Лестница в небо - Федорочев Алексей - Страница 107

Да какого хрена!

Отпрянул от протянутых бумаг.

— Поклянись!!! Сделай это!!! — вцепился в мою руку князь, вкладывая чудовищную мощь в ментальное давление и старательно уменьшая свои шансы на выздоровление. Точку в нашей возне поставил выстрел, проделавший дыру в виске Павла. Пока мы как бараны толпились около него, Упилков успел отползти и нашарить уцелевшей левой рукой отброшенный нами пистолет. Наведенная мной болтливость и рассеянность с него уже слетели, а отчаяние придало сил: на сей раз Гаврила не промахнулся. Вторую пулю принял на броник Земеля, закрыв меня телом, а больше попыток эсбэшнику не дали два светлых пилота, запустив в него разом всем арсеналом. Вид расчлененного тела стал последней каплей сегодняшнего дня — меня начало судорожно рвать.

Отвалившись от кустов, пошел проверять уже вставшего Земелю. Ерунда, синяк на полгруди ему залечил, даже не напрягаясь. Колдовать в этом месте вообще было легко.

Поднял с земли прошение. Прочитал. Бросил взгляд на два распростертых тела.

— Детоубийцы… Братоубийцы… Отцеубийцы… Женоубийцы… Насильники… Хорошенькая семейка…

Посмотрел пилотам поочередно в глаза.

Посмотрел на Рогова.

Помедлил, давая себе шанс передумать.

Скомкал и отбросил бумагу в сторону.

— Меня зовут Васин Егор Николаевич. Я сирота. Я дворянин Российской империи, и у меня грандиозные планы на эту жизнь. А эти люди… — При виде нарезанного ломтями тела Упилкова опять затошнило, но перетерпел приступ. — Эти люди мне никто!

Земеля и Шаман подошли и взяли за плечи, поддерживая мое решение. Бок согласно прикрыл глаза. Так мы и стояли какое-то время, пока вопль одного из десантников, приземлившегося точно в заросли куста-мутанта, не отвлек нас. Вояка матерился и орал, а мы ржали как кони и не могли остановиться.

— А у меня сегодня день рождения! — некстати вспомнил я. Эта реплика породила еще больший взрыв хохота, сейчас нам все казалось страшно смешным.

Где-то в стороне громыхнуло, первые капли дождя, шурша, упали на землю и зашлепали по водной глади. Еще один десантник попал в кусты, оглашая всю округу нецензурной бранью.

И жить было упоительно хорошо.

Я не красна девица, но видом Алексея в парадном кителе залюбовался. Умом понимал, что этот раздолбай и бабник — вообще-то талантливый офицер и герой, но вот увидел его таким торжественным, со всем «иконостасом» — и проникся. Вышедший в холл Олег поразил не менее плотным рядом наград. Тихушник! А ведь никогда не говорил! Ревнивыми взглядами пилоты окинули грудь друг друга, посчитались орденами, а потом, совершенно неожиданно, капитан Васин отдал рукой в белоснежной перчатке воинское приветствие майору Васину, а тот ответил точно по уставу. Видел, что прикалываются, но красиво же, черт побери!

Сашина планка была гораздо скромнее, зато он щеголял эполетами с майорскими звездочками — по итогам нашего похода ему присвоили следующее звание, а этим двоим всего лишь вернули прежние и все награды. Милославский поклялся, что Волковы никогда и никак не смогут связать майора Васина с майором Шалмановым, и думаю, ему можно в этом вопросе верить.

Я же один томился в парадном, но абсолютно гражданском костюме — гимназическая форма давно была неактуальна, а в военную медицинскую академию, поразмыслив, решил не спешить — успею перевестись после третьего курса. Отдал документы в Ванину, побуду еще немного свободным человеком.

Награждение было закрытым, кроме нас отмечали еще и тех, кто эту операцию готовил и курировал, зато произвел его самолично Константин И. Церемония шла строго по регламенту, но я к этому моменту уже имел в багаже целых две приватных беседы с монархом, так что кроме положенных слов благодарности сказать мне ему было нечего. Точнее, было, но свои мысли по поводу высочайшей шутки, сотворенной со мной, высказывать в лицо императору все же не стоило.

— Благодарю за службу, граф, и жду от вас новых свершений, — произнес Константин, надевая мне на шею орден на ленте и протягивая ладонь для рукопожатия.

— Служу Отечеству! — заинструктированный церемониймейстером, отозвался я, сжимая монаршую кисть аккуратным выверенным движением. Смех смехом, а необходимость соблюдать предельную осторожность при пожатии императорской десницы распорядитель доносил до нас не менее часа, не забыв повторить это напутствие еще раз перед самым входом в зал.

Справа от меня еще звучали аналогичные отзывы пилотов и людей Милославского, а я вспоминал очень долгий и насыщенный месяц, который предшествовал этому событию.

В знакомой спецгостинице при ПГБ мне достался тот же номер, что и в прошлый раз. Дежавю, опять встречаю июль в этих стенах, как бы в традицию подобный отпуск не вошел! Утешало, что компания у меня в этот раз подобралась неплохая — пилотов тоже законопатили — и пока мы не написали тысячи рапортов и расписок о неразглашении, на свободу не выпустили. Лишь на один день удалось вырваться из заточения — сопровождал тело Павла семье. Тихон Сергеевич предлагал освободить меня от этой скорбной обязанности, но я посчитал это малодушием. В конце концов, именно мое любопытство привело к случившемуся итогу.

До родни положение дел уже довели, так что никакой речи о регентстве над наследником не шло. Петр Потемкин, еще не утвержденный, но ожидаемый глава клана, принял меня, мягко скажем, неласково, а Полина Зиновьевна, ради которой я и пошел на эту миссию, так и не спустилась — лежала с сердечным приступом. Подозреваю, лишь присутствие служивых людей удержало будущего князя от попытки убийства, но в обратный путь до двери меня проводили очень многообещающим взглядом.

Впрочем, уже через пару недель, изучив доставленный образец энергоблока, Потемкины вспомнили о блудном родственнике, и бабуля вновь появилась в моей жизни, но теперь для меня эти встречи были приправлены ощутимым чувством вины, так что былого удовольствия не приносили. А смотреть, как натужно и приторно улыбаются мне дядя с женой, оказалось сомнительным развлечением. Первой, к моему удивлению, не выдержала дядина супруга: пережив три подобных визита, она затащила меня в тот самый памятный кабинет и без обиняков спросила:

— Чего тебе надо?

О! Торгуясь с этой мадам, я получил истинное удовольствие! Кем бы ни значился официально Петр, но яйца в их чете достались не тому. И главой клана он будет только номинальным. В результате переговоров с Ксенией Аркадьевной мы оба охрипли, отбили ладони об стол, заработали по несколько десятков седых волос, но все же пришли к соглашению: десять процентов от стоимости каждого энергоблока, сделанного по бушаринской схеме, будут моими. Правда, я при этом забываю дорогу в их дом, видясь с бабушкой — которая, оказывается, сама желала этих встреч, — исключительно на нейтральной территории. А при случайных столкновениях мы демонстрируем свету взаимные вежливость и учтивость, не навязывая друг другу собственное общество. Как по мне — идеальные условия.

Первый выпуск энергоблоков по новой технологии профессора, которая позволяла сэкономить на каждом движке почти половину алексиума и золота, одновременно увеличив мощность, ожидался уже в сентябре. Учитывая, что Павла наградили посмертно, а под эту лавочку Потемкиным увеличили квоту на алексиум, уже к новому году финансовые проблемы клана должны были остаться позади. Так же как и мои.

Милая шуточка императора с графским титулом железобетонно оградила меня от попыток наездов, показала всем, кто мой покровитель, но… потянула за собой кабалу похлеще. Родовые земли, которые полагались в придачу к данному титулу, были чертовски обширными, занимали целый остров и находились… значительно севернее полярного круга. В подданных у меня были разве что гагары, гнездившиеся летом в этих неуютных скалах, а извлечь выгоду я мог бы исключительно из продажи веками копившегося птичьего помета. Зато налоги! Налоги с родовых земель взимались по высшей ставке! И избежать их можно было, только находясь даже не на государственной, а на прямой императорской службе. Очешуительная перспектива!