Сказочные ночи - Гейтс Оливия - Страница 20

Джала колебалась. Она не ожидала, что Мохаб не станет добиваться своего.

— Это был мой последний шанс быть с тобой. — Он судорожно вздохнул. — Но я все разрушил. Возможно, нам просто не суждено быть вместе — ни тогда, ни сейчас. Безусловно, чтобы ни у кого не возникло сомнений, я приму участие в подготовке к свадебной церемонии. Я буду настаивать на том, чтобы все документы были подписаны как можно раньше, и только после их ратификации открою всем правду и сам справлюсь с последствиями. А пока я придумаю какие-нибудь убедительные причины, по которым мне нужно покинуть дворец. Ты больше не увидишь меня. Я уеду на рассвете.

Мохаб проснулся среди ночи. Его сердце учащенно билось — так оно начинало вести себя, когда рядом была Джала.

Джала? Неужели с ней что-то случилось?

Мохаб подскочил на кровати.

— Прости, что напугала тебя.

Мохаба пронзила вспышка, подобная удару молнии. Джала сидела на краешке его кровати. Затем она подалась вперед, ее волосы упали на лицо, шелк ночной сорочки, облитой лунным светом, колыхался. Джала была похожа на ночную фею. Мохаб почувствовал, как сексуальное напряжение охватило его тело. Вероятно, она ему снится. Джала пришла по собственной воле? Конечно, такое не может происходить наяву!

Но он не спит, да и она, несомненно, настоящая.

Что же он натворил? В который раз с момента первой встречи с Джалой Мохаб задался этим вопросом… Может, все-таки у него начались галлюцинации?

— Я больше не могу держаться от тебя на расстоянии. Не могу позволить тебе уйти навсегда и не признаться, что, как никогда, страстно желаю тебя.

Это были не те слова, которые Мохаб жаждал услышать от нее, но все же и это было немало.

«Как никогда страстно…»

Словно в бреду, он потянулся к Джале и обхватил ладонями ее лицо, боясь, что все это происходит лишь в его воображении, что она растает в предрассветной дымке.

Его пальцы коснулись горячего бархата ее щек. Не удовлетворившись этим подтверждением, Мохаб включил лампу. Ему было необходимо рассмотреть Джалу. Когда золотистый свет залил комнату, он заметил, что ее ночная сорочка не была белоснежной, как ему показалось в полумраке. Ткань была кремовой и подчеркивала цвет ее загорелой кожи. Затем он увидел глаза Джалы. Они были широко раскрыты, позволяя увидеть самую ее суть, увидеть желание. Все еще опасаясь, что это просто сладкий бред, Мохаб потянулся к ней, но Джала остановила его. Она сделала то, что сделала в ту ночь, когда он впервые привез ее к себе домой.

Джала опустилась на кровать подле него, закинула руки за голову и, выгнувшись ему навстречу, прошептала:

— Мохаб, я хочу тебя.

Он обнял Джалу и склонился к ее лицу:

— Пожалуйста, желай меня, я здесь для этого.

— Поцелуй меня, дай мне свои губы…

Приподнявшись, она ухватила его за волосы. Как-то Джала сказала, что было бы неплохо, если бы они были длиннее. Именно поэтому он дал им отрасти.

Мохаб позволил Джале целовать себя, показать всю мощь страсти, что скопилась в ней. Потом настала его очередь. Он прильнул к ее губам, его язык изучал ее рот. Джала постанывала, ее пальцы впивались в его волосы. Когда он на мгновение утратил контроль, она обвила ногой его бедро, готовая ко всему, что он собирался ей предложить.

— Прикоснись ко мне, — простонала Джала. — Сделай со мной все и не будь нежным. Мне невыносимо, когда ты нежен. Мохаб, я хочу почувствовать тебя внутри, сейчас же…

По его спине пробежали мурашки. Еще никогда Джала не вела себя так раскрепощенно в постели, никогда не говорила так смело о своих желаниях.

— Чего именно ты хочешь?..

Его голос дрожал, а руки меж тем освобождали ее тело из плена ночной сорочки. На Джале остались только крошечные кружевные трусики. Мохаб посмотрел на нее:

— Ты прекраснее, чем все мои воспоминания о тебе.

Она начала покрывать поцелуями все, до чего могла дотянуться: его грудь, плечи, руки. Затем Джала весьма чувствительно укусила Мохаба за руку:

— Прикоснись к моей груди.

— Повелевай мной…

Он ласкал ее созревшие груди, гладил подушечками пальцев ореолы роскошных сосков, которые прежде так часто пробовал на вкус. Сейчас они показались ему чуть больше, темнее и еще аппетитнее. Джала застонала и попыталась снять с него пижаму. Мохаб разрешил ей сделать это, негромко зарычал и прижал ее к матрасу.

— Войди в меня, Мохаб, не заставляй меня ждать, пожалуйста…

Он наслаждался ее стонами, оставлял цепочки поцелуев на ее шее, ласкал грудь, мучил соски. Наконец, почувствовав, что это становится для Джалы настоящей пыткой, Мохаб пошел дальше. Он раздвинул ее бедра, и его пальцы мгновенно добрались до средоточия ее женственности. Теперь он не дразнил Джалу, но готовил к тому, что, как она и просила, дальше он не будет с ней нежен. Ее бедра зажали его руку, ее ногти впились в кожу головы. От одного прикосновения Джала испытала оргазм.

Мохаб немного помедлил, наслаждаясь ее изможденным видом — образом, по которому он скучал шесть долгих лет. Затем он снова завладел ее ртом, одновременно лаская низ ее живота, наслаждаясь каждым порывистым движением, что совершало ее тело…

Джала открыла глаза. Когда она поняла, что Мохаб все еще сжимает ее в объятиях, ее дыхание немедленно сбилось, а кожа стала обжигающе горячей.

Приподнявшись, он ласкал изгибы ее тела. В глазах его светилось удовлетворение.

Джала протянула руку и прикоснулась к его бороде. Она показалась ей восхитительно мягкой, идеальной длины и совершенно не кололась. Воспоминаний о том, что произошло между ними, было достаточно для того, чтобы она снова возбудилась.

— Как долго я спала?

Ее голос был чувственным, то был голос удовлетворенной женщины. Во рту у нее пересохло, однако жизненная энергия переполняла каждую клеточку ее тела.

— Около часа, — уклончиво ответил Мохаб. — Весьма приятно было наблюдать, как ты провалилась в сон, после того как мы занимались любовью… Ты такая спокойная, умиротворенная. — Глубоко вздохнув, он потерся подбородком о плечо Джалы. — За все эти годы мне не довелось видеть ничего более прекрасного. Я горжусь тем, что после стольких лет все еще могу довести тебя до такого состояния.

— Как еще я могу оказать честь мужчине? — проворковала она.

Мохаб крепко обнял Джалу, прежде чем отстраниться и посмотреть ей в лицо. Его взгляд был, как никогда, серьезен.

— Дорогая, главное для меня — доставлять наслаждение тебе. И теперь мне ясно, что лишь я способен на это, так что, пожалуйста, не противься больше тому притяжению, которое существует между нами. Нам необходимо быть вместе.

Джала закрыла глаза, боясь, что он видит ее насквозь. Но едва ли это помогло ей побороть искушение. Она просто не могла противиться Мохабу, желанию, которое он будил в ней. Но прежде чем оно полностью поглотит ее, нужно хотя бы попытаться установить рамки этого безумия.

— Как видишь, я также не могу ничего с собой поделать. Я желаю тебя сверх меры. Я хочу быть с тобой.

Он сел на кровати, его глаза ни на минуту не отрывались от ее лица.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я согласна выйти за тебя замуж… на… полгода… на время, как мы договаривались.

Джала сдалась и приняла предложение Мохаба.

С того дня жизнь закрутилась стремительно, подобно вихрю.

Однако Джале удавалось справляться с волнением и отодвигать нежелательные мысли в сторону. Так пролетели три недели.

Наступил день их свадьбы.

Как только Мохаб убедился в том, что Джала не отступится от своих слов, время помолвки было решено сократить. К тому же он твердо знал, что после церемонии сможет добиться от своего дяди положительного решения.

Мохаб торопился еще и потому, что понял: до свадьбы им уже не удастся заняться любовью. После страстного воссоединения они тотчас обнаружили, что им не позволяют остаться наедине в стенах дворца. Джала подозревала, что кто-то доложил королю о ее ночном визите к Мохабу, и, чтобы избежать скандала, Камал отныне вынужден следить за соблюдением приличий.