Придуманный мир Путина. О чем молчат в России - Крайз Стивен - Страница 2

А вот что по этому же поводу заявил болгарский премьер Бойко Борисов, выступая в болгарском парламенте:

«В декларации программы правительства мы четко заявили, что необходимым условием для будущего стратегических инфраструктурных проектов в энергетическом секторе является выяснение их экономических показателей. После того как я приказал собрать все документы и переписки по проекту, сегодня я информирую вас, депутатов, о результатах проверки. Много было сказано в последние дни о том, что наша страна потеряет, если газопровод South Stream не будет реализован, если его маршрут будет изменен».

Решением Совета Министров, принятым по протоколу 42 от 11 июня 2012 года, министр экономики, энергетики и туризма уполномочен разрешить BEH [Bulgarian Energy Holding – болгарская энергетическая компания. – С.К.] принять окончательное инвестиционное решение. На общем собрании South Stream Bulgaria AD 15 ноября 2012 года был подписан протокол, с которым акционеры BEH и ОАО «Газпром» приняли положительное окончательное инвестиционное решение по следующим техническим и экономическим параметрам:

«Технический потенциал – в общей сложности 63 млрд кубических м. м газа в год; длина трубопровода – примерно 540 км. Период целевой окупаемости инвестиций должна быть не более 15 лет с начала коммерческой эксплуатации газопровода на территории Болгарии. В течение этого периода все капитальные затраты по проекту должны окупиться. Внутренняя норма доходности должна составлять 8 % от собственных средств акционеров, вложенных в проект. Базовый период для достижения требуемого уровня внутренней нормы доходности на собственные средства составляет 25 лет с даты разрешения на эксплуатацию».

Это то, что должно было быть. А что на самом деле? Цитирую заключение экспертов:

«Промежуточная внутренняя норма доходности 4,25 % (при внутренней норме доходности, установленной в размере 8 % в соответствии с Протоколом от 27 августа 2012 года);

слишком низкий тариф в течение первых 15 лет (период, в течение которого BEH должна выплачивать кредит «Газпрому»). Низкий уровень тарифов в первые годы эксплуатации газопровода приведет к маленьким дивидендам, которые, в свою очередь, сделали бы BEH не в состоянии делать большие взносы на погашение кредита в Gazprom EP International BV. В этом случае срок погашения будет продлен существенно, в результате чего BEH придется платить большие проценты;

обеспечит нулевую прибыль после 25 лет эксплуатации трубопровода. Предполагается, что после того, как инвестиции окупились, South Stream Bulgaria будет приносить доход в размере эксплуатационных расходов + 2 %, который не только лишит проектную компанию прибыли (и дивидендов BEH соответственно), но вынудит проектную компанию работать в убыток после этого периода (в частности, непредвиденные расходы, которые превышают 2 %-ный порог эксплуатационных расходов»).

Короче говоря… цитирую:

«Проект долгосрочного газотранспортного соглашения, предложенного ООО «Газпром экспорт», на самом деле представляет собой структуру, в соответствии с которой проектная компания будет получать прибыль только в целях инвестиций, по истечении срока оплаты, прибыль (и дивиденды BEH, соответственно) будут равны нулю».

И в самом конце министр объявляет результаты… цитирую:

«Эти параметры делают практически невозможным найти внешнее финансирование из-за:

неспособности погасить долг в течение первых лет реализации проекта;

неспособности выплаты дивидендов в течение срока реализации проекта».

И наконец:

«Я думаю, эти цифры говорят сами за себя, чтобы прекратить спекуляции по поводу «потерянных доходов» Болгарии от проекта».

Это в придуманном Путиным мире, в котором он живет, существует прибыль 400 миллионов в год, а в реальном мире прибыль нулевая.

С другой стороны, возможно Путин и компания просто пытались развести болгар как лохов, но болгары на эту разводку не повелись. Вот Путин от злости и обиды и несет бред про потерю суверенитета Болгарии, в очередной раз безуспешно пытаясь вбить кол между европейскими странами и Европой и США. Но и это еще не все.

Платить надо не только за право строить газопровод, но за право строить атомные электростанции. Недавно Россия уже заплатила Турции 1,39 миллиарда долларов за реактор, который сама Россия будет строить, но еще более интересная ситуация со строительством атомных реакторов сложилась в Индии.

Российские СМИ как о большой победе путинской дипломатии говорят о соглашении по строительству 12 реакторов в Индии, однако на самом деле все не так просто.

Мало кто знает, что никто в мире не соглашался заключать с Индией контракты на какие-либо работы в ядерной сфере. Дело в том, что в 2010 году в Индии был принят закон под названием «Nuclear Liability Act (NLA)», который устанавливает очень жесткие условия для компаний, которые заключают контракты в ядерной сфере. Настолько жесткие, что еще в августе тендер, который организовала индийская государственная компания атомной энергии под названием «Nuclear Power Corporation of India Limited (NPCIL)», фактически провалился, так как почти никто не согласился в нем участвовать. Вот что писало об этом индийское издание «The Times Of India»:

«В августе NPCIL пыталась провести тендеры по производству компонентов для нового 2800 МВт реактора для АЭС в Gorakhpur Haryana Anu Vidyut Pariyojana. Уже во второй раз подряд NPCIL получили более чем прохладный ответ от компаний-поставщиков, потому что каждый хочет, чтобы правительство освободило их от NLA».

Однако индусам повезло, что Россией правит президент с подростковыми комплексами, который готов на все, лишь бы понравиться девушкам, даже заключать заведомо невыгодные контракты. Индийские СМИ об этом пишут вполне откровенно. Вот что об этой сделке пишет англоязычное индийское издание «Firstpost»:

«Это беспроигрышная ситуация для обеих сторон, так как Россия единственная страна, которая готова делать бизнес с Индией и создавать новые атомные электростанции, несмотря на жесткий закон NLA. В то время как Россия получает монополию на ядерном рынке Индии, Индия также получает возможность выставлять напоказ это достижение для таких держав, как США, Франция и другие, и заставить их делать то же самое.

Показательно, что с тех пор, как был принят NLA, ни одна страна не захотела инвестировать в Индию. Но индо-русская сделка будет изменением правил игры, в результате чего другие ядерные страны-экспортеры тоже рано или поздно могут прийти в Индию, и ей не придется вносить изменения в NLA, чтобы понравиться Западу».

Откровенно, не правда ли? Причем на самом деле заключен был контракт только на строительство двух реакторов, а все остальное не более чем протоколы о намерениях, которые никого ни к чему не обязывают. Об этом, в частности, говорится в другой статье индийской «Firstpost». Цитирую:

«Общая практика такова, чтобы подписать контракт только для двух ядерных блоков одновременно. Соглашение с Россией о строительстве 12 атомных электростанций в Индии – это всего лишь что-то типа заявления о намерениях.

Реальные контракты будут подписаны только в будущем. Согласно общепринятой практике будут подписываться контракты только для двух энергоблоков в одно и то же время. Это означает, что Индия и Россия подпишут шесть таких соглашений, чтобы закончить список из 12 атомных, которые Россия будет строить в Индии в долгосрочной перспективе.

Это очень долгий и сложный процесс, который неизбежно займет годы для реальных соглашений, которые будут подписаны».

Как я писал выше, был подписан контракт только на строительство двух реакторов, рамочное соглашение о которых было заключено еще в апреле, зато большинство из 20 подписанных соглашений – это всего лишь меморандумы о взаимопонимании (Memorandum of understanding или MoU), про который в Википедии дается следующая формулировка:

«Меморандум о взаимопонимании описывает двусторонние или многосторонние соглашения между двумя или более сторонами. Он выражает конвергенцию воли между сторонами, что указывает на предполагаемую общую линию действий. Он часто используется в тех случаях, когда стороны либо не подразумевают юридическое обязательство, или в ситуациях, когда стороны не могут создать юридически закрепленное соглашение. Это более формальная альтернатива джентльменского соглашения».