Небесное Сердце (СИ) - Плотникова Александра - Страница 28

Мои мысли были уже не здесь и не сейчас. Я вспоминал все тренировки и инструктажи, проигрывал в голове последовательность действий. Игра на публику кончилась, но я продолжал быть заложником традиции, и сейчас готовил себя к самому ответственному испытанию.

Я знал, что должен пройти на мостик. Должен принять команду, которая и так была мне знакома. Должен представиться, соблюдая устав до последней буквы. А затем мне предстоит совершить немыслимое. То, к чему смолоду готовится в той или иной мере каждый торийский мальчишка - лично поднять Свой корабль в небо. Пожалуй, нет в жизни более ответственного момента, а потому всё должно быть совершено без ошибок. В моем положении будет непростительна даже малейшая оплошность.

Я не помню, сколько времени занял путь до мостика. На впечатления от внутреннего убранства корабля в голове не оставалось места. Мысли о предстоящей колоссальной работе заглушали всё вокруг.

Пройдет ещё несколько мгновений, несколько самых тяжёлых шагов в моей жизни по помосту до капитанского терминала. Я заставлю свой голос звучать твёрдо. Скажу экипажу то, что от меня ожидают услышать. Прогоню все лишние мысли, как расчищают небо от грозовых туч.

Моя рука не будет дрожать.

Я справлюсь со своим телом.

Справлюсь и с кораблём.

Уверенный взмах руки над панелью - вспыхнул экран, запестрил данными.

Все будет как на тренажёре. Только сегодня - впервые на собственном корабле. Это будет моё последнее испытание, как юноши. И я его пройду.

***

Апартаменты Верховного канцлера располагались над самыми высокими небоскрёбами, в зелёной зоне Цинтерры. Роскошные окна от пола до потолка смотрели на огромный, геометрически правильный парк, разбитый прямо на крышах зданий. Перпендикулярные росчерки посыпанных белым песком дорожек, овальные пруды, квадратные площадки для отдыха и миниатюрные скамейки. Даже деревьям роботы-садовники не давали разрастаться, как вздумается, придавая кронам исключительно правильные формы.

Геометрическому порядку подчинялась вся Цинтерра.

Исправно и беззвучно трудилась система климат-контроля. В метрополии не принято было делать открытых окон и балконов. Всему виной был тяжёлый душный воздух, у поверхности практически невыносимый. Лишь редкие зоны Цинтерры могли похвастаться прохладой и свежим морским бризом. В остальном планета была полностью отдана на откуп людям и городским районам, разрастающимся как плесень. С тех пор как границы населенных пунктов сомкнулись, Цинтерре был присвоен статус планеты-столицы.

Несмотря на показную роскошь и обилие новейших технологий, метрополия считалась самой беспомощной из планет Федерации. Да, он была богата, очень богата, баснословно богата. Она соединяла в себе всю промышленную и финансовую систему Федеративного Содружества Планет, но ... Без продовольствия вся эта мощь превращалась в пустой звук. А продовольствия планете с двадцатимиллиардным населением не хватало всегда. Сектора тепличных и животноводческих ферм давно перестали справляться с запросами потребителей. А синтетические продукты с недавних пор стали терять популярность. Люди снова хотели есть натуральную пищу. Желание клиента - закон. И наравне с громадными танкерами импорта на рынке стали всплывать продукты сомнительных подпольных ферм. Правительство смотрело на это сквозь пальцы: есть чем кормить народ - и ладно. Хотя, заезжие гости от подобных «деликатесов» отказывались.

Меню канцлера сегодня не отличалось особой роскошью. Хрустящая и сочная зелень с солнечных холмов Энвилы, приправленная транианскими специями, печёные в душистых бутонах с Сании рокконские овощи. Но главный шедевр, великолепный в своей простоте и утонченности вкуса - кусочек торийской рыбы, лежащий на собственной золотой шкурке, под кисло-сладким соком морских трав. Хорошая у них всё-таки рыба. Лучшая во всей галактике. Дорогущая, правда, и цинтеррианскому среднему классу недоступная, но для Верховного канцлера подобных препон не существовало. И рыбу-син с торийского Лазурного Берега он очень любил, поэтому к трапезе с этим деликатесом относился как к особому ритуалу.

Гостю было дозволено явиться на аудиенцию только во время десерта. Широким жестом крупной руки хозяин апартаментов указал вошедшему на полукруглый диван по другую сторону стола и наполнил ароматным красным чаем прозрачную чашку. Гость церемонно поклонился, скосил недоверчивый взгляд на дверь, будто боясь подслушивания, и прошёл на указанное место. Дорожный кейс был аккуратно поставлен на заливной пол, а сам человек без единого лишнего движения опустился на обитый бордовым бархатом диван.

Верховный канцлер Кэрейт - по крайней мере, под таким именем знал его народ - не любил принимать у себя «отца-основателя» программы военных полиморфов. Во-первых, потому что разговоры с этим типом всегда отбирали у канцлера много сил и нервов. Во-вторых, Кэрейта никогда полностью не удовлетворяли вести, приносимые гостем. В-третьих, конструктор вечно требовал от властьимущего всё самое сложновыполнимое. И, наконец, в-четвертых, он канцлера просто раздражал.

Вот и сейчас этот хмурый щеголь сидел напротив, держа чашку тонкими жилистыми пальцами так, будто это был не дорогой фарфор, а жук-костеед. Некрасивое тонкое лицо. Губы трубочкой, дующие на чай. Серые «рыбьи» глаза, дорогой серый костюм. Внешность смазывалась, лицо превращалось в незапоминающееся пятно, стоило только отвести взгляд, и вызывало отвращение. На ум приходили мысли о личинке насекомого.

И зачем, спрашивается, он устроил себе рыбный день? Знал же о предстоящей встрече. А так - только впечатление от трапезы испортил.

Но дела не ждали.

- Как там поживает наш проект «Чёрное Око»? - спросил правитель низким и грубым, как наждак, голосом. Его рёв с трибун иногда бывало слышно и без микрофонов.

- Вашими трудами, канцлер, - елейно ответил соучредитель торговой компании «Амина» и улыбнулся одними губами. - С финансированием проблем нет, всё наладилось.

У канцлера с кибер-магнатом существовала давняя договоренность: они не называли друг друга по имени. В ход шли должности, звания, немые обращения, но имена - никогда. Сам канцлер уже давно привык откликаться на новое имя, выбранное им при вступлении в должность. Но даже его он запретил произносить этому человеку. На то имелись свои причины.

Гость же звался просто и коротко - Ашир. Став гражданином одной из планет Федерации, он заменил прозвищем длинное непроизносимое имя, которое терпеть не мог. Впрочем, нынешнее ему нравилось не больше.

- Эти несчастные железяки хорошо выполняют свою задачу? - поинтересовался канцлер через пять минут, расправившись с очередным сладким бутоном. Вести беседу совершенно не хотелось, но ради общего дела можно было и потерпеть.

Ашир снова растекся в милейшей улыбке и подцепил двумя пальцами конфету из горки на блюде. Шоколад был белый, с голубыми крапинками.

- Более чем. Ни лемма накопленной энергии не пропадает даром. Мы же обещали. Разбитые камни, конечно, это досадные, хоть и оправданные потери, но всё что можно, мы скрупулезно собираем.

Мало кто знал, сколько полиморфов отбраковывается ещё на стадии полигонных испытаний - один-два человека могли назвать точную цифру. И только очень узкий круг лиц был осведомлен о том, что происходит с кристаллами после любой выбраковки.

Отсеивались по разным причинам. Зелёный спектр и полный отказ воевать дальше, плохая синхронизация нейролита с машиной, неумение тактически мыслить даже после нескольких десятков тренировок. Даже просто «невезучесть» полиморфа давала повод для того, чтобы списать камень в брак, а на его место поставить в дорогостоящую машину другой. Но на самом деле понятия брака среди руководителей проекта не было. Даже негодный экземпляр мог ещё принести пользу напоследок.

Кэрейту было важно, чтобы их основной проект удался.

- Прекрасно, - правитель довольно растекся в кресле, поддавшись грандиозным видениям. В его мечтах «Чёрное Око» уже было успешно завершено и открывало дорогу к новым горизонтам. К новым галактикам и их обитателям. В его мечтах Судьи Последнего Дня щедро делились властью над неведомым со своим верным помощником...