Пылающий мир (ЛП) - Марион Айзек - Страница 96

сравнивать. Я вспоминаю её приступ ярости в Детройте, когда она не моргнув пристрелила троих, её ледяной взгляд, когда она выстрелила в Эйбрама сначала один раз, потом второй, и была готова сделать третий выстрел. Я вспоминаю все её рассказы о наркотиках, о бритвах и уличном сексе вслепую — о всех гадких поступках, которыми она не побоялась со мной поделиться. Боялся ли я услышать её? Я знал эту женщину по-настоящему, или нарисовал себе образ, который меня вдохновил? Идеализировал ли я её недостатки, причинял ли ей боль, устраивая великодушные спектакли и весело опуская то, что не мог приукрасить?

Я чувствую, как между нами тает мутная плёнка мифологии и абстракции. Я вижу её в чёткой реальности, которая не преувеличивает достоинства: хрупкий человечек с неврозами и психозами, с вонючими ногами и жирными волосами, который действует опрометчиво, противоречит себе и сбивается с пути в темноте.

Она никогда не была такой прекрасной.

Джули всё ещё не замечает, что я смотрю на неё, разинув рот. Она встаёт, проверяет равновесие, когда автодом разгоняется по шоссе, и идёт в заднюю спальню. Прижимает пальцы к огромному окну и смотрит, как разрушенная видимая оболочка Нью-Йорка, залитая красно-оранжевым солнечным светом, отдаляется от нас. Затем садится на один из диванов, смотрит на меня и похлопывает место рядом с собой.

Я сажусь рядом с ней на коричневую клетчатую подушку, раздумывая, знает ли она об урагане в моей голове и комке, который стоит в горле. Всё время, что она меня знала, я убеждал её, что я никто. Сейчас, когда я стал кем-то, она заслуживает знать, кем именно.

Я... скажу тебе... - мой язык сражается со словами, как в первый день среди Живых. - Я расскажу тебе... всё.

Она осторожно смотрит на меня. Она кажется маленькой, уязвимой, но такой бесстрашной.

Ты хочешь всё мне рассказать?

Я медлю. Позволяю ей увидеть свой ужас и смятение. Затем отвечаю:

Да.

Она кивает.

Ладно, - она кладёт голову мне на плечо. - Но не сейчас.

Не сейчас?

Она делает длинный медленный вдох и закрывает глаза.

Не сейчас.

Её лицо побледнело от усталости. Веки припухли от пролитых рек слёз.

Конечно, не сейчас. У нас будет время для исповедей — и их последствий, — впереди долгая дорога. Сейчас я дам ей отдохнуть. Я буду благодарен за то, что она лежит у меня на плече, за каждый оставшийся момент доверия.

Позади нас город сжимается под весом неба, словно тая в огне заката. Я смотрю на него, пока он не исчезает, и представляю, что вместе с ним тает то, что я натворил. Затем отбрасываю эти бесполезные фантазии. Прошлое не осталось позади. Оно прямо передо мной, марширует на запад вместе с огромной армией. И мы догоняем его.

МЫ

ЗЕМЛЯ ПОВОРАЧИВАЕТ на восток. Но под её поверхностью происходят

другие передвижения. Расплавленные реки Земли текут, повинуясь своим странным прихотям, время от времени нанося удар земной коре, и, когда мы проплываем глубоко в их околосолнечном жаре, чувствуется сдвиг. Мы, как протуберанец, прорываемся сквозь материю, и земля отвечает на наш напор. Сердце земли начинает течь на запад.

Тысячи людей плывут в одинаковом направлении. Некоторые спасаются бегством. Некоторые повинуются голосу, который слышат по телевизору и радио. У других, таких, как мальчик и трое его друзей, нет выбора в этом вопросе. Они сидят в конце автобуса со связанными запястьями, покоящимися на коленях, и спрашивают себя — куда они едут и что случится, когда они приедут. Но в списке мальчика эти вопросы находятся очень далеко. Есть более важные вопросы, которые он адресует нам:

«Можем ли мы это изменить?»

Его тело заперто, но он свободно бегает по Библиотеке. Он носится по залам, копается на полках, просматривая страницы из бумаги, хрусталя и тёплой живой кожи — воспоминания бесчисленных жизней, собранных за всё время.

«Что мы можем сделать, пока мы маленькие и юные? Как нам вырасти и стать больше?»

Он забирается на лестницы из живых костей: каждая ступенька — это поколение, и вытаскивает книги с Верхних полок. Он старается прочесть их, но даже

сами авторы не знают языка этих глоссолалических стихотворений, сигилл и иероглифов, нацарапанных странными чернилами и видимых редкому глазу.

«Кем мы можем стать?»

Засунутая в заднюю часть грузового прицепа, холодная, серая, запутавшаяся женщина в грязном лабораторном халате задаёт нам похожие вопросы, но она не одинока в своём смятении. Она окружена такими же, как она сама: и в этом трейлере, и в других местах, по всей неспокойной земле, известной как Америка. Они собираются на улицах забытых городов, в лесах и в пещерах, безмолвно стоят, заглушая свой голод, пока ждут ответов.

Как бы мы хотели дать эти ответы. Как давно мы стремимся выйти из тишины памяти и кричать в настоящем. Открыть наши секреты этим отчаявшимся искателям и, наконец, разорвать занавес. Но, хотя библиотека полна красноречивых голосов, она не может сказать ни слова, пока мир не научится читать.

Поэтому мы ждём.

Мы ждём вместе с Мёртвыми, пробираясь через их ряды, как шпионы или, может, как союзники. И мы разделяем их настроение — тревогу, голод, готовность к войне. С тех пор, как мы пытались их сосчитать, прошло много лет. И хорошо, поскольку Живые и так достаточно напуганы, даже не зная, насколько численность Мёртвых превосходит их.

Армия Мёртвых — самая большая из когда-либо собранных, они не идут за лидером, не боятся опасностей, не берут взяток и не идут на компромисс. Мёртвые — это бессловесное большинство, и когда они решат что-нибудь сказать, это станет новым законом земли.

Земная мантия течёт у них под ногами, как лёгкий толчок тёплой руки, и они, один за другим, отправляются на запад.

БЛАГОДАРНОСТИ

Мне бы хотелось сказать спасибо 108 миллиардам людей, которые жили и умирали на протяжении этой истории, чтобы родилась эта книга — и другие вещи — возможно, и даже ещё большему количеству нечеловеческих существ, которые в этом помогли. Очень вам признателен. Также мне, вероятно, следует поблагодарить своего издателя, Эмили Бестлер, и своего агента-редактора, Джо Регала, и всех в этой компании, кто защищал этот презренный книжный кораблик от разных айсбергов. Джастин Гилд помог мне сделать Дэвида Боинга максимально реалистичным, как того требовала эта нелепая история. Спасибо моей сестре, медсестре Кристе Веллер, которая ответила на множество медицинских вопросов. Стивену МакДоннелу, который помог создать ужас, скрывающийся в телефонных линиях. Баристам в кофейне Фремонт, которые предоставили мне тёплый уголок, где я мог писать и кофейничать. Натану Мариону и Джареду МакШерри, которые вовлекали меня в философские споры, из которых вышла идея этой истории. И, наконец, огромное спасибо моим читателям, за их чрезмерно щедрую поддержку — за распространение информации о книге, раздачу листовок, расклеивание плакатов и прочем. И просто за чтение этой чёртовой вещи. Без вас я был бы наедине со своей головой.

Поездка по пустыням раскрывающегося мира. Поиск потерянной семьи и лекарства от отравленной любви. Когда прошлое, наконец, извергается, Р оказывается один на краю своей с таким трудом заработанной человечности. Но все дороги ведут домой, к последней встрече с воплощениями чумы.

А в древней необъятной Библиотеке происходят какие-то волнения...