Виртуальность (СИ) - Воронкин Игорь - Страница 28

— А Бог всегда против мирового порядка? Помнишь, Он смешал языки у строителей Вавилонской башни?

— Да, началось еще тогда. Но сейчас процесс идет гораздо быстрее. Посмотри, как ускорился прогресс в последние полтора века! Открыты новые средства коммуникации. Телевидение зомбирует массы. Люди успешно преодолевают большие пространства. В мире остается все меньше и меньше границ. Европа объединилась. Кстати, эта твоя виртуальная реальность — она ведь тоже прекрасное средство объединения и воздействия на мозги. Я слышал, в корпорации уже двадцать пять миллионов пользователей. Каждый день к вашим серверам присоединяются десятки тысяч человек. Процесс идет очень быстро. Шлемы хорошо продаются, прибыли корпорации растут. Так что скоро ты станешь богатым человеком, Васильев.

— Я-то здесь причем?

— Как? — удивился Лева. — Разве ты там уже не работаешь?

— Где?

— В корпорации?

— Нет, — пришло время удивится Васильеву. — Я только собрался туда на собеседование. Да видишь, какой казус случился.

Лева посмотрел на Васильева, как на ожившего покойника.

— Да ладно гнать, Васильев! Ты же сам говорил, что расскажешь про корпорацию. Я вот и шлем купил. Думал спрошу, во что лучше поиграть.

— Поиграть? У них на сервере большой выбор. Но лучше «Матрица», «Дум», «Замок Флюреншталь» и «Возрождение Зорга» по «Старкрафту».

— Но ты-то тестер! Ты был там. Я слышал, вам костюмы дают. Как ощущения?

Васильев промолчал. Не разубеждать же Леву в том, что ему приснилось. Пусть думает, что хочет.

— Лева, а почему бы тебе самому ни попробовать стать тестером? Я слышал, это не так трудно.

— Мне? — удивился Лева. — Мне некогда. Да и какой я тестер! Это ты у нас чемпион по «Каунтеру»!

— Да брось, какой там чемпион! У тебя тоже здорово получается. Попробуй, может, понравится.

— Не знаю. У меня университет, курсовая по философия, диплом на носу…

— Ну мучай тогда диал-ап.

— Припомню тебе. Попросишь чего-нибудь… — надулся Лева.

— Лева, если бы я что-нибудь знал, я бы рассказал.

— Тайна? Тогда понимаю. Так бы сразу и сказал.

— Да, тайна, — нехотя согласился Васильев. Ему и самому бы хотелось разгадать ее. Они выпили еще по бутылочке. Васильев посмотрел на часы. Прошло два часа.

— Наверное, уже расчистили. Я видел, как трупы штабелировали. Никак не могу к этому привыкнуть. И чего надо этим чеченам?

— Ответ прост, — сказал Лева. — Они не умеют воровать так, как в России. У них свои национальные традиции грабежа более варварские и простые, но почему-то им запрещают их осуществлять. Почему кто-то другой должен воровать их нефть, а не они сами? Они видят, как миллионами воруют в России, и чеченам обидно. Что поделаешь, они люди простые — дети гор!

— А твой уицраор, Лева? Чего он молчит?

— Наш уицраор пока щенок: только рычит и скалится. Он пока еще боится бородатого дядьки с гранатометом, потому что этот дядька с гранатометом позволяет списывать миллионы долларов убытков с людей, которые нужны уицраору.

— Лично меня уже достало это мочилово и беспредел. Вчера убили губернатора, сегодня взрыв! Тебе не кажется, что твоему щенку Жругру пришло время показать зубы? — спросил Васильев.

— Все определяется качеством национальной идеи. Иногда народ готов принять диктатуру. Но диктатура не дает свободно развиваться. Это круг, из которого нет выхода.

— Пусть диктатура, пусть Сталин. Пусть диктатура не дает тебя права заниматься философией и свободно распространять твои идеи, но ведь в то же время она не дает устраивать взрывы и убийства. Так что перевесит на твоих весах, Лева?

— Слишком много противоположных интересов. Люди должны объединиться на началах добра и справедливости. Я допускаю, что такое объединение может быть против общего врага. Но враг должен быть четко назван. Это не может быть абстрактный терроризм, фашизм или коммунизм, потому что бороться против абстракций невозможно. Это должны быть конкретные личности: Дудаев, Гитлер или Ленин и продолжатели их идей. И этому названному конкретно врагу должен противостоять кто-то, за идеи которого не стыдно умереть. Как однажды сказал Христос: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч». Но меч этот сейчас должен быть в первую очередь духовный. Ибо настало время, когда Россия должна освободить свою душу из-под власти темных сил и обрести своей истинный путь. Именно сейчас пришло время, когда мы должны отказаться от службы уицраора и вернуться к изначальным ценностям Логоса. Пусть даже нам грозят хищные уицраоры Запада.

— Откуда эта метаистория и уицраоры? Что это за философия такая? — спросил уже изрядно захмелевший Васильев.

— Прочти книгу Даниила Андреева «Роза мира». Это последний пророк. Я далеко не вовсем согласен с ним, но книга замечательная. В ней рассказывается о мирах возмездия, преисподних, затомисах метакультур, светлых синклитах человечества, носителях темных и светлых миссий. Когда я прочитал эту книгу, мне показалось, я сам побывал в этих мирах.

Темное пятно всколыхнулось в памяти Васильева. Все как-то расплылось и смазалось вокруг. В руке был не пластиковый стакан с пивом, а шершавый кусок пемзы. Небо вокруг было лиловым. Да и не небо вовсе, а светящийся туман. Вдалеке возвышался город из нагромождений пемзы и вулканического стекла. Все сожженно и безжизненно в этом мире. Одна только лава и пепел. Ни намека на живую природу. Внутри города-горы большие залы. Черные спекшиеся частицы вулканического стекла. В одном из залов каменный трон. Перед горящим жерлом вулкана скульптура. Верхом на вздыбленном крылатом змее карлик с отвратительными отростками на лице, напоминающими закрученные вверх усы. Статуя стоит на базальтовом островке и омывается потоками лавы. Над ней купол. На куполе скрещение мечей, похожее на перевернутую пентаграмму. Это место отправлений религиозных обрядов карликов-игв. И называется оно капище.

Васильев достал платок и промокнул лоб. На мгновение голова закружилась, и он почувствовал себя не хорошо.

— Ты идешь? — с тревогой посмотрел на друга Лева.

— Да, да, иду… — Васильев поднялся из-за красного пластикового столика.

— Я провожу тебя, Дима. Что-то тебя совсем развезло.

— Спасибо, Лева. Я сам. Домой пойду. Отдохну.

— Да-да, конечно. Пойди отдохни.

— А ты не семинар?

— Пойду в библиотеку. Я позвоню тебе вечером.

— Хорошо.

Они вышли из кафе. Станцию метро уже открыли.

— Не хочу туда. Вдруг кровь все еще там. Не могу крови видеть, но надо ехать, — сказал Лева, держа друга за руку.

— Да, Лева, давай поезжай.

— Ну пока! Я позвоню.

— Бывай!

Васильев пошел домой. Ветер усилился, и мокрые снежинки неприятно липли к лицу. Он прошел две остановки и немного протрезвел. Дома Светы не оказалось. Это было очень хорошо, иначе опять — муж пьяница. Но компьютер был дома. Его последняя надежда, прибежище и отрада. Дмитрий достал шлем виртуальной реальности. Самое интересное, что с первой его получки шлем этот купила Светлана. Зачем? Она ведь никогда не интересовалась компьютерными играми. Или и ее затянуло? Когда они познакомились, Васильев даже не предполагал, о чем можно разговаривать с такой девчонкой. Лично он ни о чем другом, кроме ролевых игр и пошаговых фэнтазийных стратегий, рассуждать не мог. Но темы нашлись. Конечно, не философский клуб имени Левы Прыгунова, но девчонка оказалась не дура. Самое главное, она поняла его. И даже полюбила. За это Васильев был ей благодарен. Благодарен по гроб жизни. Васильев улыбнулся. Что это за выражение такое «гроб жизни»? И зачем ей нужен такой неудачник, как он? Другие вон уже на «мерсах» рассекают в его годы. А он? По жизни неудачник, лентяй и безработный.

Дмитрий надел шлем. Это была его скорлупа, его убежище. Здесь убивали и взрывали не по-настоящему. Здесь все было в его власти и все было обратимо. Здесь он был богом, царем и героем. «Вот если бы чеченцы надели шлемы, может быть, и они не пошли бы убивать людей?» — мелькнула мысль. Компьютер загрузился. Это был «Атлон» последней модификации, подарок родителей Светланы на свадьбу. Дмитрий на такой пока не заработал. В директории игры «Замок Флюреншталь» он нашел два файла. Файлы имели расширение». sav». Один назывался «Blade.sav», другой — «Honehedge.sav». Это были сохранения игры. Васильев посмотрел на атрибуты файлов. Оба созданы позавчера. Но почему он не помнил, что было позавчера? Он не помнил, что было вчера. Он не помнил, что было неделю назад. Этого времени не было. Оно успешно обмануло его, ускользнуло из памяти.