Бумажный домик с нарисованным котом (СИ) - "Sumya" - Страница 29

— Правда, Чеззе? Все так и будет? — Щи-цу заглядывал ему в лицо.

— Мы сделаем все для этого. И уж точно не позволим чужим воспользоваться твоим трудом. Давай, одевайся, глава, тебе предстоит сегодня оформление патента.

Щи-цу кивнул и заспешил к выходу из ванной.

— А еще договоры с нашим новым прайдом и финансовый устав клана, — сказал ему вслед Чеззе.

— Это тоже все я? — растерялся Щи-цу. — Надо тоже к какому-нибудь специальному адвокату, да?

— Нет, — фыркнул Чеззе, — с тебя только описание изобретения для патентного поверенного и подпись о моем назначении исполнительным главой клана.

— Уф... хорошо, — улыбнулся Щи-цу и вдруг бросился обниматься: — Спасибо, Чеззе.

Щи-цу

День прошел довольно быстро. Сначала Чеззе помог ему написать заявление на увольнение. Потом Щи-цу сформулировал основные положения для патента, было много разговоров с Ла-митой, адвокатом Ниасхом, хотя тот и шипел на Чеззе, что его специфика уголовные дела, и еще со многими неками. К четырем часам дня Щи-цу чувствовал себя абсолютно вымотанным.

— Иди, приляг, — велел ему Чеззе отвлекаясь от мультиконференции, которую вел по комму аж с семью участниками, — мелочь я сам до школы вечером подкину.

— Спасибо, — мяукнул Щи-цу, зевая, и ткнулся Чеззе носом в щеку.

Тот в ответ ласково потрепал его по шерстке и легким шлепком отправил в нужном направлении.

“Какой же Чеззе замечательный, — думал Щи-цу, растягиваясь поперек кровати, — умный, сильный, добрый, благородный! Самый-самый лучший.”

Хотелось сделать что-то для своей альфы. Что-то особенное, какой-нибудь приятный сюрприз. Вот чего бы Чеззе хотелось? В голове всплыли слова о чулках... Щи-цу смутился и покраснел. Потом посопел немного, покрутил в руках хвостик и решился.

Ла-мита ответила почти сразу.

— Щи-цу? Что-то еще? Мне казалось мы с Чеззе все уже обсудили...

Щи-цу засопел и прикусил губку.

— Это личное, — пробормотал он.

— Здорово влетело за то, что позвал меня в клан? — Ла-мита наклонила голову и изобразила сочувствие.

— Нееет, — Щи-цу смутился окончательно, вспомнив о вечернем наказании, — мне надо кое-что заказать... а сам я не могу. Поможешь?

Ла-мита фыркнула. И дернула ушком.

— Проблем с Чеззе-то не будет? — спросила она, после паузы.

— Нет, — для убедительности Щи-цу помотал головой.

— Тогда рассказывай, чем я могу быть полезна, глава...

Служба доставки из интернет-магазина приехала сразу, как только кар Чеззе, увозивший тройняшек в театр, скрылся за углом. Щи-цу босиком бросился открывать дверь.

— Щи-цу Лакх? — посыльный робот равнодушно подвинул ему планшетку для отпечатка, — спасибо что выбрали “Игривые котятки” надеемся, что вы еще не раз к нам обратитесь. Желаем приятно провести время с покупкой.

Механическая рука передала ему пакет и две коробки, а потом робот вернулся в машину и поехал дальше. Воровато оглянувшись, Щи-цу понес все в дом.

Коробки были оставлены на полу, а их содержимое извлечено и разложено на кровати. Возмутительно! Но Ла-мита определенно знает в этом толк. Щи-цу сходил в душ, тщательно вымыл себя везде и смазал внутри. Если он хоть немного разбирается в реакциях Чеззе, ночь обещает быть долгой. Хорошо, что старший разрешил братикам остаться ночевать у друга.

Вернувшись в комнату, Щи-цу приступил к процессу наряжения. Цветная картинка-инструкция, казалось, не оставляла сомнений, но он все же долго вертел в руках стринги перед тем, как натянуть их. Ткани было слишком мало и то правое, то левое яичко позорно выскакивало наружу. Это очень смущало, чуть ли не до слез... Но что уж тут поделаешь. Наверное, можно гордиться своими большими яйцами, которые совсем чуть-чуть не помещаются в эти развратные крохотные шелковые стринги... С чулками было больше проблем. Щи-цу с трудом удалось натянуть их на ноги, не перекрутив при этом. К пятой попытке он уже было готов послать эту затею лесом... Но непокорные прозрачные штучки наконец налезли более или менее правильно и даже соизволили закрепиться шикарными кружевными подвязками. Потом он, уже практически не напрягаясь, натянул сетчатые перчатки до локтей и завязал бархотку на шее. В волосах была закреплена кокетливая заколка с большим голубым, как и весь развратный костюмчик, цветком. Он чуть было не забыл про еще одну ленту, с бубенчиком. Инструкция подсказывала, что её надо завязать на кончике хвоста. При каждом шаге бубенчик издавал приятное мелодичное позвякивание, но Щи-цу казалось, что это, как минимум, колокольный звон. Он чувствовал себя голым и развязным.

Щи-цу с трудом заставил себя доползти до ванной, чтобы в зеркале рассмотреть, правильно ли он оделся. Он старался изучать каждую деталь туалета отдельно, потому что поднять глаза и посмотреть в лицо своему отражению было стыдно... У него встало. Он ужасно, ужасно, ужасно развратный кот! Позорище всего племени. Нужно срочно все снять и выкинуть.

Когда он вернулся в комнату, пытаясь расстегнуть бархотку, Чеззе уже был там.

— А я думал, ты сбежал, — пошутил старший, поворачиваясь, и обомлел, — ну, ни хрена себе, детка...

***Чеззе

У него немедленно встало, аж яйца заломило. Господи, ну и куколка получилась из его котика. Хотелось немедленно завалить его, оттянуть в сторону тонкую паутинку трусиков и валять всю ночь. Член Щи-цу торчал, натягивая полупрозрачную голубую ткань, на ней темнело пятнышко от выделившейся смазки, сбоку завлекательно выглядывало яичко. Сам малыш раскраснелся и тяжело дышал, соски его возбужденно съежились. И все это в обрамлении кружавчиков на всех четырех лапках.

— Щи-цу, — Чеззе сглотнул, пытаясь заставить себя думать верхней головой, — ты просто потрясный, сводишь меня с ума... Но ты помнишь, что на вечер у нас намечено кое-что, кроме секса?

— Да, старший, я готов, — прошептал кремовый котик и спустил трусики на бедра.

Член его возбужденно подрагивал, и не думая опадать, хотя Чеззе знал, как ужасно его котик боится наказаний.

— Хорошо, — Чеззе сел на кровать и похлопал по колену: — Иди сюда.

Щи-цу просеменил к нему, позвякивая бубенчиком на хвосте, и улегся, выставив попку и задрав хвостик.

— Мне очень не хочется тебя наказывать, — хрипло сказал Чеззе и погладил круглые ягодицы.

Такие соблазнительные, с этими кружевами на бедрышках и спущенными стрингами.

— Ты очень красивый, и больше всего мне хочется тебя любить, — он шлепнул по белой попке, и Щи-цу ойкнул, проскользнув по возбужденному члену Чеззе. — Но ты же понимаешь, что это для твоего же блага, малыш, да?

— Да, — пискнул Щи-цу и шмыгнул носом.

Несильные удары окрашивали нежную кожу котика ровным розовым цветом, он слегка подпрыгивал и сжимался от каждого, а на последних десяти начал тихонько всхлипывать. Тихо позвякивал бубенчик.

— Сейчас перерыв, а потом еще пятьдесят шлепков, — серьезно сказал Чеззе, заставляя его выпрямиться, — походи немного.

Щи-цу кивнул и снова шмыгнул покрасневшим носиком, глаза его были влажными. Он размял ноги, а потом Чеззе притянул его к себе и помассировал горячую попку, палец его непроизвольно скользнул в дырочку. Та оказалась смазанной, и Чеззе едва удержался от стона, хотелось плюнуть на все принципы и войти в это отзывчивое теплое тело.

— Ложись, малыш. Любой проступок влечет за собой расплату, — сказал он, снова опуская ладонь на покрасневшие половинки, — ведь без ограничений не научишься вести себя правильно. А без правильного поведения очень легко попасть в беду, понимаешь? Я тебя люблю и поэтому не могу допустить подобного. Ты должен помнить о правилах всегда, даже если не помнишь, как тебя зовут, потому что тебя опоили...

Собственные слова помогали Чеззе отвлечься от безбожного стояка, и он трепался с подобными внушениями в течении всей экзекуции.

К концу воспитания попка Щи-цу стала похожей на розовый цветок с голубыми кружевными лепестками подвязок, а из глаз выкатилось несколько слезинок. Господи, какой чувствительный. Чеззе до сих пор казалось невероятным, что подобное мягкое наказание могло произвести впечатление на взрослого котика.