Одинокий демон: Черт-те где. Студентус вульгариус. Златовласка зеленоглазая (сборник) - Кощиенко Андрей Геннадьевич - Страница 4

– Нет, богиня, – кланяюсь я.

– Это хорошо… Значит, идем дальше. В общем, в пророчестве говорится об избранном, который разрушит преграду между моим миром и миром живых. Снимет завесу, что неизбежно приведет к концу света. Зачем он это сделает и как – остается загадкой. Завеса является частью мирового устройства, и снять ее в этом мире не по силам никому, в том числе и мне. Поэтому пророчество для меня казалось невыполнимым, и я особо не волновалась. Но с появлением тебя – демона, пришедшего из другого мира, ситуация становится неопределенной. Похоже, мы заблуждались насчет Эри. Возможно, он был отнюдь не избранным, а только открывал путь к истинному избраннику. И мне это совсем не нравится! Проще всего было бы избавиться от тебя, но, к сожалению, я на это не могу пойти. Боги не имеют права изменять судьбу мира. Это могут делать только смертные. Мы слишком сильны, и наша борьба за «правильный» путь неизбежно приведет к потере равновесия и соответственно к всеобщей гибели. Поэтому мы вынуждены действовать через смертных. Такое мироустройство заставляет нас нуждаться в смертных, а они нуждаются в нас. В итоге все уравновешено и все сохраняется. Если же кто-то из богов напрямую попытается исказить пророчество с выгодой для себя, тем самым изменив мировой путь, то будет наказан за это самим миром. Он потеряет большую часть своей силы. Если же этот бог окажется слабым, то дело может дойти и до развоплощения. Он просто исчезнет! Поэтому заниматься пророчеством приходится мне – самой сильной богине этого мира! Ты осознаешь это? – Голос Хель неожиданно обрел силу и мощь и стал подобен раскатам грома.

– Я потрясен, о великая! – склонился я в поклоне, одновременно пытаясь быстро обдумать услышанное.

«Вот это я попал! Съездил, называется, в экспедицию. Отец будет рвать и метать! Верховному магу не отвертеться. Его наизнанку вывернут за меня! А что эта светлоглазка говорила про то, что от меня лучше избавиться? Избавиться – значит убить? Хм… Правда, она потом сказала, что это ей не по зубам… Получается, что у меня есть надежный защитник – Великое пророчество, и связываться со мной за просто так никто не захочет… Это плюс. Хоть тут повезло… Значит, можно особо не гнуться перед высшими… Конечно, наглеть не надо. У богов наверняка найдется масса способов сделать мою жизнь отвратительной и без моего умерщвления, но тут ко мне, похоже, есть какой-то особый интерес. Иначе к чему все эти длинные разговоры?»

– Потрясен, говоришь? По тебе этого не скажешь…

– Не сомневайтесь, богиня, потрясен! Просто мне вдруг неожиданно показалось, что вы мне что-то хотели предложить… Или я ошибаюсь?

– Хм… Ну что ж, перейдем тогда к делу.

– Слушаю, богиня, – почтительно склоняю голову я.

– Хорошо! Хочу тебя предупредить, что этот разговор стоит мне много сил и боли. Поэтому будь внимательным, Бассо, и постарайся попусту не раздражать меня и не отвлекаться на мелочи. Итак, как понимаешь, речь пойдет о пророчестве. В его тексте есть указание на то, что перед избранным будет стоять выбор – снять завесу и погубить мир, либо не снимать и умереть самому. Поэтому я здесь для того, чтобы просить тебя… – при этих словах богиня поморщилась, – просить тебя сделать правильный выбор…

– Я польщен… богиня!

– Будь ты из нашего мира, все было бы гораздо проще… Но ты чужак, Бассо, и я даже не знаю, как просить тебя умереть за этот мир!

– М-м-м? – приподняв брови, в изумлении промычал я.

– Да, Бассо, да! Хоть я богиня смерти, но в этот раз я буду просить за жизнь! Мир не должен исчезнуть!

– Хм… но тогда получается… получается, что умереть должен я?

– Ты все равно был обречен умереть. Ты же не собирался жить вечно? – Лицо Хель исказила судорога.

– Но… богиня! Променять тысячи лет жизни на какие-то жалкие… А когда срок исполнения пророчества?

Хель сделала неопределенный жест рукой.

– Что, он может наступить уже завтра? – изумился я.

– Вряд ли. Пока ничего такого необычного в мире не происходит. Я думаю, что тут можно говорить о сотне-другой ближайших лет… – Хель явно чувствовала себя неважно.

– Богиня, вы хотите слишком многого…

– Почему-то я так и думала! Самопожертвование – это не для демонов. Однако, может, есть что-то, что изменит твое решение? Чего бы ты желал, Бассо?

«Хм… чего бы я желал? На ум приходит сразу масса всяких интересных вещей! Но только… оно мне надо? Чужой мир, ни разу не виденный, еще неизвестно, что тут и как… Что мне тут делать? Дома же у меня все понятно и планы есть… Да и потом, за просто так боги ничего не дают. Эта вон сразу требует в уплату жизнь! Еще неизвестно даже в обмен на что… Не, пусть такие подарки Сихот принимает, а мне, пожалуй, лучше домой!»

– Пожалуй… пожалуй, я бы желал вернуться в Эсферато.

– Однако, – удивленно качнула головой Хель, – я думала, демон захочет силы и власти! А ты собрался домой. Странный ты какой-то демон. Но я вынуждена тебя огорчить – помочь тебе вернуться я не могу. Я никогда не слышала о твоем мире и даже не представляю, из каких глубин Эри вытащил тебя сюда. Наверное, тут замешано пророчество… Скорее всего, так оно и было… так что я не могу выполнить твою просьбу. Проси что-нибудь другое!

– Гм… – сглотнул я – горло внезапно пересохло, – а другие боги? Может, они знают, как попасть в мой мир?

– Другие? Может, и знают… Хочешь, чтобы я разузнала?

– Постойте! А есть ли смысл? Если я сниму завесу, то награды мне не будет. А если не сниму, то умру… зачем мне тогда награда?

– А чем тебе плоха посмертная слава? – спросила Хель.

– Посмертностью…

– Понятно. М-м… послушай, Бассо! Тут есть еще один тонкий момент… которого ты, как чужак, похоже, не понимаешь… – делая паузы, медленно произнесла Хель. – Короче говоря, если ты снимешь завесу, то в живых ты тоже не останешься. Дело в том, что у меня, за завесой, много подданных… Очень много! Мне неприятно признавать, но я просто не смогу удержать всех погасших, когда преграда на их пути в мир живых исчезнет. А потом ко мне хлынет поток умерших… Я не смогу ничего с ними со всеми сделать! Да и никто не сможет. Если падет завеса, мир живых умрет! А вместе с ним умрут все боги. Боги живут, пока в них верят… Ты понимаешь меня, демон?

«Так вот оно что! Вот к чему весь этот длинный разговор. Боги просто не хотят умирать!»

– Понимаю, богиня, – кивнул я, – но пророчество говорит о том, что снявший завесу останется в живых. Вы же сами сказали!

– Текст пророчества смутен. Тебе об этом было сказано. Или ты уже забыл?

– Да… но все же…

– Я тебе только что объяснила весь расклад. Надеешься остаться в живых, когда погасшие вырвутся на свободу? На твоем месте я бы не стала на это рассчитывать! Наверное, это потому что ты их просто никогда не видел. Хочешь, я тебе их покажу? Пойдем.

– Спасибо, великая. Как-нибудь в другой раз! – торопливо сказал я. – Вот так вдруг узнать, что твоя жизнь отменяется, и ты в ближайшее время умрешь – я просто в шоке!

– В чем ты? – недоуменно спросила богиня.

– В шоке. В смысле потрясен… Так говорят в одном мире… Но что же мне теперь делать? Я совсем не хочу тут умирать!

– Я тебя понимаю, Бассо, – неожиданно мягко сказала богиня. – Я очень много общалась с умершими, и твои чувства для меня открыты и ясны. Я такое видела не раз. А на твой вопрос, что тебе делать, могу ответить – смириться и принять свою судьбу как есть. Спасти целый мир – разве это не подвиг, достойный жизни? Как ты думаешь?

– Да… только никто об этом подвиге не узнает… – вяло ответил я, лихорадочно соображая, как выкрутиться из этой неприятной ситуации.

– Как не узнает?! Весь мир будет помнить своего героя! – с воодушевлением произнесла Хель.

– Да мне на этот мир… если он еще к тому же решил покончить с собой! Оно мне надо? Может, тут просто пришла пора тушить свет, и пророчество появилось поэтому? Сами говорили – пророчества появляются, когда требуется корректировка! Может, конец света – это как раз то самое лекарство, которое ну просто необходимо вашему миру? – зло ответил я, начиная раздражаться. «А нечего держать меня за идиота! “Весь мир будет помнить своего героя!” Ха! Мир низших! Тьфу! Как бы не так! Два дня повспоминают, на третий разбегутся по своим делам. Хорошо если за эти два дня успеют памятник сляпать. А то так и останешься – безымянным героем…»