Соблазнение строптивого (СИ) - Замосковная Анна - Страница 31

И ещё одного, и ещё…

— Похоже, ты больше не в том положении, чтобы командовать, — холодно отозвался незнакомый мужчина.

— Да неужели? — Тёмный стряхнул меня с плеча и развернул.

Человек тридцать в чёрных плащах и масках полукругом стояли возле постоялого двора. Один из них, у крыльца, стискивал удавку на шее упавшего на колени молодого человека, с губ того капала кровь, алые пальцы судорожно когтили торчавший под рёбрами кинжал. Мне стало тяжело дышать, ноги подгибались.

— Мы знаем — тебя ранили в грани, — ответил один из противников. — Ты сейчас слаб.

— Пора тебе подвинуться, — сказал ещё кто-то.

— Хм. — Тёмный сжал моё плечо. — Положим, я подвинусь, а дальше что? Между собой подерётесь за освободившееся место?

Несколько человек переглянулись.

— Желающие здравствовать могут покинуть город. — Тёмный обхватил меня за талию. — Остальных буду бить наверняка, независимо от происхождения.

Он зашагал к крыльцу, прямо в центр толпы, увлекая меня за собой.

Он псих!

Глава 20

Душитель пятился. Я попробовала вырваться.

— Вылечи его. — Тёмный швырнул меня к раненому и встал между нами и фигурами в плащах. — Немедленно.

Молодой мужчина сипло дышал, на губах пузырилась кровь, и кинжал ему никак не удавалось вытащить. Наполненный магией воздух трещал от напряжения.

— Что? — посмотрела на спину тёмного.

Снизу он выглядел величественно: этакий широкоплечий великан, сложивший ладони на рукояти вертикально поставленного меча.

— Останови кровь, — просипел раненый. — И лёгкие прочисти — задыхаюсь.

Тёмный мне практику по экстренной целительской помощи устраивает. Странные личности в плащах не нападали, кое-кто мялся, двое отступили на полшага. Напряжение в воздухе усилилось, в волосах тёмного сверкнули статические разряды. Раненый судорожно сдавил моё плечо, я заглянула в бледное, с синяками под тёмными глазами, лицо, на дрожащие губы в алых подтёках, на шею с наливающимися синяками. А потом пришло ощущение боли — я отшатнулась. Он ухватил меня за запястье:

— Лечи.

Потянулась к кристаллу и ощутила его в комнате на втором этаже. Далековато, но… Сердце вновь билось в горле, я чувствовала, как жизнь покидает держащего меня мужчину, как выплёскивается наружу и внутрь кровь, как сосуды в лёгких заливает — почти как у загнанного Ветра, только тут нужен иной подход…

— Ты пользовался маграми, после них магический резерв восстанавливается медленно, — произнёс кто-то из толпы. — А ещё могли остаться крупицы зубов. Просто сдайся.

— После магров — вряд ли, — буркнул кто-то.

— Предложение покинуть город в силе, — властно предупредил тёмный. — Убирайтесь.

Слева нервно рассмеялся мужчина. Справа кто-то по южному растягивал слова: — Ты всегда был слишком самонадеянным.

— Инвердилиаст, твоё время прошло.

Меня сковало холодом: письмо, адресованное Инверди… Дыхание сбивалось, мысли путались, а раненый впился ногтями в запястье:

— Помоги, светлая.

Так-так-так… в первую очередь надо… надо… остановить кровь? Да, наверное. Дрожа от напряжения, послала кристаллу приказ пережимать разрезанные сосуды. Пережимать, потом… надо будет откачать кровь из лёгких, да… Сердце раненого начало сбоить — нет, только не это, с сердцем я совсем…

Тьма всколыхнулась, закрывая нас щитом. По земле рванули трещины, вспарывая камни мостовой, выворачивая. Тёмный скакнул через разлом, метнулся в сторону. Контур его тела размылся, двоился, троился — четверо, пятеро, шестеро тёмных неслись на толпу. Со вскинутых жезлов срывались чёрные, изумрудные, алые лезвия — взорвали бегущие тела.

Шестеро нападавших в середине толпы рухнули. Седьмого тёмный швырнул на жезлы. Пригнулся, пропуская залп лезвий тьмы, снова размножился, взорвался чёрными брызгами — и оказался в хвосте мечущихся фигур, ударил ладонью одного в плечо, и пол тела взметнулось в небо фонтаном крови. Нечеловеческий вой. Под прикрытием брызг тёмный рванулся вперёд, ударом меча, вдруг удлинившегося втрое, срезал пятерых, метнулся за стоящих рядом, прикрылся одним мужчиной от огненных шаров.

— Ааа! — фигура в балахоне помчалась в ближайший переулок.

— Как можно быть такими идиотами. — Тёмный стоял весь в брызгах крови, клинок его меча почернел. — Почему постоянно приходится кого-нибудь учить послушанию?

Шестнадцать человек медленно передвигались, окружая его, с двух сторон подступая ко мне и тяжело дышащему раненому, наконец-то выдернувшему кинжал.

— Лила, лечи, — рыкнул тёмный.

На месте, где он только что стоял, появилась воронка. Четверо призраков метнулись в разные стороны, тёмный возник за высоким мужчиной, короткий взмах чёрного лезвия — и багряные брызги залили лицо соседнего мага, вскинувшего жезл.

Моё горло стиснули, рванули вверх.

Кто-то прижимал меня к себе, холодный набалдашник жезла — к моему виску. Над ухом пророкотали:

— Инвердилиаст.

Тёмный развернулся: спокойное, будто высеченное из мрамора лицо в алых узорах брызг, чёрные-чёрные глаза — беспощаднее самой тьмы. Он вскинул руку. Пальцы, ладонь — исчезли, вместо них — срез пульсирующей черноты. Мужчина за моей спиной захрипел, задёргался — и стал опадать, увлекая за собой. Жизнь звонко оборвалась.

Последнее, что увидела прежде, чем рухнуть на дёргающуюся тушу — живое сердце на вернувшейся ладони тёмного, выплёскивающее из торчащих сосудов красную жидкость. А потом увидела звёздное небо, стиснутое крышами домов.

И крики, крики, крики. Звуки ударов. Стоны.

По коже бегали мурашки, дыхание сбивалось от ужаса и радости.

Повернула голову: стоявший спиной ко мне тёмный пинал ползающего по мостовой мужчину.

— Идиот, тупая неблагодарная скотина. — Тёмный придавил его голову, жал каблуком на висок. Рычал: — Как ты смел?! Ты на кого руку поднял?

На мостовой тускло мерцали осколки раздробленных жезлов. Больше половины тел лежали неподвижно, несколько дёргалось. Семеро пытались расползтись, припадая на сломанные руки и ноги, но не смея выдать себя стоном.

Что-то хрустнуло. Тёмный направился к следующему: решительный, страшный, восхитительный. Прыжок — и каблук придавил стискивающую кинжал руку. Человек тонко взвыл:

— Пощади…

— Вот как ты заговорил, Тейл, — язвительно отозвался тёмный, прокручивая каблук на его ладони. — А чем ты думал?

— Светлая, — едва прошептал раненый. — Помоги уже.

Он лежал на боку, обливаясь холодным потом, хрипя. Мутный взгляд был направлен в сторону.

— Светлая… — прошептал он, и веки медленно закрылись.

Вот тьма! Скатилась с пытавшегося меня убить идиота и добралась до раненого. Так… так… Сердце билось-уже радость.

Так: остановить кровотечение и освободить лёгкие от крови.

Сосредоточилась на ранах.

За моей спиной тёмный вёл нравоучительные беседы о верности, чести, благодарности и необходимости выдать всех сообщников, перемежаемые хрустом ломаемых костей, всхлипываниями.

— Хохорн. во имя тьмы, ты что, обделался?! — вознегодовал тёмный. — Да? Так какого ты потащился меня убивать, если тебя до усрачки пугает вид своей отрезанной руки? Ты чего от меня ждал? Что я безропотно позволю себе голову снести?

— П-про-сти.

— Пришёл меня убить и считаешь, что одного извинения достаточно?

— У-у…умоляю…

— Умоляешь подарить тебе мозги? — Тёмный помедлил, рявкнул: — Лежать!

Вздрогнула. Кто-то со стоном упал и извинился. Улыбнулась: тёмный просто невероятен.

Меня отвлекло ощущение уходящей жизни. Собрав волю в кулак, стала врачевать раны лежавшего передо мной молодого мужчины. Получалось не слишком хорошо, но он хотя бы жил.

— Спаси, — вдруг совсем близко произнёс тёмный, — но останься во вменяемом состоянии.

Он сел рядом, положил руку на колени и склонил на неё голову, слипшиеся волосы загородили лицо.

— Ненавижу, — тихо произнёс он. — Шакалы беззубые и безмозглые.

С лезвия лежащего рядом меча сползала тьма, оставляя обычный хорошо заточенный металл. Я снова сосредоточилась на раненом, отводя кровь из измученных лёгких, прочищая пористую ткань тем же методом, как у Ветра. Снова я могла гордиться достижениями в непривычном деле врачевания.