Лестница в небо - Федорочев Алексей - Страница 23

— Ладно, понял. Во сколько твой Локтев на променад выходит?

— Часиков в восемь-полдевятого, когда попрохладнее становится. Только он в пригороде живет, дотуда еще час на машине пилить; ну и осмотреться стоит немного.

— Хорошо, вечером в шесть у тебя буду, давай съездим поговорим с этим собачником. — К вечеру, надеюсь, оклемаюсь: на пик еще не выйду, но для допроса обычного человека сил хватит.

Отчитавшись по работе и поболтав еще немного о том о сем, Костин удаляется, оставив Баринова с нами. Зову к столу всех, даже китайцев.

— В общем-то, с Костиным, если выгорит, это будет последнее дело. В Питере уже работа нас дожидается, — это я персонально Боку говорю, пусть знает, что времени на раскачку нет, — там, конечно, пока ерунда — пару площадок охранять, но с чего начать уже есть.

Капитан кивает, принимая мои слова к сведению.

— Четверо костинских с нами просятся; брать?

— На твое усмотрение: тебе с ними работать. Ну и чтоб с Ярославом не поссориться, он у нас такой, обидчивый. — Саша опять кивает: успел уже изучить характер директора. — Если у кого еще кто есть на примете, давайте переманивайте. Я думаю, нам на первое время человек двадцать точно потребуются, потом посмотрим на месте, — это я уже ко всем сразу обращаюсь.

Шаман с Земелей что-то прикидывают про себя, а Борис с профессором недоуменно переглядываются — у них таких знакомых нет.

— Олег, Алексей: рассчитываю, что вы первое время в агентстве на постоянной основе поработаете, пока себе замену найдете и выучите. Иначе Александр Владимирович совсем зашьется. — Пилоты молча подтверждают: это хоть и не оговаривали специально, но подразумевалось по умолчанию. — По агентству вроде бы все? Бок, с тобой подробности потом отдельно проговорим. Теперь по переезду: Боря, не передумал?

— Нет, уговор в силе, — непонятно для остальных отвечает Черный.

— Тогда на днях все оформим — и в Питер с нами. — Юноша заметно расслабляется, до сих пор наш договор был исключительно устным.

— Александр Леонидович, у вас неделя на сборы, к осени мы должны переехать. Помещение мы с Олегом присмотрели, пока примерно такое же, что и здесь. Разбогатеем — устроимся получше.

— На нынешнем этапе этого хватает. Хотелось бы только еще алексиума для опытов: тот, что был, уже истрачен. Про помощников я вам уже говорил: в одиночку я долго собирать все буду, а Борю не ко всем приборам подпускать можно.

— Будет и алексиум, и помощники.

Примерно килограмм драгоценного вещества еще замочен в баке в подсобке, да еще по лесам местным стоит пробежаться. Есть у меня пара мест, примеченных зимой, где метеориты явно водятся. Просто из-под снега их нереально было достать тогда, а потом руки недоходили. Жаль, что золото для меня невидимо так же, а то бы совсем как сыр в масле катался.

— Витя, ты едешь с нами, — успокаиваю заметно перетрухнувшего механика, — вопрос с ямой решу в ближайшее время, но, извини, твоего мнения спрашивать не буду. Насчет семьи — думай сам, мне все равно. Но на твоем месте я бы сразу их не тащил, с жильем там пока неизвестно как будет. Лучше чуть осмотримся, потом дам время на переезд. Грузовик у «Кистеня» мы заберем в обмен на трофейные доспехи, с Костиным это уже обговорено, так что перевезти вещи будет на чем.

Жирнов, сбрасывая напряжение, встряхивается, как собака. Жизнь с нами намного лучше, чем в долговой яме, тем более что я регулярно подбрасываю ему деньжат для семьи. Свободным он, конечно, больше бы заработал, но он и так слишком дорого мне обходится, так что роптать ему не с чего. С другой стороны, как механик он — гений и профессора понимает с полуслова, когда тот именно по этой части с ним общается, так что денег на него жалеть не стоит.

Раздав всем ценные указания, какое-то время отвечаю на вопросы, после чего народ расходится, а я поворачиваюсь к двум оставшимся персонажам.

— Теперь с вами, голуби мои сизокрылые. Ничего мне рассказать не хотите?

— С У и Чжоу все в порядке, хозяин, — удивительно чисто, без ожидаемых «сю-сю», отвечает Ван. Темная лошадка Ли как обычно молчит — он из этой четверки, а теперь уже двойки, самый незаметный.

— Они вернутся, хозяин, найдут вас. Это семейные дела, — чуть приоткрывает тайну мой повар.

— И в Петербурге найдут?

— Обязательно, хозяин.

— Я теперь вам не хозяин, объяснял ведь уже! — немного досадую на режущее слух обращение.

— Мы поняли, хозяин, — как попугай, продолжает твердить одно и то же Ван.

— Черт с вами, зовите как хотите. — Всё они прекрасно поняли и про вольную, и про гражданство, иначе бы У и Чжоу не смылись бы так быстро по своим «семейным делам», но звать меня хотя бы по имени-отчеству отказываются наотрез. Хотя пару раз проскакивало «мастер» или «шеф», что для меня привычнее. Надеюсь, со временем полностью перейдут на это обращение.

— В Питер со мной едете?

— Конечно, шеф; когда собираться? — Ли редко подает голос, но именно он первым уловил мой настрой. И, кстати, у него тоже волшебным образом исчез так раздражавший меня акцент.

— Неделя где-то на улаживание дел точно есть, а там и в путь. Ко мне вопросы есть?

— Пока нет, шеф, — почти синхронно кланяются китайцы.

Провожаю их хмурым взглядом. К хорошему быстро привыкаешь, а с самого момента появления китайцы целиком и полностью взвалили на себя все обязанности по нашему обслуживанию. Ван готовит с каждым днем все лучше и лучше, ориентируясь исключительно на мои вкусы, да еще на всю нашу ораву. Когда я последний раз стирал себе что-то, я вообще уже давно забыл: все вещи в идеальном состоянии развешаны за ширмой, заменяющей мне шкаф. Не сомневаюсь, что и мой сегодняшний багаж уже давно разобран, рассортирован и прибран по местам. С этой точки зрения они незаменимы. Может, зря себя накручиваю? В любом случае с моими тянущимися из детства неприятностями связаны они быть никак не могут, так что пусть остаются.

Когда Костин сказал про сержанта, я невольно представил себе молодого здорового парня типа старого знакомого — Глеба Судоржина, но в который раз ошибся. Сержант Локтев оказался невзрачным мужичком лет сорока пяти — пятидесяти, да еще и одетым в ту самую джинсу, которая считается здесь признаком бедности. Разве что кобель у него оказался знатный — здоровенный среднеазиатский овчар, похожий на уменьшенного белого медведя, таких вроде бы алабаями называют.

— Дядь Саша! Папа! — звонким голосом ору на весь парк, подбегая к небольшой компании. — Вот вы где!

Костин поехал на дело со своей собакой — лохматым двортерьером Шарабаном, ошалевшим от неожиданной прогулки вместо традиционного сидения на цепи. Внезапная свобода ударила Шарабану в голову, и он носился по лесополосе, высунув язык, пока два Владимировича — Ярослав и Александр — не подманили поганца и не посадили на длинный брезентовый поводок, который тот теперь остервенело грыз в надежде вырваться обратно на волю. Сколько в этом моменте было спектакля, а сколько импровизации — сказать не берусь, пса видел в первый раз, но на этой почве наемники вполне естественно познакомились с подозреваемым. Слово за слово, как это бывает у собачников, и вот уже троица мужчин чинно восседает на бревне, распивая припасенное пиво и закусывая вяленым лещом, разложенным здесь же на газетке.

— Мой младшенький, Жорка, — слегка захмелевшим голосом представляет меня собеседнику Костин, гладя по вихрам рукой, испачканной в рыбе.

— Пап, ты же обещал сегодня не пить! Мамка опять орать будет! — мстительно наступаю на ногу директору, чтоб не очень-то входил в роль.

Гримасу боли Костин удачно выдает за пьяное недовольство:

— Кто пьет? Я?! Мы здоровье только поправляем! Верно, Шурик? — оборачивается он к капитану. — Андрюх, вот что нам с баклажки пива будет? — это он уже к Локтеву обращается.

Стоит только проходящему мимо парню с овчаркой скрыться за стеной деревьев, как постановка сворачивается, а в лицо сержанту летит проверенный пшик из заготовленного заранее баллончика. Наемники на всякий случай отшатываются подальше и задерживают дыхание. Не ожидавший никакого подвоха мужчина хапает аэрозоль полной грудью, а моя рука перехватывает его левую, поднявшуюся для защиты. Воздействие отработано, так что дэпэшник входит в транс быстро. Верный пес сопит неподалеку, не зная, что хозяину требуется помощь.