Мой 4 (СИ) - "Человек по жизни Мотылек" - Страница 3

- Ты?! – сглотнул Лешка.

- Я корм принес, может, пропустишь в квартиру? – эротично приподнятая бровь…

И все… Леху кардиологи будут теперь долго откачивать. И почему это чудо сейчас так вынарядилось? Он же ботан! Где его ботанические очки и мешковатая одежда? Хотя, наверное, если бы он вот так приперся в универ, то его бы точно изнасиловали, не парни, так девки. Лешка отступил и пропустил гостя. Сам же он сейчас был одет в светлые голубые домашние джинсы и сверкал голым прокачанным торсом, чувствуя себя страшным зеленым халком рядом с этим изящным и хрупким существом. А он ведь его еще всей своей тушей по углам зажимал, как не раздавил-то? Правда, из-под толстых свитеров нельзя было прочувствовать всю конституцию Женькиного тела. Такого подвоха от ботаника он не ожидал. И почему такое чувство, что этот поганец знает, как на него отреагировали?

- Пира-а-ат, - завопил тонкоголосый ангел, проходя прямиком на кухню, шурша пакетом «Педигри» и привлекая щенка.

Пиратик радостно залаял и кинулся к Женьке на руки. Наобнимавшись, пес потрусил к миске с гостинцем. И это притом, что Лешка его совсем недавно накормил, отварив собачке курочку и сварив кашку, справедливо считая, что пичкать пса одними сухими кормами негуманно.

- Ты куда-то, хм, собираешься? - тихо спросил Алексей, когда Женька встал с корточек и отряхнулся.

- Да. То есть, нет, уже пришел. В гости с мамой ходил, пришлось универ прогулять, - сказал Никифоров, пожав плечами, и посмотрел на Леху своими завораживающими глазами.

Городецкий сглотнул и попытался вразумить свой мозг: изнасилование - это не метод для получения поставленной цели!

- Кхм, ты сегодня выглядишь… м-м-м… по-другому, - сипло пробормотал парень, непонятно размахивая руками.

- В смысле? - наклонил по-птичьи голову Женька.

- Ну… лучше… что ли…

- А-а-а-а, это, - протянул Никифоров, улыбаясь. – Не обращай внимания, я сегодня не в универе, значит, можно.

- В смысле? – пришла очередь Алексея тупить.

- Ай, долгая история.

- Так ты не ботаник?! – выдал глупую фразу Городецкий.

- Ботаник-ботаник, - утешил Женька, по-дружески кладя руку на Лехино плечо. – И, насколько я помню, ты мне обещал конспекты за второй курс? – приподнял бровь.

- Да? – Леха продолжал нещадно тупить, зато член в его штанах начал подавать первые признаки жизни.

- Да-да, наверное, они у тебя в комнате?

- А, ага, - как сомнамбула, Городецкий развернулся и потопал в сторону спальни.

Никифоров тихонечко улыбнулся, покачал головой и потопал вслед за другом. Лешкину спальню он увидел впервые и, ошарашено открыв рот, присвистнул, сбросив сумку с плеча на пол. Двадцать квадратных метров были оформлены… как-то не по-мальчишечьи, что ли: светло-бежевый ковролин, в тон ему атласные шторы, висевшие на простой металлической гардине, без лишней вычурности, вместо тюли обычная белая органза. Кровать, о, да, она требовала особого внимания: большая, трехспальная, низкая, без каких-либо спинок, стояла прямо посередине, и на ней творился сказочный кавардак, будто кто-то ночью пытался свить гнездо. Напротив этого царского лежбища висела огромная плазма. В углу у окна стоял письменный стол, вдоль свободного участка стены, разместился длинный белый многостворчатый шкаф. Идеальная чистота поражала, и кровать сильно выделялась на фоне этого перфекционизма. Женькина же двенадцатиквадратная комната напоминала конуру, заваленную тетрадками, книжками, ненужными плакатами, что собирал в детстве, запыленным стационарным компом и водруженным посреди всего этого срача скейтом. Здесь же вообще нельзя было сказать, что живет парень-студент.

- А у тебя уютно, - хмыкнул Женька, осматривая помещение.

- Н-да, - задумчиво ответили ему, словно сомневаясь. Лешка поковырялся в письменном столе и вытащил наружу толстую тетрадку. – Вот, держи, - протягивая, сухо и отводя глаза в сторону, пробормотал Городецкий.

- Что-то случилось? – наиграно обеспокоенно заглядывая в лицо, спросил Женька, берясь за другой край несчастных конспектов.

Их взгляды пересеклись – Женькин, с искорками смеха и Лешкин, мрачный и серьезный. И тут, как говорится, все здравые мысли в башке Городецкого были наглухо забиты сигналом с Марса. Вырвав свою тетрадь из чужих рук и отбросив в сторону, он схватил Никифорова за шкирку. Властно притянув к себе, впился в манящие губы поцелуем. Городецкий будто вытрахивал рот несчастного Никифорова, не давая сделать даже глоток воздуха. Минут пять он пытался насытиться влажным нутром, но это не получалось, и с каждой пройденной секундой хотелось большего. Бугор на штанах уже давно упирался в Женькин пах. Никифоров же не вырывался и податливо ластился, что немного удивило Лешку. А мальчик-то с секретом, оказывается!

- Задушишь! – пропищал Женька, немного остудив пыл Городецкого, руки которого перестали сжимать рубашку и зарылись в блондинистые волосы.

Никифоров тоже не отставал и вжался в Городецкого своим телом так, что бедный парень еле сдержался, чтобы не разложить это сказочное существо прямо на полу.

Когда накал первых страстей сошел, Лешка утянул Женьку на кровать и посадил его между своих разведенных ног, задрав темно-синюю облегающую рубашку парня, с огромным удовольствием огладил костлявые бока, в очередной раз подумав: «Обязательно откормлю!». Не удержался и лизнул оголенный участок шеи, а потом шумно выдохнул, сдувая своим дыханием чужую непослушную блондинистую прядь. Никифоров же был податлив, как котенок, требующий ласку и тыкающийся хозяину в руки. Стоило лишь немножечко приласкать, как его щечки покрылись бледным, едва заметным, румянцем. Откинув голову, он положил её на Лешкино плечо и двинул бедрами назад, еще ближе двигаясь к возбужденному члену Городецкого, прижимаясь к обнаженному торсу. Руки Городецкого аккуратно, чтобы сдуру не спугнуть, с двух сторон, растопырив пальцы, спустились вниз, а затем встретились на Женькиной паховой области, огладив её через черную ткань джинсов. Получив полное стоячее разрешение, двинулись назад, попутно расстегивая мелкие прозрачные пуговки на рубашке и борясь с желанием сжать до хруста костей это хрупкое тело. Добрались до шеи и огладили кадык, запрокидывая голову за подбородок еще сильнее. Сильные ноги Городецкого обвили торс Никифорова, оплетая, как паук паутиной свою жертву.

- Скажи, ты девственник? – шепнул Леша на ушко, а потом несильно укусил мочку.

- Нет, - был короткий ответ на выдохе.

- Что? – удивленно отстранился Городецкий и посмотрел на своего партнера.

- Ну… до встречи с тобой у меня был парень, но мы расстались перед поступлением. Не сошлись характерами, - понуро ответил Женька, поняв, что сладкая халява закончилась и ему никто не доставляет приятностей. – Понимаешь… мне нужно было много заниматься, чтобы поступить на бюджет, мама бы платное не потянула. Ну, а Витьке нужны были тусовки, клубы и хороший отдых. Он был моим первым мужчиной, да и любовью, наверное, но пришлось очнуться и послать его куда подальше, так как с некоторого времени наши дорожки начали расходиться и интересы стали разными. Познакомились, как ни странно, в клубе.

- Ты ходишь по клубам? Я думал, что ты всё своё время проводишь за книгами, - Лешка нежно убрал упавшую на глаза Женьке чёлку.

Городецкого сейчас жгли непонятные чувства: злость, ревность на незнакомого ему Витьку… и… облегчение. Ведь если бы тот ушлепок пересмотрел свою жизнь и выбрал вместо клубов Женю, то, возможно, Городецкий бы сейчас не обнимал своего ботаника. Радовало то, что это теперь облегчало их отношения, так как и Женька, оказывается, знает, что Лешке от него нужно и при этом содействует.

- А кто не ходит? – удивленно посмотрели на него. - Нет… да, я хорошо учусь, но то, как я выгляжу в универе - это маска, чтобы не лезли и не приставали, а дали спокойно учиться. Понимаешь, большого внимания мне хватило и в школе. Девки в десятом классе как с ума посходили, все эти их «ня-я-яшка», «укеееешечка», до жути стали раздражать. Брр… Ну, вот я и решил кардинально поменяться. Но… на тебя наткнулся по своей рассеянности… Хотя…