Рублевка-3. Книга Мертвых - Антонов Сергей - Страница 12

Внизу Стук увидел ряды двухъярусных кроватей – бункер оказался казармой гастов.

– Эй, есть кто живой?

Никто не ответил. Возможно, обитатели бункера успели уйти за Первый Периметр, возможно… Бамбуло вдруг поскользнулся на ровном месте и едва не упал. Луч фонаря осветил большую лужу крови. Степан инстинктивно попятился. Такие лужи были повсюду: на полу, между кроватями, даже на стенах брызгами крови были выписаны причудливые кривые. Никто и никуда отсюда не ушел. Бамбуло продолжал осмотр, пока не отыскал место, откуда в бункер проникли неведомые убийцы, учинившие бойню. На стенах, у самого пола, зияли отверстия с рваными краями. Какие-то твари смогли пробить бетон. Тела они утащили с собой…

Степан сел на ближайшую кровать, достал из кармана комбинезона рулон скотча, примотал фонарик к стволу автомата, из второго «калаша» достал рожок – руки должны были быть свободными на тот случай, если мутанты-убийцы вздумают вернуться.

Теперь прорыв за Первый Периметр стал для Стука делом не только собственного спасения – он должен был предупредить друзей о том, что бункеры Жуковки перестали быть надежными убежищами.

Бамбуло уже встал, чтобы начать поиски подземного перехода, когда раздался щелчок. В гробовой тишине он прозвучал, как выстрел, и Степан лишь чудом не начал палить в ответ. Но тут вспыхнули лампы под потолком. Электроснабжение восстановили, а щелкнул так громко всего лишь магнитный замок, автоматически запирая входную дверь. Теперь зрелище побоища в бункере предстало перед Стуком во всей его ужасающей полноте. Насчет тел он оказался неправ. У стены, около одной из дыр, лежала часть руки – от кисти до локтя: пропитанная кровью ткань камуфляжной расцветки, браслет из стальных колечек, пальцы, сжатые в кулак так, словно человек – хозяин руки – собирался ударить своего убийцу, но так и не успел этого сделать.

Бамбуло с трудом отвел взгляд от обрубка. Он понимал, что следовало сосредоточиться на поисках выхода, а не сочувствовать погибшим, если он, конечно, не планировал к ним присоединиться.

Степан вздохнул и направился в дальний конец казармы – туда, где коридор сворачивал к столовой, – уже жалея о том, что вошел в этот бункер, ведь подземного хода здесь могло и не быть, а любоваться всем остальным не очень-то хотелось.

Уже у самого поворота Бамбуло почувствовал непреодолимое желание обернуться. Он не слышал ни звука и не мог понять, откуда взялось это желание. Чувство было таким, словно кто-то невидимый нашептывал ему на ухо: «Давай же, поскорее сделай это или горько пожалеешь о том, что не послушался меня. Обернись же, черт бы тебя побрал!».

Степан повиновался. Обернулся. Как и ожидалось, он не увидел ничего нового – все те же темные лужи на полу и кровь на стенах.

Но сюрприз, оказалось, ждал его не сзади, а впереди. Как только Стук повернулся обратно, он увидел нагую женщину. С ног до головы перепачканная грязью, она пригнулась так, что руки ее коснулись пола, и, переваливаясь, словно утка, исчезла за поворотом.

Степан шумно выдохнул. «Выжившая, – подумал он. – Дамочка из богемного общества впервые оказалась в переделке. Сейчас наверняка находится в состоянии шока. Вот и бегает голая по бункеру гастов. Только ее и не хватало. Придется тащить эту мадемуазель с собой. Вот только куда? Я ведь так и не нашел выход!»

Опустив автомат, Бамбуло сделал несколько шагов вперед и свернул. Выход был. В стене бункера зиял огромный, ощерившийся гнутой арматурой, проем. Через эту дыру, в которую мог бы проехать и танк, бил яркий свет.

«Кто-то врубил прожектор?» Нет. Свет не был электрическим, и лучшим доказательством этого были кустики изумрудно-зеленой травы в нижней части пролома. Завороженный, Степан вышел сквозь проем наружу и оказался на залитой солнцем поляне, в центре которой высилось большое, красующееся нарядом из зеленых листьев дерево, под которым стояла светловолосая девушка в ярко-красном вечернем платье и смотрела на Стука.

Блондинка поправила свой тщательно завитый локон, томно вздохнула и подняла глаза к небу.

– Ты… Ты кто? – спросил ошарашенный Степан.

Бамбуло понимал всю неуместность своего вопроса. Ни девушки, ни этого дерева, ни поляны не могло быть в принципе. Ничего этого вообще не могло быть!

– Я? Агата. А ты? И зачем противогаз?

– Степан. Противогаз… Ерунда! Дело не в противогазе… Слышь, Агата. А вот это все, – Бамбуло описал рукой круг. – Все это. Искусственное?

– Жизнь на Рублевке сама по себе насквозь искусственная, – ответила Агата. – Искусственные груди, губы… Искусственные мысли и слова. Ничего естественного, Степа. А вот ты, похоже, не из наших.

– Точно. Не из ваших. Ты, часом, не видела тут голой ба… Девушки. Грязная она такая…

– Нет. Я здесь одна. И всегда буду одна. После того, как этот урод меня убил…

– Что ты плетешь?! И вообще, откуда ты здесь взялась?

– Гм… Я, в отличие от тебя, местная. Жила здесь со своим пузатым папиком, пока он не отыскал себе одну молоденькую сучку. Б-р-р… Видел бы ты ее! Вот она точно была грязной стервой. В общем, они решили от меня избавиться. Ну и… Это оказалось очень легко. Я ведь сидела на антидепрессантах и почти не сопротивлялась, когда меня убивали. Потом папик вынес мой труп в сад и зарыл. Как раз под этим деревом. Здесь!

Блондинка топнула ногой. От удара изящной туфельки по земле пробежала черная трещина, которая стремительно расширялась, разрезая зеленый газон травы. Агата оказалась на краю прямоугольника могилы, с улыбкой прыгнула в нее. И уже оттуда, стоя по грудь в земле, сообщила Степану:

– И с тех пор я гнию здесь. Черви, Степа, больше всего мне досаждают черви!

В подтверждение слов блондинки из могилы выполз червь. Черная ромбовидная чешуя блеснула в лучах уже потухающего солнца. Голова гада приподнялась, отростки-щупальца хищно зашевелились. А в могиле вместо Агаты стояло уже знакомое Степану голое, грязное существо, глаза которого выглядели как ямы, наполненные расплавленным золотом.

«Да была ли вообще эта могила?» Нет. Голая женщина прижималась спиной к бетонной стене бункера. Исчезла и поляна вместе с деревом. Потухло солнце. Только червь остался.

Степан вскинул автомат. Теперь, когда противник был перед ним, мужчина чувствовал себя гораздо увереннее: никаких полян и трав, блондинок и их мрачных рассказов о рублевских нравах. Просто червь и пролом в стене, через который тварь вползла в бункер. Ах да! Еще и эта ведьма. Теперь Бамбуло не сомневался – приступ галлюцинации у него вызвала эта глазастая стерва. Она была гораздо опаснее червя. «Так получай же!»

Степан отвел ствол чуть в сторону и надавил на курок. Очередь прошила женщине грудь. Ведьма без звука рухнула у стены. Теперь свою порцию свинца должен был получить и червь. Однако выстрелить Бамбуло не успел. Гад вдруг бросился на упавшую женщину и обвил ее талию. Ш-ш-ш! Во все стороны полетели клочки кожи и окровавленной плоти. Туловище монстра погружалось в тело жертвы. Острые, как бритвы, кромки чешуи работали, словно пила.

Степан медленно попятился. Он уже понял, что у этой ползучей твари нет глаз, но она молниеносно реагирует на движение. А еще Стук увидел то, что искал, – люк в полу, который вел в подземный ход, наверняка соединяющий жуковские бункеры. Вот только люк невозможно было открыть сверху, из бункера, без специальных инструментов. На свое несчастье Бамбуло оказался в казарме гастов, которые были – в прошлом – самыми бесправными жителями столицы Рублевской Империи. Им не позволялось свободно разгуливать по подземным переходам. А после революции и освобождения гастов прошло слишком мало времени. Никто и не вспомнил о такой мелочи, как люки в казармах.

Степан тихо выругался. Он понял, что зря потратил время на этот бункер. Пятнадцать минут, отпущенных Корниловым на отступление, давно прошли. Теперь все ворота Первого Периметра были наглухо заперты. «И что дальше? Оставаться в бункере и дожидаться того же, что черви сотворили с его обитателями?» – подумал Стук, а потом махнул рукой со словами: