки и вина имеется. Мало ли. Дома тоже, все употребляют без фанатизма, по праздникам и строго в свободное от службы время. Пока капитан пытается внимательно рассмотреть мандат, я рассматриваю солдат. И что-то мне всё это стало не нравиться, что-то напоминает. Вот только что?

   - Какие-то у вас бумаги подозрительные. Придётся проехать с нами в Минск - Зубов.

   - Ты что капитан, охренел? - удивляюсь я.

   Солдаты, которых стало уже человек двадцать, тут же нахмурились и принялись "типа изготавливаться к бою". Покрепче сжимают оружие. Хотя и не очень понимают, что же надо делать. Стоят толпой, когда надо хотя бы рассредоточиться.

   -Капитан ты понимаешь, что срываешь задания с самой столицы? - задаю вопрос.

   Никакой нужной мне реакции. Потом он что-то придумал и произнёс.

   - Вот там и разберёмся. А у меня приказ, всех подозрительных сопровождать в Минск, в расквартирования полка.

   Своё начальство боится больше, чем каких-то непонятных жандармов из столицы. То есть, нас. Вздыхаю.

   - Ну, поехали - только и остаётся сказать.

   - Завтра - отвечает он.

   - М...С... Веди, где тут можно остановиться. Вот, ёк макарёк, не стрелять же нам право друг в друга.

   За кустами оказался небольшой овраг, на дне которого был мутный ручеёк. Тут же лагерь военных из пару латаных, перелатанных палаток и маленького шалаша. Рядом одна замученная строевая лошадь с впалыми боками, которая жадно поедала молодую зелёную поросль. Чуть дальше две телеги и три мужика с мальцом, сидящие около костерка. Рядом пасутся две лохматые крестьянские лошадки.

   Одного взгляда хватило понять, что место использовалось постоянно и не один день. А вот нам стать будет трудно, придётся основательно поработать лопатами. И на спуске тоже. Особо у меня опасения вызывает карета, которую мы прихватили в мызе. Правда, ну никак этот "гроб на колёсах" не ассоциировался у меня с таким с таким красивым словом - карета. Эх, стереотипы. Всё моё испорченное фильмами прошлое, и такое реальное настоящее.