Я все исправлю (СИ) - Паг Ольга - Страница 20

— Как же ты должен их ненавидеть!

— Я их презираю. Теперь. Раньше мне было все равно. — Он сжал ее ладонь, поцеловал пальчики и повел дальше по все четче заметной тропе.

— На табло было написано "Брак", и я ввела эти координаты. — Имос на секунду притормозил. — Чушь, я точно знаю, что их никуда не увозили. Они мертвы.

Перепрыгнув небольшой ручей, они поднялись на заросший ежевичником холм и остановились на его вершине. У подножья расстилался городок, даже скорее большая деревня. На окраинах стояли развалины прежних строений: Стеша увидела ржавые покосившиеся вышки связи, трубы какой-то фабрики, собранные в кучи останки электромобилей, вдалеке даже стоял железнодорожный состав, совершенно заросший кустарником. А в центре, вокруг какой-то огромной, стоящей на столбах железной воронки, расположились маленькие домики, которых было не меньше сотни, были разбиты огороды, лаяли собаки и ходили люди.

Молодые люди переглянулись, взялись за руки и уверенно зашагали вниз по склону холма. Прятаться им не хотелось: здесь, в деревне изгоев, им вряд ли грозила опасность. Правда оружие было наготове, вероятность вляпаться в патовую ситуацию оставалась. Под уклон шли довольно быстро, и через каких- то пять минут оказались у крайнего дома. Строение это, как и все вокруг, отдаленно напоминало дом Адины, в котором жила Стеша. Оно было поменьше и явно давно не ремонтировалось. Домики были окружены невысокими заборами, сплетенными из ивняка, а за ними прямыми полосками лежали грядки с молодеющей зеленью и рассадой.

Имос шел вдоль забора, заглядывая во дворики и, как профессионал, восхищался отличными продуктами. Стеша была более сдержана, внимательно смотрела по сторонам, надеясь и боясь одновременно, увидеть жителей этой деревни. В некоторых дворах на привязи сидели разномастные собаки и злобно лаяли на пришельцев, однако людей нигде не было.

Улица привела к площади, над которой возвышалась та самая странная воронка, которую они рассматривали с холма. Парень и девушка замерли перед этим странным сооружением и, обсуждая ее размеры, делали предположения о его назначении.

— Я такого никогда не видел, — задрав голову вверх, сказал Имос.

— Честно говоря, я тоже. Даже представить не могу, что бы это могло быть.

— Кто вы и что вам здесь нужно? — Стеша перестала дышать. Вопрос прозвучал по-русски.

Но не успела она повернуться, как Имос толкнул ее за свою спину, прикрыв от незнакомца, и вытащил капсОлет. Выглядывая из-за плеча парня, Стеша увидела женщину лет сорока-сорока пяти в платье из хорошей хлопковой ткани, в невысоких мягких сапожках из меха и легкой косынкой на голове. Но самое потрясающим была не одежда, а ее лицо: большие голубые глаза в окружении длинных ресниц, пухлые губы, ровный нос, и еще, под платьем четко просматривались нескромные округлые формы. Имос опустил капсОлет: женщина была одна и не представляла опасности. Она бросила взгляд на Стешу и удивленно уставилась на парня. Осмотрев его снизу вверх, незнакомка остановила взгляд на лице Имоса, и почти минуту наклонив голову, рассматривала его, не отводя глаз.

— Он твой раб? — женщина ткнула пальцем в сторону Имоса?

— Нет, ответила по-русски девушка, — чем крайне удивила селянку, — он мой мужчина.

— Вы с острова? — задала она следующий вопрос. — Что-то рано. Мы ждали вас в конце лета. Коричневым не терпится избавиться от очередной партии брака?

— О чем вы говорите? — не выдержал Имос. — Что происходит?

— Разве твой раб не должен молчать? — перешла она на английский. Парень вытянулся, поднял подбородок и гордо посмотрел в лицо женщины, которая не выдержала взгляда и отвела глаза в сторону.

— Вы не с острова, — подытожила она. — Что вам надо?

— Мы не с острова, это верно. И мы не служим коричневым. Скорее, наоборот, мы их враги, — подошла к женщине Стеша. — И нам есть, что вам рассказать.

Женщина еще раз покосилась на Имоса и жестом пригласила пройти к расположенному рядом, самому высокому из всех дому. Гости убрали оружие, как и надеялась Стеша, оно им не понадобилось. Хозяйка остановилась у ограды и, обращаясь к девушке, сказала:

— Мне кажется, вы принесли с собой большие неприятности, но ненависть к коричневым сильнее страха. Проходите — она открыла калитку, и молодые люди вошли во двор. Каждый метр земли здесь был ухожен, чувствовалось, что люди живут тем, что вырастили сами. Женщина не пустила их в дом, пригласив под навес, где стояли грубо сколоченный стол и несколько лавок.

— Вы с дороги. Принесу вам молока, — не очень вежливо предложила хозяйка и скрылась за порогом дома. Стеша устроилась на лавке, а Имос присел у грядок и с интересом рассматривал всходы.

— Надо же, я семь лет учился из них готовить, но ни разу не видел, как они растут. — Кто это, Стеша? — вдруг воскликнул он. Девушка повернула голову и заулыбалась. По дорожке, крадучись, думая, что ее никто не видит, с горящими от любопытства глазами и, сжимая в руке кусок хлеба, двигалась симпатичная девчушка лет пяти. Поняв, что ее обнаружили, она остановилась, обдумывая, не сбежать ли ей, но, не увидев опасности, нахмурилась, оттопырила нижнюю губу и, припрыгивая, приблизилась к Стеше. Она была похожа на куклу: изумительные зеленые глаза, ямочки на щечках и темные волосы, собранные в два пучка.

— Тебя как зовут? — спросила она девушку.

— Стеша, — ответила та, продолжая улыбаться и рассматривать девочку: на ней было льняное платье до колен и маленькие сапожки.

— А ее? — она показала пальцем на Имоса. Стеша хихикнула.

— Это Имос. Он, — девушка задумалась. — Он другой.

— А я Трина. — Девочка положила хлеб на стол и бочком приблизилась к по-прежнему сидящему на корточках парню. Он встала перед ним, заложила ручки за спину и, наклонив голову, заглянула под козырек кепи.

— Ты почему не улыбаешься? Я тебе не нравлюсь? — Имос бросил испуганный взгляд на Стешу. Та с улыбкой пожала плечами, предлагая ему самому выпутываться из ситуации.

— Я просто никогда не видел таких, как ты.

— Я тоже, — девочка ткнула пальцем в небритую щеку парня и погладила. — Зачем тебе колючки?

— Трина, отойди от него, — строго крикнула женщина, вышедшая из дома с кувшином молока и тарелкой нарезанного хлеба.

— Почему, Окса, он хороший, — девчонка вдруг прижалась к парню и обвила ручками его шею. Не зная, как себя вести он обнял ее, поднял, подошел к столу и усадил на лавку.

Взгляд Оксы стал мягче, она разлила молоко по стаканам и поставила их перед гостями.

— Ее зовут Стеша, — отхлебывая молоко, рассказывала Трина, — а это Имос. Он не девочка, — перешла она на шепот.

— Заметно, — улыбнулась Окса. — Здесь никогда не было рабов. Ни одна из нас их не видела.

— Имос не раб, — опять вскипела Стеша.

— Называй его как хочешь. Но ему здесь не место.

— Мы уедем, но сначала разреши задать вопрос. Почему ваш поселок нам карте называется "Брак"?

— Трина, пойди покорми курочек, — она молчала, пока девочка не дожевала хлеб и не убежала за дом. — Брак — это мы, женщины, изготовленные с какими-то отклонениями. Не такими, как требует стандарт. Мы ошибки коричневых.

— И сколько вас?

— В нашем поселении сейчас вместе с девочками две тысячи пятнадцать. Ты со своей внешностью, тоже должна была оказаться здесь еще в детстве.

— А есть еще деревни?

— Их много. Коричневые часто ошибаются.

— Коричневые просто избавляются от красоты, — приобнял Стешу Имос.

Окса свела брови, обдумывая слова парня, хмыкнула и улыбнулась, протягивая стакан: «Выпей молока, раб. Ах, да! Имос!»

Парень взял стакан, залпом выпил содержимое и, вытерев губы тыльной стороной ладони, спросил:

— А что за штука стоит в центре поселка?

— Это единственный источник чистой воды. Нам приходится обменивать на нее ягоды и грибы, которые собираем в тайге. Золотые требуют за нее очень много.

— Это ложь, — вскочила Стеша. — Вся вода на земле чистая. Золотые специально обманывают всех, чтобы оставаться у власти и получать прибыль. Мало того, они добавляют в воду какие-то вещества, что бы покорить вашу волю.