Живой товар - Хазарин Андрей - Страница 5

• Предыдущая
• 5/91
• Следующая

Честно говоря, сейчас я занималась совершенно не своей работой. Это Юлия у нас обычно ведет городской клуб — всех мальчиков и девочек она помнит по именам и сразу может предложить каждому новому человеку тех, кто бы, хоть теоретически, мог его заинтересовать. Когда-то этот клуб начинала я, но с тех пор столько времени прошло, что я уже людей всех перезабыла.

Поэтому я вооружилась объемистой серой папкой с фотографиями членов нашего клуба и продолжила беседу. Но что-то мой клиент смотрел на меня совершенно бараньими глазами.

Тогда я решила тактику поменять и спросила его прямо:

— А что вам рассказывал ваш знакомый?

Из длинной косноязычной тирады я поняла, что знакомый-то рассказывал то же самое. Пришлось начать все сначала.

Вообще-то мои клиенты редко понимают все с первого раза. Поэтому мы все научились говорить спокойно, формулировать мысли самыми простыми словами, повторять их по нескольку раз — вот тогда доходит. Мой брат говорит, что я и дома уже такая — по пять раз повторю одно и тоже. Но зато дома уж меня точно поймут!

Так, парень сообразил. Теперь можно и к делу приступать.

— Ну как, хотите с нами сотрудничать?

— Да, очень!

— Ну тогда, Валерий Игоревич, давайте заполним анкету вашего членства в клубе.

Пока он будет работать, у меня появится несколько минут, чтобы подготовить новый файл для него. Молодец все-таки Сережка — даже я могу спокойно записать в компьютер все, что надо. Удобно он сделал (много лет назад мне один господин заметил, что я — настоящий гуманитарий; в моих руках не работает никакая техника, я даже погладить толком не могу — утюг ломается). А вот Сережина техника не ломается.

Мой посетитель пыхтел, пытаясь несколькими словами описать все требования, которые у него накопились к предполагаемой невесте. Вот тут и оказалось, что не такое уж оно стеснительное. Сам-то совсем зеленый, двадцать четыре всего, а уже точно знает, чего хотеть — и образование, и внешность, и квартира… Где ж тебе такую взять? Это — редкость большая. Такие женщины к нам в клуб не приходят, то есть приходят, но не для того, чтобы познакомится с нашими парнями. Им иностранцев подавай — тоже богатых, можно и не молодых…

Но господин Ушаков продолжал трудиться, теперь уже над описанием собственных достоинств. Был у меня как-то забавный случай. Пришел один молодой человек, тоже долго потел над собственным описанием. Потом закончил, я у него спросила, доволен ли он тем, что о себе написал. Он говорит, как будто доволен. Потом подумал и спрашивает:

— А писать, что я — доктор наук?

Я только руками развела.

Но с этим посетителем такого не случится. Он спокойно подписал анкету, кстати, почти не задавая вопросов, и пошел к Галке платить. Карточку я ему уже распечатала, так что с ним дело закончилось быстро. Вот послезавтра, в четверг, он придет к нам на вечер встреч, а там посмотрим…

Следующая запись меня обрадовала — сейчас должны были прийти мои девчонки. Мои — потому что я с ними работаю почти год. Они обе учительницы французского языка. Сейчас учительницы. А год назад были студентками университета и пришли впервые за адресами для переписки. Хотели позаниматься настоящим языком. Купили по паре адресов, стали переписываться. Потом Верочка съездила в Париж, поработала там преподавателем русского, вот скоро туда совсем собирается — замуж выходит за того парня, с которым когда-то по почте общалась. А её подружка Танюша так к клубу приросла, что подрабатывает у нас — ведет группу французского. У нас довольно много таких — желают замуж исключительно за рубеж, а языком не владеют совсем. Вот и приходится им учителей искать.

Вера и Таня почему-то всегда вместе появляются. Они обе высокие, но совершенно разные — Верка темноволосая и темноглазая, а Татьяну мама, наверное, в детстве отбеливателем облила — у неё почти белые волосы и светло-серые глаза.

Вот и сейчас появились в дверях вместе. Им услуги клуба уже не очень нужны, они теперь просто так приходят — поболтать, сплетни доложить. У меня так часто бывает — мои клиенты из просто посетителей хорошими приятелями становятся, приходят, о новостях рассказывают. А недавно мы с Юлией были приглашены на свадьбу.

Это Юлька их свела — у неё иногда просто шестое чувство какое-то срабатывает (правда, она говорит, что её бабушка свахой была). Вот они её и позвали, а меня уж за компанию.

Я даже не ожидала, что сейчас такие свадьбы устраивают. Родители мужа за городом живут — во дворе своего дома пир и устроили. Столы покоем, музыканты… Потом оказалось, что родственники невесты приехали из Сорочинцев (тех самых, о которых когда-то Гоголь писал — Сорочинская ярмарка). Вот они и настояли на соблюдении старинных обрядов. Спекли свадебный пирог — с целующимися голубками и прочими атрибутами, самогона навезли уж не знаю сколько. Свинку закололи. Юлька говорит, что они там три дня гуляли — правда, я уехала вечером, а она осталась: как же без нее!

Честно говоря, мы кусочки от этой свинины потом ещё неделю жевали опять же, Юлия привезла благодарность от тестя с тещей.

Вот такая у нас иногда бывает работа. Но чаще все-таки не так.

А девчонки-то мои не просто так приходили — поболтали несколько минут, а потом на столе приглашение оставили: Танюша тоже замуж выходит! Приятно, честно говоря… Плюс теперь можно о воскресном ужине не думать. Правда, о подарке думать придется, но подарки делать я ужасно люблю. Придумается что-то.

Посмотрела на часы — а уж и к перерыву близко. Рабочих записей нет. Но вторник у нас всегда день спокойный. Можно и с бумагами разобраться. А можно и домой раньше слинять — если посетители не появятся.

А сразу после перерыва пришел он. Ровно в три, как и записано, дверь открылась и вошел высокий стройный мужчина. Чуть седеющие виски, держится подчеркнуто прямо. И голос: низкий и очень красивый.

— Добрый день! — и посмотрел на меня темно-серыми глазами, почти не мигая.

— Здравствуйте, — ответила я. — Прошу вас.

Но этого человека ни к чему приглашать не надо было. Он спокойно, по-хозяйски уселся в кресло, осмотрелся и сказал:

— Я — Колесников, Вадим Андреич Колесников. У меня к вам дело.

С этим проклятым курсом этого занюханного доллара никогда не угадаешь. Закон Мэрфи в независимо-суверенном варианте: курс всегда неблагоприятен. Ты отдаешь деньги — он взлетает до небес, тебе отдают — валится черт-те куда. Так мало того, ещё Козыриха что-то вычла в счет возмещения и расчет оформила по всем правилам. Три года вручала конвертик без всяких — и всех устраивало. А теперь — ведомость, подпись. И, главное, слупила подоходный. Понять-то можно, но все равно — пустячок, а противно. Да-а, паршиво у Козыря дела пошли…

Ладно, не в деньгах счастье. Еще из-за этого психовать… Здоровье дороже.

Колесников передернул плечами.

Здоровье — как деньги. Чем меньше осталось, тем больше трясешься. Елки, десять лет уже после этого поганого Чернобыля, а лучше не становится. Нет, все же грех Бога гневить — против того, что было первые два года, я ж теперь как новенький. Считай, повезло. Особенно если с другими ребятами сравнивать, земля им пухом. Надо бы съездить к Петрухе на могилу, обещал только страх как неохота снова в Зону… будь оно проклято, как в малороссийских анекдотах говорится. Опять же выбивать разрешение — начнут копать, кто, да зачем, да откуда, да справку с места работы… Справку любую получить — это раз плюнуть, только теперь забавные времена пошли — ни себя, ни фирму лишний раз светить перед органами не рекомендуется. Дожились…

А в Зоне, считай, повезло. Щенок ведь был, соображения ни капли, одна выучка и дисциплинированность. Сразу после училища послали в учебку, сержантов готовить, все инструкции ещё в голове, потому в Зоне противогаз и ОЗК — костюм защитный — подбирал и подгонял, как учили, носил — как учили; после бесконечных тренировок в училище, да и в учебке (своим примером салажню вдохновлял) отработать в противогазе смену — ноу проблем. А ребята позволяли себе передохнуть: молодые — с непривычки, старики — по лихости, мол, и не такое видали, прошли огонь, воду и медные трубы…

• Предыдущая
• 5/91
• Следующая