Чужая сила (СИ) - Васильев Андрей - Страница 21

Но ехать надо, в любом случае. И руку себе резать тоже придется. Брррр, как представлю! Но – нужно. Ясно же уже, что вся эта на первый взгляд невозможная ерунда – она по-настоящему.

– Еще раз – не забудь нож своей кровью напоить, а то будет это просто железка, – назидательно сказал ведьмак. – Памяти у тебя нет, как я погляжу. Ты меня, вообще, слушаешь?

– И очень внимательно, – отозвался я, подметив, что призрак стал еще прозрачнее, если так можно сказать. Он все больше напоминал блеклую тень, черты лица, совсем недавно бывшие четкими, как-то размазались, расплылись.

– Однако, выходит мое время, – подтвердил мои догадки ночной гость. – Отмерили мне его маловато, да и то, что дали, кончается. Все, давай прощаться. В этой жизни мы больше с тобой не увидимся.

– А сороковой день? – удивился я. – Я читал…

– Читал, – ведьмак повел головой, давая понять, что ему весело. – Где моя душа и где остальные души? Нет, сынок, у них свое посмертие, а у меня свое, а потому и законы существования в мире теней тоже. Разные у нас точки прибытия. Как и у тебя теперь, уж не обессудь. Изменил я твою судьбу.

– Не могу сказать, что очень вам за это благодарен, – достаточно резко сказал я.

– Выбора у меня не было, – пояснил ведьмак немного виновато. – Я когда понял, что все, яд по венам идет, то чуть ли не в первый раз за жизнь испугался. Силу-то передать некому, а умереть без этого – хуже некуда. Даже не знаю, что сквернее может быть. Тут девки эти остановились, следом ты.

– Ну да, – я засопел. – Зарекался добрые дела делать…

– Извини, – ведьмак уставился на меня, через его глаза я видел ручку шкафа, и это смотрелось жутковато. – Выбор на тебя пал. Он у меня скромный был – ты или малец в коляске. Один ребятенок там девкой был, другой – мальчишка. Но отдай я силу ему – беда вышла бы. Он бы с ней точно не совладал, сам бы помер и мамку сгубил. И еще кого-нибудь. А ты хоть и недотепа, но головастый вроде. И вон зубы-то тоже есть. На бульваре я было подумал – теленок. А сейчас смотрю – нет, не совсем. Глядишь, в волка вырастешь.

Сомнительный комплимент. Но отчего-то стало приятно.

– Яд? – уцепился за его слова. – Вас отравили, что ли?

– И в самом деле по Шекспиру все, – невесело заметил ведьмак. – Правда, тут не белена была, а кое-что покрепче, такой яд, что мне его без своих трав и ножа не исцелить. А они – дома, за сто верст. Все он просчитал, собака такая.

– Кто – «он»?

Призрак помахал рукой, которая уже была еле различима, давая понять, что этого он мне не скажет.

– Нельзя, – пояснил он свой жест. – Он один из наших, вдобавок с миром теней на «ты». Еще услышит, что кто-то из-за кромки его помянул, греха не оберешься. Да и ни к чему тебе его имя. Он про тебя не знает – и хвала богам. А то ведь непременно захочет довести все до конца и тебя не пожалеет.

– А может, знает? – расстроенно произнес я. – Просто выжидает.

– Нет, – покачал головой призрак. – Он своего слугу за мной пустил, как я теперь понимаю – хотел его глазами на мой конец посмотреть, да я того со следа сбил, так что не волнуйся. Но – хитер, не отнять. Столько лет выжидал, чтобы своего добиться, меня в землю уложить – и дождался. Но тут я сам виноват, слабину дал. Так что мстить за меня не надо.

– Да и не собирался, – даже удивился последней фразе я. – С чего бы? Не обижайтесь, конечно, но у меня такого в планах не значится. Мне бы теперь с вашим наследством разгрестись, какая тут месть?

– Разгребешься, – уверенно заявил призрак и встал с кресла. – Ну все, парень, светляк уж угасает. Пошел я. Не поминай лихом.

– Какой светляк? – повертел я головой. – Где?

– Вот ты все-таки полено необразованное, – голос ночного гостя стал еле слышимым. – Классику читай.

По комнате пронесся легкий ветерок, взъерошил мои волосы, и установилась звенящая тишина.

– Даже «до свидания» мне не сказал, – обиженно буркнул Родька. – А столько лет вместе были.

– Не успел, – успокоил я его. – Не обижайся. У меня тоже еще вагон вопросов был. А днем я вообще на себе волосы буду рвать по тому поводу, что что-то очень важное и нужное не спросил. Просто в силу того, что не сообразил, о чем спрашивать. Я же не знал, что он в гости припрется?

– А мы домой поедем? – блеснули в серых предутренних сумерках, которые уже ползли в комнату, глаза Родьки.

– Поедем, – неохотно признал я. – Куда деваться?

– Жить? – с надеждой спросил он. – Как бывший хозяин сказал?

– Нет, – опечалил его я. – Только забрать имущество, что мне причитается. Жить я там не хочу. Я дитя асфальта, мне вне города дискомфортно. День-другой – еще туда-сюда. Шашлычок там, искупаться, может, даже рыбку половить. А на месяц – это без меня.

– Там хорошо, – попробовал уговорить меня мохнатик. – Там воздух свежий, грибы, орехи. Дом у нас ого-го какой – крепкий, теплый.

– И это прекрасно, – погладил я его по голове. – Но жить мы будем здесь. Здесь есть телефон, горячая вода, радиоточка и так далее, по тексту песни.

– Какой песни? – не понял Родька.

– Хорошей, – пояснил я, укладываясь обратно в кровать. – Про жизнь. Форточку не открывал?

Вопрос этот был не праздный. Я прошлой ночью как-то не поинтересовался у Родьки и Вавилы Силыча, – а как кошак ведьмы в квартиру попал? Не через зеркало же? Не спросил, и в результате весь день на работе голову над этим вопросом ломал. Оказалось, что все просто – через открытую форточку на кухне. И никакого колдунства. Так что теперь она у меня как граница – на замке. То есть – на засове.

Надо же, оказывается, что ведьма, которая меня так напугала, с точки зрения матерого ведьмака – никто. Как он ее – «грязнуля», «пачкуля». Вообще ни в грош не ставил. Но если эта – никто, то какие же тогда другие ведьмы? Те, которые покруче будут?

Нет, надо за ножом ехать. Срочно.

Сегодня пятница, вот завтра и поеду. Надо расписание будет посмотреть через «Ту-ту», не факт, что все электрички в этом Шаликово останавливаются.

С этой мыслью я и уснул. Жалко, что ненадолго.

Вот честное слово – правда, что ли, переселиться в деревню? Вторую ночь поспать толком не дают. То ведьмы с котами припрутся, то привидение нагрянет, то какая-то сволочь в дверь начнет в полшестого утра названивать, самый сладкий сон перебивать.

Я сполз с кровати, подошел к двери и посмотрел в «глазок». О как. Явление Христа народу.

Замки щелкнули, открываясь и в коридор влетела Маринка, как всегда бодрая и благоухающая духами.

– Свиридова, – проворчал я, зевнув. – Тебе чего не спится в такую рань?

– Все в думах о тебе, – прощебетала та, лучезарно улыбаясь и чмокнув меня в щеку. – Что с лицом? Не веришь?

– Нет, – почесал я бок и подтянул трусы. – Тебе верить – дураком быть надо. Это ты вон Севастьянову своему впаривай байки о том, какая ты заботливая и душевная. Чего надо?

– Ты хоть штаны надень, – посоветовала мне Маринка. – Я дама, как-никак.

– Никак, – снова зевнул я. – В смысле – не дама ты. То есть дама, но не дама… Блин, я запутался. Короче – мы друзья, а друзей надо воспринимать в том виде, в каком они есть.

– Скотина, – обличительно произнесла моя соседка и подняла вверх руку, в которой был зажат пакет. – И я об этой скотине трогательно забочусь. Вот, даже завтрак ей принесла.

– Ты еще скажи, что сама его приготовила, – прижал руки к щекам я. – И тогда мне останется только произнести: «Вау»!

– Его изготовили лучшие мастера истинной американской кухни, – не моргнув глазом выдала Маринка. – Иди, одевайся, умывайся и потом топай на кухню, а я пока сварю кофе. По моему глубокому убеждению, день должен начинаться с него.

«Американская кухня». Вот мастерица заливать, а? Акула, блин, пера. Тупо фаст-фуд, я уже уловил его запах.

– Хозяюшка, – с невыразимым сарказмом произнес я и побрел в комнату.

Впрочем, ел я с удовольствием. Обычно по утрам я в себя еле запихиваю бутерброд, а тут прямо как пробрало.