Мой дорогой дневник (СИ) - Абалова Татьяна - Страница 11

– Дай мне ручку.

Санджай присел и открыл дневник на той самой странице, где его имя заплыло черной кляксой.

«Что ты хочешь?» – написал он на английском языке.

Я помню, как мой дедушка в комнате с красной лампой печатал фотографии. Он опускал фотобумагу в химический раствор, и на ней вскоре появлялись лица и предметы. Вот и сейчас, боясь дышать, я смотрела на медленно проступающую надпись.

«Чтобы ты сдох!»

«Почему?»

«Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!..»

Надпись повторялась и повторялась. Нечто злое корчилось в ненависти, и каждое его «ненавижу» резало стеклом мои вены.

Я не знала, что у Санджая с собой оружие. Он выстрелил в дневник и тут же со стоном упал, зажимая окровавленную руку.

– Что это? Откуда? Тебя задела пуля?

Она могла отскочить от кафельной плитки, но Санджай покачал головой.

– Нет, она застряла в дневнике.

Больше я не спрашивала. И без расспросов стало понятно, что с дневником силой не справиться. Все, что будет направлено на его уничтожение, так или иначе скажется на человеке, которого дневник ненавидит. Санджай оказался в заложниках у демона, поселившегося в обыденной вещи.

Чувство вины угнетало меня. Если бы не мое любопытство!

Я помогла перебинтовать рану на руке, к счастью, не опасную для жизни.

– Мы уедем из этого дома. Сейчас позвоню твоему отцу и скажу, что забираю тебя к себе. Я буду убедительным. Маста Ирек умный человек, он поймет, что жизнь дочери важнее пересудов людей.

Мы почему-то не смогли открыть входную дверь. Я запаниковала, представив, что мы никогда не выберемся из проклятого дома, он не отпустит, но спокойные действия Санджая погасили вспышку страха.

Ему пришлось сломать замок. А мой взгляд все время возвращался к веранде, где у раздвижных дверей так и остался лежать дневник.

Сгоревшую «Махиндру» заменил скутер.

– Держись крепче.

Я прижалась к спине мужчины, крепко обхватив его руками. Мне было все равно, куда он меня везет, лишь бы подальше от виллы и ее тайн.

Городская квартира Санджая оказалась в фешенебельном районе: охраняемая территория, яркое уличное освещение, ухоженные лужайки, выложенные плиткой дорожки. Оставив скутер в подземном гараже, мы поднялись на лифте на седьмой этаж. В серебристой поверхности кабинки отразились наши уставшие лица.

Бросив сумку с деньгами и документами у порога, я прошла следом за Санджаем на кухню, больше напоминающую пункт управления звездолетом. Климат-контроль поддерживал в квартире комфортную температуру.

– Санджай, ты богатый? – Я сидела за столом со стаканом свежевыжатого апельсинового сока.

Мужчина только улыбнулся.

– Утром не пугайся, в доме появится слуга. – Руки Санджая, сцепленные в замок, лежали на столе. Он был по-домашнему расслаблен. Пропитавшаяся кровью повязка на его предплечье служила мне немым укором. Я чувствовала свою вину за то, что втянула мужчину в демонический кошмар. Мой взгляд, независимо от желания, все время возвращался к пятнам крови.

– Я поняла. Не пугаться.

– Он говорит по-английски и выполнит все, что попросишь. Гостевая комната напротив моей. В шкафу ты найдешь пижаму и халат. Ванная комната справа от кровати.

Постепенно напряжение спадало. Спокойный голос мужчины гасил последние вспышки страха. Я вновь чувствовала себя в безопасности.

– А ты?

– Поеду к другу. Он соберет всю возможную информацию по вилле Сунила Кханны. Мы должны понять, что происходит. Я уверен, что все отгадки спрятаны в прошлом.

Ночью опять снилось, что Санджай меня душит. Проснувшись, я никак не могла успокоиться.

– Это сон, это всего лишь сон.

Рот пересох, и я, накинув халат, пошла на кухню. В одной из комнат горел свет. В приоткрытую дверь я увидела Санджая. Он стоял перед нишей со скульптурой многорукого бога.

На цыпочках, чтобы не отвлекать его от молитвы, прошла дальше и, напившись, вернулась в свою комнату.

Сон не шел, хотя я чувствовала себя усталой и измученной. Сказывались болезнь и весь тот ужас, что обрушился на нас.

Стоило подумать о дневнике, как опять накатила паника. Впервые столкнувшись с потусторонними силами, я находилась на грани отчаяния, и только слова Санджая, что он сдаваться не собирается, вселяли веру – выход будет найден.

Я лежала в тишине и повторяла словно мантру: «Я сдаваться не собираюсь. Я сдаваться не собираюсь. Я сдаваться не собираюсь».

Прошел час, другой, а сна как не было.

Разыгралось воспаленное воображение, и мне уже слышались странные шорохи и бормочущие голоса. Боясь оставаться в темноте, я заставила себя подняться и опустить ноги на пол. Казалось, что тени, затаившиеся по углам, ожили и вытянули свои бесплотные руки, чтобы схватить меня за лодыжки и утащить в бездну.

Я ракетой добежала до выключателя и хлопнула ладонью по нему. Назад вернулась на тех же сверхскоростях и запрыгнула в кровать.

– Что случилось?!

Своей беготней туда-сюда я наделала столько шума, что насмерть испугала Санджая. Он стоял в дверях с посеревшим лицом. В свою очередь и я взвизгнула от ужаса, увидев фигуру в белом, и схватилась за горло, в котором бешено колотилось сердце.

– Дыши, Сия, дыши. – Заметив мое состояние, Санджай поднял ладони в успокаивающем жесте.

– Мне страшно, – просипела я. И добавила, когда смогла восстановить дыхание: – Поговори со мной, пожалуйста.

Думая, что Санджай сядет рядом, подвинулась, но он, включив ночник вместо люстры, устроился в кресле, стоящем у кровати.

– В моем доме тебе ничего не угрожает. – Он взял мои ладони в свои. Его прикосновение обжигало, но странное дело, действовало успокаивающе. – Завтра предстоит непростой день, и тебе нужно отдохнуть…

Санджай прервался, видя, что даже косвенное напоминание о дневнике вызывает у меня дрожь.

– Тише-тише. – Он привстал, потянувшись за покрывалом. Санджай был так близко, что я почувствовала, как пахнет его кожа. Сандал и что-то еще, незнакомое, теплое.

Поняв, что он собирается меня укутать, покраснела. Я совершенно забыла, что сижу перед мужчиной в одной пижаме.

– Какие сказки тебе рассказывала мама на ночь? – спросил он, откидываясь на спинку глубокого кресла.

На ум пришли совсем детские.