Пылающий мир (ЛП) - Марион Айзек - Страница 79

Кто этот человек? Я живу в его теле и храню его воспоминания, но он для меня чужак. Я чувствую больше родства с безмозглым трупом, чем с этим озлобленным, безжалостным, обвиняющим мир негодяем. Но каким-то образом сквозь неясную алхимию времени эти два элемента объединились... и стали мной.

Я открываю глаза.

Стальные прутья. Зловонный запах плесени и пота. Я всё ещё сплю? Я лежу на животе, поэтому нужно подняться на колени и оглядеться, но затем меня пронзает боль. Пальцы тянутся к эпицентру боли. На лбу надулся огромный пухлый синяк.

–Вечно ты спишь допоздна, - раздаётся мягкий голос, определённо не из тюрьмы моего прошлого. Лицо красивой девушки проясняет моё зрение. У неё такой же синяк на лбу. Из меня рвётся сухой смех.

– Твоя голова... мы?..

Джули меланхолично улыбается.

- Видимо, так и есть.

–Поцелуйная контузия, - бормочет Нора. - Отвратительно, так вам и надо.

На полу под моими руками жёсткий бежевый ковёр. Его пестрота задумана быть скоплением пятен, победой упреждающей капитуляции. Комната пуста, все пассажиры Дэвида Боинга, кроме моих детей и матери Джули, сидят на полу, устало прислонившись к стенам. Сначала я запаниковал, пока не увидел, что они сидят в комнате на другом конце коридора, видимые через загороженные внутренние окна. Одри ходит по кругу, клацая зубами, а Джоан и Алекс забились в угол, прячась от неё. Жужжащие люминесцентные лампы делают наши лица такими же болезненно- серыми, как и их.

–Ты везунчик, - продолжает Нора. - Проспал весёлый допрос. Уверена, первый из многих.

Я высматриваю у неё ранения, и на мгновение меня шокирует отсутствующий палец, но потом я вспоминаю, что это случилось давно, в другой жизни, о которой даже Джули может только догадываться. У Норы есть несколько царапин, но, вероятно, из-за жёсткой посадки. Когда Аксиома переходит от убеждения к принуждению, то не ограничивается царапинами.

–Чего они хотят на этот раз? - говорит Джули.

–Они по-прежнему пытаются выяснить, кто вы. Вроде бы то, что они делают для контроля над Мёртвыми, довольно непродуманно. Это хорошо только для создания мулов и никого больше. Им хочется более умных рабов, вроде наших Оживающих. Тех, кого, как они думают, «создаёте» вы, - она мрачно улыбается. - Им хочется заполучить вашу магию, Джулез. Научите их вашим заклинаниям, и мы все сможем вернуться домой.

Джули качает головой, не в силах выразить эту глупость словами. Магия, которая влияет на них, - это человечность. Это происходит медленно, естественным путём. Это непредсказуемо мощный продукт соприкосновения сознательных умов. Эти психи хотят синтезировать любовь. Они хотят изготовить её, вооружиться ей и использовать для управления людьми. Это такая смехотворная схема, что было бы забавно, если бы они растоптали мир в погоне за ней.

Эйбрам тоже качает головой, но чувствую, что он саркастичен по другому поводу.

–Что? - спрашивает его Джули.

- Я просто тащусь, - говорит он, сидя у стены вразвалку, как уличный бродяга.

Его заляпанная кровью бежевая куртка исчезла, из-под серой майки виднеются

порезы и ушибы, некоторые свежие, некоторые старые. - Я думал, Аксиома сошла с ума, но они всего лишь пытаются управлять чумой, может, превратить её во что-то полезное. Только вы пытаетесь отговорить Мёртвых быть мёртвыми, - он смотрит на меня с недоверчивым презрением. - Только вы можете сначала спустить с цепи толпу зомби, а потом встать перед ней и задавать вопросы, как грёбаный зомби- психотерапевт, - он снова качает головой. - В каком мультике, по вашему мнению, вы живёте?

Я встречаю его взгляд со спокойствием. Не собираюсь извиняться перед истуканом за попытку совершить поступок.

Надо же с чего-то начинать.

Ты разговаривал с ними! - он смеётся и вскидывает руки. - Думаешь, можно вылечить чуму словами?

Слова — это идеи.

Не знаю, откуда это берётся. Я слышу шёпот в голове, похожий на шелест страниц.

Любое лекарство от любой чумы начиналось с идеи.

Эйбрам делает длинный выдох и сползает ещё ниже. Он притягивает Спраут к свои плечам, но она высвобождается и остаётся стоять, с любопытством глядя на меня.

Р, - говорит Джули. - Думаю, это был твой новый рекорд по количеству слогов.

Я пожимаю плечами. Я не считал.

Уже перестал с этим бороться? - едва заметно улыбается М, и внезапно мне становится некомфортно от такого внимания. Я встаю и смотрю в окна, выходящие на улицу, в надежде отвлечься на панораму Нью-Йорка. Но видно только кирпичную стену соседнего небоскрёба. Несколькими этажами выше с крыши мне улыбается гигантский рекламный щит. Глаза модели закрывают солнечные батареи, будто ему хотелось скрыть свою личность.

Значит, это вы.

Все вскакивают и смотрят на источник голоса.

Лосось, зебра, щегол и золотая рыбка, верно?

Он идёт из соседней комнаты. Женский голос, такой высокий и визгливый, что проникает через стену с поразительной отчётливостью.

Почему вас поймали? Я болела за вас, кем бы вы ни были.

Э-э... Кто ты? - спрашивает Джули у стены.

Товарищ по несчастью. Второй месяц из пожизненного приговора. Добро пожаловать в Башню Свободы.

Эйбрам садится на корточки и прижимается лицом к стене.

Где находятся пограничные посты? Ты нашла какие-нибудь лазейки? Какой у тебя план?

Несколько секунд стоит тишина. Затем я слышу пение.

Мон ами, мон ами, ла-ла-ла-ла...

Эй? - зовёт Эйбрам.

Ты ещё не видел город? - спрашивает женщина, внезапно обрывая свою песню. - Здесь самая большая плотность населения в Северной Америке, так что, если ты ожидал реальности, чтобы умничать, то здесь повсюду одна нереальность. Улицы сохраняют форму, а люди — нет. Здесь нет летающих лягушек и прудов с порталами, но это сплошное безумие. Остров перевёрнут вверх ногами, воздух находится под водой, и все царапают его пузырь.

Мы переглядываемся.

Как тебя зовут? - спрашивает Джули.

У меня стрёмное имя, - отвечает она. Я называю себя Х.Томсен. Или просто Томсен. Или просто Х. А тебя как зовут? Ты щегол, золотая рыбка или Голдмэн? Как дела под куполом? Я слышала, какое-то время назад они говорили о его захвате.

Боже, как я скучаю по миру.

Она говорит быстро и рвано, и эти звуки похожи не на разговор, а на случайные вспышки контактирующих нейронов. Джули ждёт паузы, а потом говорит:

Я Джули.

Эйбрам возвращается на своё место у стены, по-видимому, решив, что мы не узнаем ничего полезного у нашей соседки. М слушает, озадаченно улыбаясь, а Джули и Нора проявляют огромный интерес.

У тебя... необычная манера разговаривать, - говорит Нора. - Фанатка альманаха «Заражённый мир»?

Боже, как я скучаю по Альманаху, - вздыхает голос. - Боже, как я скучаю по сбору материалов и издательству. Работала здесь над новыми выпусками, но почти не о чем сообщать, если твой мир — это комната. Всё заброшено, населения — один человек, кроме того раза, когда ко мне присоединился паук.

Джули и Нора таращат глаза и переглядываются.

Погоди, - говорит Джули. - Ты говоришь, что создавала Альманах? Ты — член

РДК?

Из-за стены раздаётся хохот.

Томсен?

Была. Теперь РДК — член меня. Подождите, давайте познакомимся.

Я слышу какой-то металлический стук. Скрип петель. Несколько шагов. Потом

дверь нашей камеры распахивается.

Какого чёрта? - говорит Эйбрам, и мы все вскакиваем на ноги.

Приятно познакомиться, Джули, - говорит Томсен, протягивая руку Эйбраму.