Апокрифы древних христиан - Коллектив авторов - Страница 7

Самым первым известным списком почитаемых книг является фрагмент, составленный в Риме около 200 г. и обнаруженный в 1740 г. По имени нашедшего его исследователя он назван «Каноном Муратори». В этом фрагменте нет начала, но ясно, что в первых строках речь шла о возглавлявших список четырех евангелиях. Составитель списка указывает, что они «согласны между собой». Эта оговорка знаменательна: по–видимому, и в самом конце II в. вопрос о рас–хождениях между каноническими евангелиями (прежде всего — между синоптическими евангелиями и Евангелием от Иоанна) волновал умы верующих. Канон включает «Деяния всех апостолов в одной книге» — имеются в виду новозаветные «Деяния апостолов» [35]; автор списка подчеркивает, что эти деяния писаны в одной книге. Включены в «Канон Муратори» и тринадцать посланий Павла — без Послания к Евреям; из канонических соборных посланий отсутствуют послания Петра, Послание Иакова, Третье послание Иоанна. Любопытно, что в «Каноне Муратори» упомянута ветхозаветная книга «Премудрость

Соломона», которая относится к так называемым ветхозаветным апокрифам [36], т. е. книгам, не включенным в иудейский канон Библии. «Премудрость Соломона» входит в Септуагинту: по–видимому, вокруг этого произведения шли споры между христианами и иудеями (или иудео–христианами), говорившими по–арамейски и не пользовавшимися Септуагинтой, поэтому составитель списка особо отметил эту книгу.

По поводу апокалипсисов составитель пишет: «Из откровений мы признаем только Иоанна и Петра, которое некоторые из наших не хотят читать в церкви. Но Герма написал «Пастыря» уже в наши дни в Риме, когда епископом был его брат Пий. Поэтому его нужно читать, но не публично в церкви, ни среди (писаний) апостолов, ни среди пророков». Отсюда следует, что при отборе священных книг играло роль не только содержание, но и давность, авторитетность сочинения, которое читалось в собрании верующих (в тексте канона под церковью понимается не помещение, а собрание верующих, экклесия). Герма не мог считаться ни пророком, ни апостолом, хотя был, вероятно, весьма уважаемым среди христиан человеком; записанное в «наши дни» не могло идти в сравнение с древней традицией. При чтении писания, освященного такой традицией, действовал не только смысл читаемого, а сам образ слова, некогда произнесенного Иисусом и записанного его учениками: для верующих от такого слова исходила святость.

Не случайно отсутствие в каноне Послания к Евреям (о его спорности говорилось выше) и Послания Иакова. Это последнее некоторые современные ученые считают наименее «христианским» и наиболее «загадочным» из новозаветной литературы [37]. Оно было создано, по всей вероятности, в среде иудеохристиан и адресуется «двенадцати коленам в рассеянии» (1. 1). В нем содержатся резкие выпады против богатства, защищается требование соблюдения иудейского Закона («дел»); в частности, там есть прямая полемика с Павлом, считавшим, что христианин спасется не делами Закона, а верой: «Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (2. 17). Собрание христиан в этом послании названо синагогой (в синодальном переводе дано слово «Собрание». — 2. 1).

Иудео–христианская направленность этого послания и привела к тому, что в «Каноне Муратори» его нет [38]. С некоторой осторожностью относится составитель канона ко Второму посланию к Коринфянам и Второму посланию к Фессалоникийцам, в списке оговаривается, что эти послания — повторные (т. е., возможно, являются повторением первых посланий); послания к Тимофею, Послание к Титу и Послание к Филимону включены, как там сказано, из любви к Павлу, таким образом, можно думать, что составитель (составители?) «Канона Муратори» происходил из среды ортодоксальных христиан, почитателей Павла, но даже при той любви к нему, о которой упомянуто в списке, он с колебанием относился ко многим посланиям как источникам вероучения.

В III в. появились и другие списки священных книг. Существовал список в Риме, несколько сокращенный по сравнению с «Каноном Муратори»; в нем отсутствовал, в частности, Апокалипсис Петра. Другой канон, александрийский, был значительно шире римского. В него вошли кроме основных произведений Нового завета Учение двенадцати апостолов («Дидахе»), «Пастырь» Гермы, Апокалипсис Петра, Послания Варнавы (по христианскому преданию, спутника Павла) и Климента Римского [39].

Евсевий Кесарийский много внимания уделял вопросу о подлинности священных книг, но и у него наряду с «подложными» упомянуты те, которые можно назвать «сомнительными». Он не признавал «Дидахе», Апокалипсиса Петра, Послания Варнавы, а также, «если кому это покажется (правильным)», — Откровение Иоанна [40] и Евангелие евреев. В древнейших дошедших до нашего времени рукописных сводах Нового завета IV в., Синайском и Ватиканском, содержатся Ветхий и Новый заветы: в Синайском — с прибавлением «Пастыря» Гермы и Послания Варнавы, в Ватиканском — за исключением посланий к Титу, Тимофею и Филимону [41].

Принятие канона господствующей церковью было ускорено признанием христианства римским государством при императоре Константине (307–337 гг.). Чтобы разобраться в расхождениях христиан (а в этот период шла ожесточенная борьба между ортодоксальным течением и арианством — учением, отрицающим догмат о троице), Константин потребовал, чтобы епископы предоставили ему копии священных книг. После длительных консультаций, уже после смерти Константина, на соборе в Лаодикее в 363 г. было принято решение разослать по всем христианским церквам списки канонических произведений. Согласно Лаодикейскому канону, в состав Нового завета вошли 26 писаний — все, кроме Апокалипсиса Иоанна. В 367 г. в письме епископа Афанасия были названы уже все 27 писаний Нового завета. Но этот список не был признан повсеместно: христиане многих сирийских общин не признали Откровения Иоанна; другие сирийские христиане остались верны почитанию Диатессарона; египетские (коптские) христиане совсем не приняли ортодоксального учения [42]: у них были свои священные книги; вплоть до X в. палестино–сирийские христиане, как об этом будет сказано дальше, пользовались своим списком книг, который исключал все писания, связанные с именем Павла.

Окончательно список новозаветных книг был утвержден ортодоксальной церковью на Карфагенском соборе в 419 г. Но борьба вокруг проблемы подлинности Апокалипсиса Иоанна шла еще долго: обязательность его включения в состав Нового завета была подтверждена на Константинопольском соборе в VII в.

В связи с утверждением списка канонических книг встал вопрос о судьбе тех писаний, которые считались спорными или подложными. В V в. исчезает понятие сомнительности отдельных христианских книг. Все писания, не вошедшие в Новый завет, стали называться апокрифическими. Но отношения к этим писаниям различались в зависимости от их содержания: были книги, которые церковь разрешала читать верующим и которые оказали существенное влияние на догматику и обрядность ортодоксальной церкви. К ним относились созданные после утверждения евангельской традиции повествования, ее дополняющие. Таковы писания, посвященные матери Иисуса: «История Иакова о рождении Марии», сочинение анонимного автора «Об успении Марии», Евангелие от Никодима (прежде всего та его часть, где рассказывалось о сошествии Христа в ад); к апокрифам относится и многочисленная раннесредневековая литература о христианских мучениках, создававшаяся по образцу деяний отдельных апостолов (некоторые из них продолжали читаться на протяжении всего средневековья, в том числе и на Руси [43], например «Деяния Павла и Феклы»). Все эти писания наполнены чудесами, в них используются традиционные (особенно для восточных областей) сказочные мотивы, прослеживается связь с фольклором. Как правило, они не имели догматических расхождений с церковным учением, но из–за позднего происхождения и явной фантастичности не были признаны церковью источниками вероучения. Те же книги, чье содержание существенно отличалось от канонических писаний, читать строго запрещалось. Эти книги считались не только апокрифическими, но и запрещенными, «отрешенными». Первый список «отрешенных» книг был составлен в V в. в Восточной Римской империи. Вошедшие в него писания подлежали уничтожению как еретические; в течение последующих веков такие списки возобновлялись, что показывает на тайное (теперь уже действительно тайное!) существование подобных писаний. Прежде всего в список «отрешенных» книг были внесены иудео–христианские, гностические и близкие им писания.