Бионики (СИ) - Храмкова Маша - Страница 22

А вот и нулевой этаж. Двери лифта медленно распахнулись, и в нос Хиро ударила мерзкая вонь лекарств, крови и испражнений. Чувствуя, как его трясет от ненависти к тварям, обитающим здесь, мужчина изо всех сил стиснул зубы. Каждый раз, спускаясь сюда, он давал себе обещание не перебить их всех.

Хиро включил рубильник и старые лампы в решетчатых намордниках загорелись сильнее. Послышались невнятные голоса: химеры оживились, почувствовав, что к ним спустился посторонний.

Хиро медленно шел мимо клеток. За их стеклянными пуленепробиваемыми дверями лежали существа, только отчасти напоминающие людей. Почти все они были киборгами, скрещенными с биониками, находящиеся на разной стадии поражения.

Вот существо мужского пола: он не мог сдвинуться с места, так как его ноги разрослись до невероятных размеров и заполнились собой почти все камеру. Они гноились и кровоточили, источая трупный запах. Открыв журнал, Хиро пометил его порядковый номер оранжевым — это означало угрозу смерти.

Следующей была девушка лет шестнадцати. Она была маленькой и хрупкой за исключением здоровой бычьей шеи с пульсирующими сосудами. Из-за нехватки кислорода ее голова была багровой, а глаза почти выкатывались из своих орбит. Хиро покачал головой: снова оранжевая отметка.

Большинство из образцов были доставлены сюда уже после появления Хаджи Хиггса. Но только он был и оставался единственным в своем роде гармоничным симбионтом бионика и человека. Это невероятно бесило Такаду Машидо: как же так: он, такой гениальный ученый-изобретатель не может разгадать его секрет?! Он чертыхался, ломал мебель и велел своим людям снова и снова скупать и воровать людей: с улиц, из госпиталей, из малоимущих семей. Он привозил их сюда десятками за месяц, но все они, так или иначе, умирали.

— Вонь-то какая, — Хиро не удержался и прикрыл нос платком.

Из первой десятки почти все были отмечены оранжевым цветом — знаком быстро приближающейся неизбежной смерти. Во второй десятке набралось два красных — это означало, что химера погибнет в ближайший час или два, ну а третья десятка, самая не любимая десятка Хиро, опять порадовала семью черными отметками. Химеры, обитающие в этом крыле, умерли в течение прошлых суток.

— Вот черт! — выругался Хиро, когда последний из десятки вдруг шевельнулся. Он только что пометил его черным, а он, зараза, был все еще жив.

Но еще сильнее Хиро удивился, когда признал в этом существе никого иного, как Слая Хиггса. За два месяца пребывания здесь, он превратился в скелет, обтянутый кожей. Хиро достал фонарик, чтобы осветить камеру и получше рассмотреть то, что от него осталось. Одетый в одноразовую брезентовую робу, как и все остальные химеры, Слай, свернувшись калачиком, спал на полу. У него была кровать, но, должно быть, не было сил, чтобы забраться на нее.

— Эй, ти жив? — позвал его Хиро.

— Что… см… смо… — еле слышно сказал Слай.

— Что ти там говоришь, не слишу? — крикнул Хиро.

— Что с моим… братом?

— Он у нас. И пока еще жив, — именно так было велено отвечать на все вопросы о Хаджи Хигссе. Пусть вера в то, что его жизнь находится в руках Takada Inс поддерживает жизнь в теле Слая.

Сделав вместо черной зеленую отметку, Хиро к своему величайшему облегчению направился к лифту. Его инспекция была окончена.

***

31 августа 2145 года выдалось дождливым. Слай и Хаджи ели хот-доги, стоя под козырьком какого-то торгового павильона. Туда то и дело заходили красивые девушки и молодые люди с яркими зонтиками — вечная и немного чудаковатая мода гинуанцев.

Перенесясь по щелчку пальцев в то далекое прошлое, Хаджи мгновенно почувствовал слабость, которой была наполнена каждая клеточка его тела. Он уже привык к любезно выращенному для него сильному организму, не испорченному токсинами, и оказаться в умирающей от рака крови оболочке, было крайне неприятно.

Хаджи закашлялся и выбросил недоеденный хот-дог в ближайшую урну.

— Ты чего? — удивился Слай. Он был именно таким, каким его запомнил Хаджи: вечно растрепанным, сероглазым, в рубашке, надетой на майку, брюках и с чемоданом в руках.

— Заканчивай трапезу, брат, — сказал Хаджи, оглядываясь вокруг. — У нас появились планы.

Прежде всего нужно было раздобыть свежую газету. А вот и она — лежит, родимая, забытая кем-то на скамейке возле павильона.

— Идеально, — резюмировал Хаджи, увидя на первом же развороте информацию о сегодняшней конференции по бионическим технологиям. — Вот туда-то нам и надо.

— Это же унылое сборище пиджаков, — заныл было Слай. — И к тому же проходит в Звездной Башне, а она на другом конце города.

— Лови такси, Слай, — распорядился Хаджи. — Ты и не представляешь, как мы повеселимся.

Но только не в этот раз. Потратив больше часа на дорогу, Хиггсов ждало грандиозное разочарование: в Звездную Башню вход был лишь по пропускам. Голова Хаджи уже взрывалась от боли, и ему не оставалось ничего, кроме как раздосадовано щелкнуть пальцами и ретироваться в свою теплую постельку в 2150 год.

— В следующий раз будем действовать по-другому, Есть, — сказал он и мгновенно отрубился.

Следующей ночью все повторилось. Щелчок пальцами, недоеденный хот-дог, летящий в урну и слова Слая про унылое сборище пиджаков.

— Ловит такси, — сказал Хаджи, — Повеселимся.

Спустя час, потраченный на дорогу, братья оказались перед пуленепробиваемыми, чистыми как слеза ребенка дверями Звездной Башни. И снова разочарование: охранник не пропустил их даже за толстую пачку перетянутых резиночкой лемингов. Выругавшись, Хаджи снова вернулся в будущее.

— Нужно достать пропуск, — заключил он, поворачиваясь набок. — Следующей ночью все получится.

Пропуск на две персоны обнаружился у симпатичной гинуанки. Хаджи вытащил его жестом фокусника, пока Слай отвлекал девушку разговорами. Победа! Теперь охраннику ничего не оставалось, как пропустить братьев в роскошное фойе Звездной Башни.

Самый дорогой отель и бизнес-центр Гины полностью оправдывал свою репутацию. Фойе было выполнено из белого мрамора, инкрустированного золотом, дамы были исключительно в коктейльных платьях, а мужчины в деловых костюмах, а с высоченного потолка свешивалась поистине колоссальных размеров люстра в форме солнца.

От яркого света резало глаза, а от изобилия парфюма начиналось чуть ли не удушье. На миг Хаджи захотелось начать все заново и раздобыть им как минимум по костюму-тройке, но из-за похода по магазинам они рисковали упустить девушку с пропуском. Ладно, пусть уж так, все равно они сюда не развлекаться пришли.

— Зачем мы здесь, Хаджи? — по лицу Слая блуждало отвращение. — Я чувствую себя на выпускном.

— Считай, что это моя предсмертная воля, — сказал Хаджи, ища в толпе людей физиономию Такады Машидо. — Всегда мечтал поприсутствовать на подобном мероприятии.

Презентация инновационных технологий должна была начаться с минуты на минуту. Раз — и в центре фойе появились столы для внушительного вида жюри и претендентов, два — и гостям уже предлагают шампанское в длинных бокалах на тонкой ножке. Три — и Такада Машидо собственной персоной появляется под всеобщие аплодисменты.

— А вот и он, — вырвалось у Хаджи. — Нисколько не изменился.

— Ты что, знаешь этого типа? — недовольно спросил Слай. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Вроде того, — нахмурился Хаджи.

На самом деле он не сильно представлял, что делать дальше. Конечно, можно было выстрелить в Такаду из молекулярного расщепителя, но тогда, вероятнее всего, щелчок пальцами вернул бы его не в уютную кроватку, а в какую-нибудь тюрьму на Луне. Говорят, такие хотят построить для особо опасных преступников. Выгодней всего было просто наблюдать за развитием событий. К несчастью, голова уже начинала раскалываться, и Хаджи не знал, сколько еще сможет продержаться.

Машидо был одет в черный похоронный костюм и как всегда окружен свитой из шести-семи человек. Они кланялись и пожимали руку направо и налево, приторно улыбались и говорили неестественно высоким голосом. Что ж, типичная манера гинуанцев: быть милым даже для своего врага. Вот только Хаджи не могла провести подобострастная улыбка Такады — он знал, на что способен этот маленький, но наделенный исключительной властью человек в будущем. И именно сегодня, если верить Эйбрахаму Сигиуре, должно было состояться его восхождение.