You're All I Want (СИ) - "Paula.M." - Страница 45

— Удачи, — отстранившись, сказал я. Тот кивнул и через мгновение исчез из моей квартиры, оставив о себе только память в виде пустой бутылки из-под вина и моих красных щек, которые, я надеюсь, он не мог разглядеть в темноте.

Я устало посмотрел на часы. Действительно, шесть утра. И где только мои гуляют? Я открыл окно в своей комнате, чтобы помещение успело проветриться от сигаретного дыма до прихода родителей, убрал пустую бутылку и уже хотел завалиться на кровать, чтобы вновь и вновь прокручивать у себя в голове сегодняшний день, как вдруг заметил, что Рихард оставил у меня свой телефон.

Черт.

Я быстро схватил его и метнулся к окну, но мой друг уже скрылся из виду. В этот момент аппарат завибрировал и на экране отобразилось одно пропущенное сообщение. Что? В шесть утра? Я не выдержал и открыл его. Надпись на экране заставила мое сердце пропустить один удар:

01/01

Томас Браун

«Я буду ждать тебя на нашем месте.»

========== Protect Me From What I Want ==========

На следующий день я только и делал, что думал об этом проклятом сообщении. Что ему от него надо? Почему он пишет Рихарду в шесть утра и зачем хочет ждать его где-то на их, мать его, месте? Я даже не знаю, что бы я сделал, будь Рихард сейчас рядом. Ничего не смог бы, наверное. Он бы опять как-нибудь повернул разговор в другую сторону, и я, скорее всего, поверил бы в очередной бред, который он бы выдумал в свою защиту. Я даже и позвонить-то ему не мог, потому что его телефон находился в моих чертовых руках, и при одной лишь мысли о том, что они сейчас вместе, мне становилось плохо и морально, и физически. Почему я позволяю ему врать мне?

Когда ты постоянно находишься дома и тебе даже нечем заняться, это начинает дико утомлять и ты начинаешь думать о чем-то совсем глупом, все больше и больше навязывая себе какие-то ненужные мысли. К тому же дома мне никак не давала покоя Эмили, которая то и дело разговаривала только о Рихарде, медицинском и биологии.

А я уже придумал себе в голове целую историю из-за одного сообщения. Господи, это всего лишь сообщение, почему бы мне не перестать думать об этом? Тем более читать чужие переписки плохо.

Находясь взаперти дома, в четырех стенах, я только и прокручивал у себя в памяти все прошедшие события, пытаясь вспомнить что-то подозрительное или необычное, просматривал вновь и вновь это сообщение, и, когда до возвращения Рихарда в город оставался всего лишь день, я немного успокоился и убедил себя в том, что все само собой прояснится.

Именно по причине моей крайней степени паранойи я согласился пойти погулять со Шнайдером: он предложил выбрать подарок Тиллю на день рождения накануне праздника вечером. Что же я упустил? В любом случае это могло меня хоть как-то развлечь, да и к тому же прогулки в хорошей и веселой компании мне никогда не были чужды.

— Кстати, а мне барабанную установку все-таки подарили, — Шнайдер просто сиял, сообщая мне эту новость. Наверное, я никогда не видел его таким довольным и счастливым.

— Поздравляю, — искреннее порадовался за него я, немного замедляя свой шаг. Мы с Кристофом не спеша прогуливались по вечернему белоснежному парку недалеко от моего дома. Удивительно, но выдалась крайне чудесная погода без ветра и дождя, что просто не могло не радовать. — Уже успел постучать?

— Конечно, — он усмехнулся и задумался о чем-то, наверняка вспоминая свою виртуозную игру на барабанах. — А потом мне отец по голове постучал.

— Я уже боюсь за твою голову, — усмехнулся я в ответ.

— Палочки недостаточно массивные, чтобы мне что-то повредить. Но я надеюсь, что Рихард с Томасом не забудут заглянуть в тот музыкальный магазин в Берлине и взять мне те, которые я просил… — задумчиво рассуждал он, но я уже не слушал дальнейшее повествование своего друга. При одном лишь упоминании имени Круспе, да еще и в одном предложении с Томасом, я заметно напрягся, и Шнайдер это заметил. Почему же я всегда обо всем узнаю последним? Даже Шнайдер об этом знал, хотя не такие уж они и друзья.

— С Томасом? — аккуратно уточнил я, стараясь не выдать своего волнения и в какой-то степени даже раздражения.

— Ну да… — как-то замялся он, внимательно вглядываясь в мое лицо, полное непонимания. Видимо, понял, что ляпнул что-то лишнее, и затем начал будто оправдываться передо мной: — Они же вместе от школы поехали на эту конференцию. Я попросил их купить мне палочки, ведь у нас в городе таких нет. Разве ты не знал?

— Знал, все в порядке, — я натянуто улыбнулся, и мы продолжили свой путь по мрачному, но чертовски располагающему к прогулкам парку. Мне не очень хотелось, чтобы Шнайдер знал о том, что происходит, и это не потому что я не был уверен в нем как в надежном человеке, умеющем держать язык за зубами.

Я знал о Кристофе не очень много, хотя мы и учились вместе с первого класса. Он всегда казался мне слишком социальным человеком, а таким людям я не особо доверяю: они контактируют с таким количеством народа, что это слишком меня настораживает. Сплетни распространяются с невероятной скоростью, особенно если ты умеешь правильно их распространять и владеешь необходимыми навыками общения и убеждения. Я так и думал о Шнайдере очень долгое время. Предполагал, что он достаточно легкомысленный человек, который травит свои бесполезные рассказы и разносит по школе глупые слухи, но я ошибался. И, наверное, не в первый раз в жизни я был очень рад, что ошибался. Первое впечатление довольно часто обманчиво, и не стоит судить о человеке по каким-то случайно брошенным им словам или паре инцидентов, произошедших с ним. Да, он очень общительный, но этим и душевный человек. С ним всегда есть о чем поговорить, с ним интересно и весело. Кристоф идеально совмещает в себе черты, которыми должен обладать каждый человек, который желает назвать себя хорошим другом. Ему можно пожаловаться, ему можно рассказать о каких-то проблемах, и с ним же можно и посмеяться. Тилль тоже все это умеет, но обычно он слишком глубоко копает, ударяется в философию и в итоге выходит так, что у тебя оказывается еще больше проблем, чем до разговора с ним. А Шнайдер способен парой слов облегчить все твои страдания и убедить тебя в том, что проблем у тебя, в общем-то, и нет. Есть еще один человек, который вообще без слов меня понимает, но сейчас он неизвестно где и неизвестно с кем.

Я чувствовал себя какой-то ревнивой супругой, которая ждет своего неверного мужа из командировки и точно уверена, что он развлекался где-то без нее. Пожалуй, это самое ужасное, что мне когда-либо приходилось чувствовать. Мало того, что я прочитал его сообщение, так я еще и ревную его. Ревную. Блять, из практически жизнерадостного человека я превратился в какое-то его унылое подобие и теперь пытался сделать вид, что все в порядке. Нет, он ни за что не должен узнать, что я читал его сообщения, что я не нахожу себе места здесь без него и что чертовски скучаю и испытываю это унизительное чувство. Если я позволю этому случиться, то это сделает меня еще более уязвимым в его глазах. Я прекрасно понимал, какую власть надо мной имеет Рихард, и, к несчастью, он тоже это осознавал. Мне буквально сносило крышу от его слов и прикосновений, но я должен был как-то притормозить этот процесс. Я не хочу впадать в такую дикую зависимость от него, хоть она и невероятно приятна временами. Он тоже должен понять, каково это, — чувствовать себя зависимым от меня. А зависим ли он вообще от меня? Я в этом теперь даже сомневаюсь.

— Приноси как-нибудь гитару, может, сыграем что-нибудь вместе, — предложил Шнайдер между делом. — Можно еще у Тилля его стихи попросить.

— Ты же знаешь, как он к этому относится, — я напомнил Кристофу о стеснительности нашего общего приятеля, немного поворачиваясь в сторону собеседника. Ветер начинал усиливаться, и, казалось, намечалось что-то снежное и холодное, поэтому мы были вынуждены ускориться и идти в направлении наших со Шнайдером домов.

— Я умею убеждать людей.

Я был действительно рад, что мы с Кристофом подружились в последнее время. Наверное, это все благодаря дежурству, где мы проводили половину учебного времени все полгода. Не думал, что когда-то буду благодарить своих учителей за это, но все же я был безмерно рад этому факту.