А в воздухе кружил снег (СИ) - Шавлюк Светлана - Страница 35

В ночь перед днём, когда погибла моя ведьмочка, мне стало плохо. Невыносимая боль выворачивала всё тело. Я будто заново переживал всё то, что чувствовал год назад. И видел жену, горящую в огне. Она что-то кричала, но я не слышал. Она словно злилась на меня и обвиняла в чём-то. И я знал, что винила меня за их смерть. От этого становилось только больнее. И под конец, глядя на неё, прочитал по губам то, что она повторяла без конца: "отпусти". До самого пробуждения она произносила это слово, но я даже не слышал её голоса.

Проснулся в холодном поту. Вся постель была влажной и смятой. Тело ломило, голова раскалывалась. Будто я заново умер вместе с женой. Весь этот день я провёл у её могилы. Смотрел в белую пелену снега, на статую, установленную накануне, и думал о сне. Уже вечером, когда солнце начало скрываться за вершинами гор, позолотив снежные шапки своими лучами, собрался домой. Обернулся и увидел мать Веренеи, которая стояла на вершине холма. Она развернулась, взметнув полу шубы, и скрылась из виду. Поморщился. Она ненавидела меня. Но я её понимал. И не злился. Мне нечего было сказать в своё оправдание.

Время снова летело вперёд. Снег таял, открывая тёмную мёрзлую землю лучам солнца. Вскоре появилась первая молодая сочная трава. А я решил сходить в то место, которое Веренея особенно любила в нашем доме. Сад. Прошёл год, наверное, все её любимые цветы уже давно завяли, моя ведьмочка никого не подпускала к своим клумбам. Сама делала всю грязную работу и ухаживала за своим маленьким уголком природы в каменных оковах.

Распахнул двери и вошёл. Деревья всё ещё радовали зеленью. Большинство цветов действительно исчезли, лишь пожелтевшие сгнившие листья и стебли лежали на земле, поросшей сорной травой. Практически всё, кроме двух клумб с белыми хризантемами. Это было странно и чудесно одновременно. Белый островок сада, словно уголок моей души, заполненной тёмной пустотой, в котором жили светлые воспоминания о жене. Но спустя десять минут я понял, что никаких чудес в этих цветах и их существовании не было. В сад вошла кухарка Лариса. Дородная женщина в возрасте, которая много лет работала на мою семью, она и ко мне всегда относилась, как к сыну. В её руках было небольшое ведёрко, до верхов заполненное водой.

— Ой, — вздрогнула она, когда увидела меня. — Здравствуй, Будимир. Я уж подумала, шо ты совсем позабыл об этом месте, — она прошла мимо меня и вылила в клумбы воды. Я молча наблюдал за женщиной. — Вярянейка дюже эти цвяты любила, — Лариса покачала головой и утёрла набежавшую слезу заляпанным передником. — Хорошо, хоть ты жив остался. А то б совсем в горе-то потонули. Не пячалься, хозяин. Жена-то твоя с душой светлай была. Не хотела бы, шоб ты тута аки привидение слонялся. Жить тобе надобно. Она-то там всё видит, и не радуется твоёму горю бесконечному. Я хоть глупа и стара, а в людях-то неплохо разбираюся. Отпусти ты жену свою, ведьмочку. Раз живой остался, значит, так надобно было, — женщина взглянула на меня, вздохнула и поплелась обратно. А я продолжал смотреть на белые цветы. Цветы, которые Веренея полюбила только из-за меня. Наверное, где-то в глубине души я был согласен со словами старушки, но менять что-то был не готов. Я просто не понимал, как жить дальше. Чем заниматься, а главное, ради кого жить? У меня просто не было мыслей по этому поводу.

Так и прошла весна. Теперь я часто заходил в сад. Порой и сам поливал любимые цветы жены. И ни о чём не думал. Вообще. В голове, как и в душе, царила пустота. Вскоре пришло лето. А в середине лета мне пришло письмо от Горыныча. Он в приказном порядке вызывал меня в замок. В полдень должен был открыться портал. Раз Горыныч вызывал, значит, что-то случилось. Собрался, привёл себя в надлежащий вид и отправился на встречу.

В кабинете главного дракона оказались гости, каких я точно не ожидал увидеть. Напротив Горыныча сидела госпожа Малахитница. Как и всегда, в великолепном наряде неизменного зелёного цвета. В причёску вплетены медные монетки, которые создавали мягкий перезвон при каждом движении головы. Она, как и прежде, была красива: белокожая, с аккуратными чертами лица, но с серьёзным, очень мудрым взглядом.

— Здравствуйте, ректор, Змей Горыныч, — кивнул им, войдя в кабинет.

— Здравствуй, Будимир, — откликнулись они.

— Проходи, присаживайся, — махнул на свободное кресло, Горыныч. — Госпожа Малахитница пришла по твою душу. У неё к тебе есть предложение.

Присел напротив ректора Славянской академии ворожбы и магии. Она уже много лет бессменно занимала эту должность. Уж сколько раз я получал наказания от этой суровой женщины за время обучения. И как давно это было. Она совсем не изменилась, а вот я стал совершенно другим.

— Будимир, я хочу предложить тебе работу, — перешла сразу к делу Малахитница.

— Я Вас внимательно слушаю.

— Дело в том, что мы ищем преподавателя по боевой магии. Прошлый уволился, и я долгое время искала подходящую кандидатуру. Ты, насколько я знаю, сейчас не занят какой-либо работой, и смог бы занять эту должность.

— Простите, госпожа Малахитница. Вы ошибаетесь. У меня нет магии, никакой. Я не смогу преподавать.

— Нет, Будимир, это ты ошибаешься, — мягко улыбнулась она. — Ты знаешь все тонкости боевой магии не только в теории, но и на практике. У тебя огромный опыт, который ты мог бы передать детям. Я уверена, ты именно тот, кто нам нужен. Нам нужно, чтобы ты давал знания, а для практических занятий будем брать выпускников, которые будут отрабатывать стоимость обучения. С этим проблем не будет. Будешь преподавать теорию и контролировать практику. Повторюсь, у тебя богатейший опыт в боевой магии. Ты сможешь многому обучить детей.

— Соглашайся, Будимир. Это отличная возможность отвлечься и изменить свою жизнь.

— Мне нужно подумать, — ответил я.

— Думай, — кивнула Малахитница, и по кабинету разнёсся тихий звон её монеток. — У тебя есть неделя. Если ты не согласишься, мне нужно будет найти другого кандидата. Но я всё же надеюсь на положительный ответ. Ты сможешь участвовать в воспитании нового поколения магов. Магов, которые ещё не понимают всей ответственности, лежащей на них. И твоими учениками будут в основном драконы. А судя по тому, что я знаю из того, что происходило в последние годы у вашей расы, драконам нужен мудрый, но строгий преподаватель. Такой, как ты.

— Через неделю я озвучу ответ, не позже, — кивнул я, поднимаясь. Предложение было неплохим. А в свете того, что я не знал, чем заполнить пустоту своей жизни, и вовсе привлекательным, но нужно было взвесить все плюсы и минусы.

— Предупреждаю сразу, что тебе придётся перебраться в столицу на постоянное проживание, — сказала Малахитница.

— Я это понимаю, через неделю озвучу решение, — кивнул им на прощание и ушёл.

Всю неделю провёл в раздумьях. И под конец срока понял, что боль не вгрызалась в сердце так сильно, как весь предыдущий год. Даже почти два года. Мысли о возможных изменениях отвлекали. Нет, боль не исчезла. Эта рана будет кровоточить всегда. Но поутихла. Только теперь понял, что держался за эту боль, как утопающий за соломинку. Весь дом напоминал о Веренее и причинял боль. Я закрылся от всех и жил этой болью. Но Лариса права, Веренея бы этого не одобрила. Собрал вещи, назначил за главную Анну, чтобы поддерживала со слугами порядок. Взглянул на портрет, прощаясь. Веренея, впервые за много дней и месяцев, улыбалась. А может, мне хотелось, чтобы она улыбалась. Провёл по холсту пальцами, касаясь её лица, и ушёл. Ушёл, надеясь начать другую жизнь. Нет, мне не нужны были чувства, хотел заполнить пустоту в душе хотя бы работой.

Возле дома открылся портал, который перенёс меня в замок Змея Горыныча. Я оказался сразу в кабинете, где уже сидела госпожа Малахитница, отпивая из чашки дымящийся чай.

— День добрый, — кивнул им, поставив вещи у своих ног.

— Добрый, — сверкнула белозубой улыбкой ректор. Оглядела меня и снова улыбнулась. — Я рада, что ты принял правильное решение.