Террарий (СИ) - "Le Baiser Du Dragon и ankh976" - Страница 4

***

Спустя несколько дней Родерик каким-то образом все же прогневал Бога.

Может быть тем, что в последние дни он ясно ощущал томление плоти, вызванное близостью Ники. Тот был рядом почти все время, прекрасный и обнаженный, тело его походило на выточенную из мрамора скульптуру. Грязь, покрывавшая его, совсем не пятнала, а наоборот подчеркивала внутреннюю чистоту.

В хижине Ники часто ходил без набедренной повязки, член его иногда привставал, «это естественно, у всех бывает», и в такие моменты Родерику мучительно хотелось целовать и ласкать его. Он покидал хижину и удовлетворялся в одиночестве, не решаясь оскорбить друга домогательством. Их дружба стала для него самым ценным в этом мире.

Наверное, Богу не понравилось это.

Родерик чуть не задохнулся, когда из потемневших небес возникла огромная длань, схватила его и унесла ввысь. Дальнейшее походило на сюрреалистическую картину одного модного художника: огромные руки поставили ему несколько клизм, прополоскав напоследок в пенной воде. Не сказать, чтобы это было болезненно, скорее, абсолютно бессмысленно и этим неприятно. Кажется, Родерик слегка захлебнулся во время мытья – пришел в себя он уже в странном месте, со всех сторон огороженном решеткой, пол под ногами был сделан из непонятного материала. Наверняка это место находилось не в их мире, божественная воля перенесла его в другое измерение.

А потом он увидел Ники и огромного пса рядом с ним. Родерика от них отделяла решетка, прочная и достаточно крупная – сквозь нее можно было просунуть руку.

— Ники, — позвал Родерик, и в тот самый миг все вокруг словно отмерло, приходя в движение.

Ники шагнул к решетке, протягивая руку, а пес наскочил на него сзади и повалил на пол. Это же левретт — песик для извращенцев, отстраненно подумал Родерик. Только они же мелкие обычно, а этот огромный. Ники каким-то образом удалось отбиться от пса.

Он дополз до решетки, пытаясь подняться:

— Помоги, — и вцепился в решетку побелевшими пальцами.

В глазах его плескалось безумное выражение, не страх, а обреченность, понял Родерик, с ужасом ощущая, как встает его собственный член.

Леврет обнюхал задницу Ники, несколько раз лизнул и наскочил, засаживая. Ники вскрикнул, зажмурил глаза и задергался.

— Дыши глубоко и считай про себя, это скоро закончится, — Родерик поцеловал его пальцы, так и не отпустившие решетку. Это было ужасно — смотреть на Ники, не имея возможности ничем помочь. Но еще ужаснее — собственное позорное возбуждение. Родерик погладил себя по яйцам. «Только не представлять, как мокро и скользко в его заднице, как натянута песьим членом нежная плоть, наверняка Ники шелковый там, нетронутый… Был».

Левретт начал поскуливать, и это привело Родерика в себя. Он отдернул руку от своего члена, хоть тот и торчал напряженно, до боли. Ники все видел.

— Прости меня, — прошептал Родерик. Слова показались ему бессмысленными и пустыми.

Наверное, в тот миг Бог сжалился над ними, потому что свет вокруг погас, словно их накрыло непроницаемым пологом. Ники и левретт исчезли, и Родерик остался в темноте один. И спустя целую вечность его опять подхватило и понесло куда-то в неведомое, сквозь измерения и миры.

— Господь всемогущий, — крикнул он в пустоту. — Умоляю, не забирай у меня Ники.

И Бог внял этой неумелой молитве, вернув Родерика в хижину. Ники уже был там, лежал на их кровати из досок и смотрел вверх. В кастрюле по-прежнему скреблись жуки, и больше никаких звуков, ни шороха ветра, ни пения птиц, как будто Бог забыл обо всем этом, создавая мир.

Он подошел, опускаясь на колени рядом с Ники:

— Прости.

— Я думал, что больше не увижу тебя.

Родерик обнял его, вжимаясь лицом в живот и вспоминая про пса. Он думал, что Ники оттолкнет его и вообще прогонит, но тот никак не отреагировал, даже не пошевелился.

— Бог сжалился надо мной и вернул обратно, — сказал Родерик, чтобы что-то сказать.

— Я рад.

От Ники не пахло псиной, только водой, и еще тем особенным запахом тела, который Родерик привык ощущать каждую ночь. Сейчас этот запах стал возбуждающе тонким.

Родерик хотел пойти за дом и подрочить, как он уже неоднократно делал до этого, но Ники вдруг прикоснулся к его волосам:

— Не уходи.

— Ты приятно пахнешь, — сказал Родерик и поцеловал его в пупок. И ему показалось, что Ники толкает его голову вниз, тем извечным жестом, который не подразумевает отказа. Он покорился с радостью, вбирая в рот и посасывая мягкий еще член. Тот быстро твердел и очень скоро перестал помещаться во рту. Родерик облизал по очереди плотные яички, продолжая ласкать рукой влажный от слюны ствол. Член у Ники был ровным и толстым, с большой яркой головкой, такой не хотелось выпускать изо рта. И Родерик играл с ним долго и с удовольствием: брал за щеку и щекотал языком дырочку на головке, облизывал и снова сосал. А когда попробовал полностью взять в рот, это получилось неожиданно легко. Немаленький член скользнул в расслабленное горло, и Родерик понял, что делал это и раньше. Сосал члены. Ники застонал под ним, напрягаясь, и кончил.

Родерик терпеливо высосал его до последней капли и лег рядом, хоть его собственное естество уже болело, не получая разрядки.

— Тебе что, нравится это? — тихо спросил Ники.

— Да. Мне кажется, я раньше тоже…

— Я заметил, — Ники погладил его по животу и обхватил пальцами член.

Родерик со стоном толкнулся в его руку, и Ники сразу взял темп, дроча сильно и уверенно, не давая продержаться и лишней минуты.

— Это был самый потрясающий оргазм, — сказал Родерик позже, когда над миром раскинулась душная ночь.

— Конечно, — хмыкнул Ники. — Других ты все равно не помнишь.

В ту ночь они впервые спали не просто рядом, а заключив друг друга в объятия.

А утром Родерик проснулся от прикосновений к лицу. Это Ники гладил его и рассматривал, невесомо прикасаясь к губам и носу.

— Доброе утро, — сказал Родерик и поцеловал ему руку.

И подумал: от Бога ничего не скроешь. Бог узрел его тайные чаяния и решил их исполнить — теперь они с Ники не просто друзья, а любовники. Вот только путь к желаемому был горек, но ведь так, наверное, всегда и бывает, когда исполняются самые заветные мечты.

Он подмял Ники под себя, изо всех сил стараясь не показаться грубым. За ночь вкус его кожи стал солонее, а запах — более терпким, но это не уменьшало желание, нет, даже наоборот распаляло. Родерик задрал ему ноги и провел языком по промежности, дырка у Ники на вкус отдавала оливковым маслом. Неужели Бог позаботился и об этом?

— Это неправильно, — сказал Ники, поглаживая свой торчащий член. Родерик поднял голову, с трудом отвлекаясь от его задницы:

— Тебе же приятно. Значит — правильно.

Ники приглашающе подтянул колени к груди, выставляясь, и Родерик тут же прижался к нему, медленно пропихиваясь внутрь. И совершенно потерялся в ощущениях, так плотно и жарко Ники принимал его член. Так сладко было его трахать, как будто Родерик не брал до этого никого и никогда. Не любил, понял он вдруг, вколачиваясь все сильнее, до Ники он никого не любил.

— Ники-Ники-Ники… Ты стоишь того прежнего мира, — шептал Родерик в исступлении, удовольствие становилось невыносимым. Он кончил чуть ли не с криком и долго не мог отдышаться, поэтому просто смотрел, как Ники ласкает себя, сжимает пальцами головку и теребит дырочку на конце, как водит рукой по стволу и зажмуривает глаза.