Пылающий мир (ЛП) - Марион Айзек - Страница 44

Вход без замка. Как прекрасно осознавать, что мой самолёт обладает всеми преимуществами последних моделей. И то, что я не единственный, кто испытывает тревогу, когда мы направляемся в сторону тихого города.

* * *

Наша группа похожа на оборванный военный взвод — все идут с оружием наготове. М и Эйбрам несут своё оружие как дисциплинированные солдаты, а Нора и Джули держат винтовки вдоль бедра и самоуверенно ими размахивают. Из общей картины выбивается только слепая на один глаз девочка, бредущая позади отца. И, как всегда, я.

Я смотрю на свои руки. Они не трясутся. Мне нужно сказать Эйбраму, что я готов взять пистолет, но не делаю этого.

–Что мы тут делаем? - я шепчу на ухо Джули.

–Видимо, у Эйбрама где-то в городе спрятан транспорт. Они выросли здесь, он и Перри.

Я смотрю на бледный горизонт позади аэропорта. Бесконечные холмы, покрытые пылью цвета ржавчины и жёсткими кустарниками, которые расцарапают ваши ноги как когтями, если вы попытаетесь сбежать из дома в одних плавках...

Я спотыкаюсь. Ботинки шаркают по асфальту. Я потираю лоб и быстро оглядываюсь. Никто на меня не смотрит. Окрестности подёргиваются рябью как мираж или как воспоминания о ночи после хорошей пьянки.

–Значит, это тот самый город, из которого ты пытался сбежать? - спрашивает Эйбрама Нора. - Когда на твою семью напали?

Эйбрам продолжает идти.

–Ты сказал, Перри было пять. Выходит, это было... очень давно?

Ты это к чему?

Нууу... почему ты думаешь, что твои мотоциклы ещё здесь?

Потому что это место не привлекает грабителей.

Когда мы подходим ближе, рябь от жары начинает рассеиваться и город становится чётким.

Чернота.

Вокруг всё чёрное. Скелеты обгоревших до каркасов домов, кирпичи старых зданий, почерневших как брикеты древесного угля. Даже улицы чёрного цвета из-за расплавленной резины и сажи от сотен сгоревших автомобилей. Единственными цветными пятнами остаются трава и виноградные лозы, которые стелются по руинам, питаясь богатым углеродом трупом города.

–Пойдёмте назад, - слышу я свой голос. Джули смотрит на меня через плечо.

–Что?

Нам не стоит здесь находиться. Пойдемте назад.

Мой расстроенный голос привлекает внимание группы, они перестают маршировать и ждут, пока я разберусь.

–Небезопасно, - мямлю я.

Это кучка пепла, - говорит Эйбрам, отряхивая руки. - Здесь нет никого и ничего. Что может быть безопаснее?

Мои глаза блуждают по обугленному пейзажу впереди. Обгорело каждое здание. Даже те дома, которые стоят слишком далеко друг от друга, чтобы огонь мог перекинуться. У огня была цель. Он был с приятелями.

Р, что не так? - спрашивает Джули.

Мне не нравится взгляд, с которым на меня смотрит М. Будто он чувствует.

Понимает. Но он не понимает, и я не понимаю тоже.

–Я не знаю, - говорю я Джули. Я опускаю в пол глаза. - Я не знаю. Эйбрам начинает шагать.

–Нам нужен транспорт, - говорит Джули, касаясь моего плеча. - Мы ничего не найдём, если останемся в небе.

Я киваю.

–Если ты трусишь, - кричит Нора, - представь, что едешь на отпадном Харлее,

ветер развевает твои волосы, позади тебя сидит бабёнка. Мы достанем тебе клёвые солнцезащитные очки и сделаем татуху!

Я жду, что М присоединится к шутке, взъерошит мне волосы и назовёт девчонкой, но он продолжает смотреть на меня с грустью и пониманием. Злость берёт верх над страхом.

–Пошли.

–Мы будем держать ухо востро, - говорит Джули, сжимая моё плечо. - Всё будет хорошо.

Я чувствую прилив отвращения к этому универсальному ответу. Она понятия не имеет, чего я боюсь, так откуда она взяла, что всё будет хорошо?

Мы спускаемся в чёрный город, и хотя он был разрушен много лет назад, клянусь, я чувствую едкий аромат тысяч сожжённых вещей.

СОЛНЦЕ.

Оно проникает мне в руки, ноги и лицо, заполняет клетки как шарики с тёплой водой. Его тепло отражается от смолистого толя и впитывается мне в спину, насыщая меня со всех сторон. Я лежу на склоне крыши рядом с дымовой трубой и прячусь. Никто не знает, что я могу вскарабкаться по дубу за окном своей спальни и запрыгнуть с ветки сюда. Семилетние дети не могут этого сделать, но я не такой. Я долго тренировался.

Со мной мои игрушки. Два пластиковых человечка. Один — хороший парень, герой. Я так думаю, потому что у него крупная челюсть и угловатая стрижка. Второй

монстр. Не знаю, кто он, но у него синяя кожа и он уродлив. Я заставляю его сражаться с героем. Они стоят у меня груди, готовясь к атаке.

–Я убью тебя! - громко рычит монстр.

–Нет, я убью тебя первым! - отвечает герой самым низким баритоном, на который я способен.

Вдалеке во дворе возле леса я слышу крик отца. Он повторяет что-то снова и снова — наверное, моё имя. Тон очень грубый, но его смягчает тёплый воздух, и он кажется далёким и незначительным. Я даже могу представить, что он ищет меня, чтобы подарить подарок.

Я ударяю фигурки друг о друга в яростной схватке. Пластиковые кулаки стучат о пластиковые челюсти.

* * *

Толь — кровельный материал, пропитанный дёгтем.

Я растягиваю кольцо воздушного шарика и подставляю под кран. Включаю воду и смотрю, как он раздувается.

–В кого ты будешь его бросать?

Я смотрю на отца. На его огромное мясистое лицо. У него толстые и мозолистые от десятилетий тяжёлой работы руки.

–В Пола, - отвечаю я.

Он вытаскивает из сумки в углу один из готовых шариков и сжимает его.

–Он тёплый. Я киваю.

–Хочешь устроить ему приятный душ? Бери холодную воду.

–Зачем?

–Потому что попадающий шарик не должен доставлять удовольствие. Он должен заставить его кричать.

–Зачем?

–Потому что это правила игры. Победитель радуется, проигравший страдает.

Какой смысл в том, что проигравшему тоже было хорошо?

Он протягивает мне новый шарик.

–Наливай холодную.

Он открывает морозилку и бросает в раковину лоток со льдом.

–И вот это возьми.

* * *

Пока молодой пастор излагает нам суровые истины, я разглядываю бежевый ковёр, выискивая среди пятен узоры.

–Не позволяйте длинным волосам вас обмануть, это не миролюбивый хиппи.

Лука, глава двенадцатая: «Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение». Он пришел не для того, чтобы заводить друзей. У него огонь в глазах и меч во рту. Он пришёл, чтобы рассечь мир пополам.

Нагромождение стульев с фиолетовыми подушками. Складные столы.

Бледный свет флуоресцентных ламп. С понедельника по субботу отель сдает этот потрёпанный конференц-зал для политических митингов, корпоративных тренингов, распродаж и оружейных выставок. По воскресеньям его отдают

нескольким десяткам семей с гитарами и микрофонами. Они вешают баннер с надписью «БРАТСТВО СВЯТОГО ОГНЯ».

–Он пришел, чтобы разделять! - кричит в свой микрофон пастор, вышагивая перед тридцатью сморщившимися подростками взад и вперёд. - Брата от брата.

Пшеницу от соломы. Спасённых от проклятых. Он здесь для того, чтобы провести линию. На чьей стороне будете вы, когда наступит Последний Рассвет?

Я заставляю себя оторвать взгляд от пола и посмотреть в его лихорадочные глаза.

–Наверное, вы думаете, что у вас достаточно времени, чтобы решить. Может, вам так нравится жить в этой выгребной яме, что вы хотите нажать «отложить» и сказать Господу: «Приди попозже». Наверное, вы думаете, что если совершите достаточно хороших поступков — накормите беженцев, построите школы, переработаете достаточно банок, то Господь передумает.