Рублевка-3. Книга Мертвых - Антонов Сергей - Страница 9

– Какой еще Декстер? Какой сериал, мать твою? Что за хрень ты несешь? Развяжи меня!

– Не ругайся. Я – крайне нестабильная в психическом плане личность и, разозлившись, могу начать пилить тебя на куски. Такое, поверь, уже случалось в этой комнате. И никому еще не удавалось выбраться отсюда живым.

– Пошел на хер!

– Так вот, о Декстере. – Монте-Кристо поднес к лицу Томского скальпель. – Этот телесериал в свое время был очень популярен. Декстер был маньяком, пытавшимся контролировать свои темные страсти. Он убивал только плохих людей – преступников, которых невозможно было припереть к стене обычными полицейскими методами. Какое-то время кодекс Декстера работал. Был сыт волк-маньяк, были целы невинные овцы. Декстер обездвиживал свои жертвы, делая им укол со специальным препаратом, связывал полиэтиленом, убивал, расчленял и выбрасывал в море. Но перед этим…

Лезвие скальпеля вспороло Томскому щеку. Толя стиснул зубы, чтобы не радовать стоном ученика киношного маньяка. Но Монте-Кристо неожиданно положил скальпель и, взяв в руки два предметных стекла микроскопа, поднес их к ране.

– Вот так. Я, как и Декстер, храню кровь своих жертв. В качестве трофея. У меня много таких стеклышек… А еще я пожираю их души, чтобы самому стать бессмертным. И еще, что касается Декстера. В конце концов, парень сорвался и стал валить кого ни попадя. Подозреваю, что меня ждет такая же участь. Но это уже частности…

Томский слушал рассуждения безумца вполуха. Он испытывал острейшее ощущение дежавю. Все это уже с ним происходило. Только вместо этого Монте-Декстера был профессор Корбут, вместо стола – стальная кровать без панцирной сетки, а вместо комнаты в водонапорной башне – обложенная белым кафелем лаборатория по производству гэмэчелов.

– Ох, и сколько же вас?

– Кого?

– Придурков без царя в голове. Убиваешь, убиваешь, а вы вырастаете как грибы после дождя. В Жуковке стоило бы построить не Пирамиду, а специальную клинику, где содержались бы душевнобольные вроде тебя.

– Пирамиду, говоришь? Да что ты знаешь о Пирамиде, молокосос?!

Послышался звон брошенных на пол стекол, а затем металлический лязг. Монте-Кристо вернулся с большим тесаком в руке и поднял его над головой.

– Я тебе покажу Пи-ра-ми-и-и-ду!!!

Упоминание о Пирамиде вызвало у Монте-Кристо такую ярость, что лицо его сделалось пунцовым, глаза вылезли из орбит, а из уголка рта вытек и заструился по небритому подбородку ручеек слюны.

Мысленно прощаясь с жизнью, Томский пожалел о том, что заговорил о Пирамиде и привел этим маньяка в бешенство. Тесак в руке Монте-Кристо должен был вот-вот обрушиться на шею Толика, но убийца вдруг опустил свой страшный инструмент, приложил ладонь к правому виску и закрыл глаза.

– Что? Так-так. Не упускайте его из виду. Я сейчас буду.

Монте-Кристо открыл глаза, положил тесак на стол, у ног Анатолия, и, совершенно успокоившись, улыбнулся.

– А у нас гости. И опять со стороны Жуковки. Бывают же урожайные дни! Потерпи. Я быстро. – Он взял свою винтовку и уже у двери обернулся: – У тебя будет компания!

Маньяк скрылся за дверью. Томский пытался понять, что произошло, но найти ответы на свои вопросы, сколько бы не размышлял, не мог. Слышать посторонние голоса и повиноваться их приказам – вполне обычное дело для тех, кто не дружит с головой. Но Монте-Кристо вел себя так, словно в ухе у него был наушник, а говорил он будто в микрофон. «Может, у хозяина красной башни есть какие-то миниатюрные приспособления для связи с теми, кого он называл друзьями? К черту и Монте-Кристо, и его друзей! Думать надо не о них, а о том, как выбраться отсюда!»

Томский попытался двигать руками и ногами. Никакого эффекта. Маньяк знал свое дело и умел связывать свои жертвы. Оставалось только одно – попытаться раскачать стол. И Анатолий занялся этим, превратив свое тело в инструмент для смещения центра тяжести. Деревянное ложе качнулось, но амплитуда была слишком маленькой. Передышка – и новая попытка. На этот раз стол качнулся сильнее. Теперь Толик знал, в каком направлении следует прилагать усилия и… Он хотел этого, но, когда стол с грохотом перевернулся, не был готов к столь быстрой развязке. Анатолий больно ударился плечом. Стиснув зубы, попытался освободить руку. После нескольких рывков полиэтиленовые путы ослабли. Томский выдернул руку и принялся срывать с себя целлофановые полосы. Когда он освободил вторую руку, то воспользовался тесаком и разрезал полиэтилен и на ногах.

Встал. Теперь он был свободен и вооружен. «Что дальше? Дождаться Монте-Кристо и раскроить ему череп? А если он вернется не один? Эх, автомат бы сейчас!»

Толик заметался по комнате в поисках оружия. Ничего. Только тарахтящий генератор, мятое цинковое ведро с остатками солярки на дне, стол с устрашающего вида хирургическими инструментами и резиновым фартуком, пара табуреток и огнемет, уже использованный в старой часовне.

«Придется ограничиться тесаком или осмотреть другие уровни башни, чтобы найти более подходящее оружие».

По пути к двери Анатолий прихватил свой противогаз и фонарик, валявшиеся на полу.

Сразу за дверью находилась площадка стальной лестницы. Томский спустился на два пролета вниз и увидел еще одну дверь. Толкнул ее и вошел в темную комнату. Включил фонарик.

– О Господи!

Конус света скользил по грудам одежды и обуви, противогазов и прочих вещей, предназначенных для путешествий по миру, в котором царствовала ядерная зима. Но самым страшным было не это. На вбитых в стену крюках висели тщательно разделанные и, судя по виду, провяленные останки человеческих тел. Чертов Монте-Декстер не врал, когда хвалился тем, что разделывает людей и пожирает их души. Он умолчал лишь о том, что еще и съедает тела!

Толик выругался. Здесь было очень много всего, но отсутствовало главное – оружие маньяк явно хранил отдельно. Томский вышел из комнаты, собираясь спуститься вниз на еще один уровень, наверняка последний – судя по высоте башни, в ней не могло быть больше трех этажей.

На середине лестничного пролета пришлось остановиться. Анатолий что-то услышал. Что-то вроде… Шлепков босых ног по полу! Путь вниз был отрезан. Там был кто-то из друзей маньяка.

Томский вернулся наверх, прошел мимо комнаты, где его едва не прикончили, и увидел еще одну дверь – такую узкую и низкую, что сразу ее не заметил. «Пожарная лестница. Ну, конечно же!» Дверь могла вести только в одно место – на крышу башни. Толик распахнул дверцу, осветил дорогу фонариком. Так и есть – стальная вертикальная лестница, приваренная к бочке для воды – выход на крышу.

Перед тем как подняться наверх, Толик собрался надеть противогаз, но в этот момент испытал уже знакомое ощущение того, что кто-то посторонний роется у него в мыслях. Шепот. Порой невнятный, порой очень четкий. Казалось, словно кто-то нашептывал Томскому на ухо:

– Оставь. Оставь эти глупые затеи. Тебе отсюда не выбраться, а таким поведением ты только разгневаешь хозяина, который будет убивать тебя очень медленно. Одумайся. Оставь. Одумайся. Всем, и в первую очередь тебе, будет лучше.

Толик вдруг понял, что воля его подавляется, он начинает повиноваться невидимому, но настойчивому советчику и, уже не контролируя себя, идет к комнате, из которой с таким трудом выбрался.

Томский попытался сопротивляться психической атаке. Он поднял фонарик, направив его на лестницу. Луч света уперся в лицо существа, которое бесшумно поднималось вверх. Деталей Анатолий рассмотреть не успел. Свет отразился в зрачках огромных глаз и, казалось, вернулся, но уже ярче в несколько раз. Глаза эти казались ямами, наполненными расплавленным золотом, которое искрилось и переливалось всеми оттенками желтого.

Настоящая магия. Пляска огня, которая звала за собой, предлагала с головой погрузиться в неистовый танец и забыть обо всем на свете.

За доли секунды до того, как сдаться и поплыть по течению, Томский нашел в себе силы на то, чтобы вскинуть руку и метнуть тесак.

Все закончилось. Моментально погас огонь. Стих шепот. Ослабло и сошло на нет давление на мозг.