Рыжая племянница лекаря. Книга вторая (СИ) - Заболотская Мария - Страница 45

— Хорошо, — отозвалась я, помедлив. — Я верю тебе.

— Йель… Фейн… — Харль, вконец испугавшись, вспомнил даже мое прежнее имя. — Я боюсь! Если с тобой что-то случится — с кем я останусь? Мы так далеко от дома… Не делай этого!

Я, мягко, но непреклонно освободившись от цепких рук мальчика, быстро выполнила указания бывшего демона и поставила кружку с грязной водой на камень неподалеку от костра, а затем вновь повернулась к дрожащему Харлю.

— Послушай, — как можно сердечнее обратилась я к нему, понимая, что усталость и страх обрушились слишком тяжкой ношей на мальчишку, доселе не знавшего настоящих бед. — Все будет хорошо. Присядь здесь и погрейся, ты совсем озяб и оттого дрожишь. Если ты боишься магии — закрой глаза и отвернись. Вот, возьми мой плащ и накройся им с головой. Не поворачивайся, что бы ты ни услышал. Колдовство и вправду мерзкая штука, я об этом хорошо знаю теперь. Когда все закончится — я скажу тебе, а пока — отдохни, ты выбился из сил и сам не знаешь, чего боишься…

Мои уговоры возымели действие, и взгляд Харля стал более осмысленным.

— Вот уж нет! — огрызнулся он, послушно принимая у меня плащ и заворачиваясь в него. — Я совершенно точно знаю, чего боюсь! Я боюсь этого сумасшедшего господина, который хочет убить сначала тебя, а затем добраться и до меня. И еще я боюсь колдовских штучек, которым он тебя учит! А уж какой страх меня берет, когда я вижу, в каком дрянном месте мы очутились!..

— Мы уйдем отсюда, как только я узнаю, где тот художник, — я, присев, погладила Харля по растрепанным волосам. — Со мной не случится ничего дурного, и Хорвек ни за что не причинит тебе зла, как и мне — он обещал.

Бывший демон хрипло хохотнул, услышав эти слова, но тут же закашлялся, едва не повалившись на землю.

— Вот уж ни за что не куплюсь на его обещания, — пробормотал Харль, вздрогнув. — Скорее, я поверю, что он подохнет раньше, чем дотянется до моего горла, и, не скрою, меня это несказанно порадует.

Говоря это, он натянул плащ едва ли не до носа, и сгорбился, всей свой позой выражая обреченность и безразличие ко всему, что осталось за его спиной. Я же, глубоко вздохнув, поднялась на ноги и спросила у Хорвека с вызовом:

— Ну, где тот яд? Куда ты его спрятал?

— Подойди поближе, — слабеющим голосом ответил он. — Я скажу тебе.

Мне не нравилось то, как он говорил это, но иного выхода, кроме как послушаться, у меня не имелось. Я опасливо приблизилась к Хорвеку, а затем опустилась на колени рядом с ним, чтобы лучше слышать то, что он собирался мне сказать.

— Так где же яд? — нетерпеливо повторила я свой вопрос, чувствуя, как страх овладевает мной все сильнее.

— Ближе, — прошептал он.

И я наклонилась к самым его губам, ловя каждое их движение. Но тут случилось то, чего я никак не ожидала: подавшись вперед, Хорвек впился в мои губы, крепко придерживая меня за затылок, так что я не могла вырваться. Поцелуй этот длился всего несколько мгновений, но от ужаса мне показалось, что я не могла освободиться целую вечность. Когда его хватка ослабела, я повалилась назад, отпрянув, и принялась отплевываться: во рту у меня оказалось полно крови.

— Что за черт! — от пережитого голос мой осип, а язык не повиновался. — Да как ты посмел…

— Мертвая кровь — очень хороший яд, — прошептал он мне, улыбаясь, и я увидела, что его губа глубоко прокушена.

Вряд ли отрава могла подействовать сразу, но меня тут же замутило. Мне захотелось немедленно прополоскать рот, однако пришлось сделать усилие над собой и сглотнуть мерзость. Это стоило мне приступа кашля, походящего временами на рвотные приступы.

— Йель?.. — пропищал испуганный странными звуками Харль, но я отрывисто бросила:

— Не поворачивайся! Со мной все хорошо!

— Теперь выпей воду с золой, — приказал Хорвек, пристально следя за мной.

Грязная вода из кружки показалась мне не такой уж противной после кровавого поцелуя, но горло словно свело судорогой, и я несколько раз подавилась, да так больно, что слезы брызнули из глаз. Приступы кашля становились все сильнее, и я в конце концов, упала на колени, не в силах разогнуться и вдохнуть свежего воздуха. Хорвек притянул меня к себе, с трудом приподнявшись, и некоторое время поддерживал мне голову, приговаривая что-то успокаивающее.

— Тебе придется встать, Йель, — услышала я. — Это продлится недолго, обещаю. Всего-то нужно встать и покружиться на месте. На закате — самое время. Когда стемнеет, духи станут слишком сильны и лучше с ними не связываться. Ты можешь не вернуться из мира видений обратно.

— Я увижу художника? — спросила я, желая услышать еще раз, что опасная затея того стоит.

— Ты увидишь место, где он сейчас находится. Надеюсь, он жив, иначе…

— Что — иначе? — несмотря на то, что мысли мои путались, меня охватил страх. — Что я увижу, если он мертв?

— Живым людям не стоит видеть царство мертвых, — мягко ответил демон. — Это навсегда отравит их существование тоской. Но, Йель, тебе придется пойти на этот риск. Вставай и кружись, пока солнце еще не село.

— Но я упаду! — прошептала я, чувствуя, как от тошноты темнеет в глазах. — Ноги меня не держат!

— Так и нужно, — неумолимо ответил Хорвек, и подтолкнул меня, помогая подняться, хоть на это, казалось, ушли его последние силы. Перед глазами все плыло, но я увидела, как он повалился на бок, ударившись головой о землю, и из уголка губ потекла темная струйка. Я едва не закричала, подумав, что вот теперь-то он точно умер, но тут же кровь вспузырилась на его серых губах, и бывший демон несколько раз хрипло вздохнул.

— Кружись, — прохрипел он. — Кружись, пока не упадешь. И спрашивай без остановки, где тот, кого ты ищешь! Забудь обо мне, у тебя есть дело куда важнее. Я не умру, пока ты не вернешься, обещаю!

И я, неловко переступая с ноги на ногу, принялась кружиться. Перед моими глазами мелькали попеременно то языки затухающего костра; то спина сгорбившегося Харля, который казался совсем маленьким и потерянным среди голых камней; то бессильно лежащий на земле Хорвек. Затем мир покачнулся, и мне показалось, что Хорвек удивительным образом выпрямился — но нет, это всего лишь я сама упала, и тьма нахлынула на меня, словно вечерние сумерки сменились глухим полуночным часом.

Разум мой, напротив, прояснился. Я помнила все, что со мной произошло, и упорно бормотала свои вопросы, хотя, на первый взгляд, рядом не имелось никого, кто мог бы на них ответить. Только пыль лезла мне в нос, да стоял в ушах звон. С облегчением я отметила, что тошнота отступила, и тут же перед моими глазами запылали снопы искр. Их становилось все больше и больше, пока яркий свет не вынудил меня зажмуриться. А когда я решилась вновь открыть глаза — вокруг меня все было залито ярким дневным светом, неуловимо отличавшимся от того, к которому я привыкла. Он был таким сияющим, искрящимся, словно в каждом его луче заключалась какая-то прекрасная магия. Звон в моей голове сменился ритмичным шумом, который не походил ни на что иное, что я слышала раньше. Я, стряхнув с себя оцепенение, начала осматриваться, приподнявшись на локтях.

Подо мной обнаружились серо-розовые камни, совсем не такие, как на пустоши — каждый из них был округл и отшлифован, и я недоверчиво погладила пальцем чуть шершавую поверхность. Тут ног моих коснулось что-то прохладное, и я, повернувшись, увидела, что лежу на берегу, а позади меня расстилается бескрайний простор волнующейся, белопенной воды, переливающейся на солнце всеми оттенками зеленого и синего. Над волнами вдалеке белели паруса огромных кораблей, а в кружеве свежей листвы на другой стороне залива сверкал красной, нарядной черепицей крыш большой город. За бесконечными красными скатами виднелись пологие склоны гор, тонущие в голубоватой дымке. «Ах, духи, зачем вы показываете мне царство мертвых? — взмолилась я то ли вслух, то ли в мыслях. — В нашем мире не может существовать столь прекрасное место! Зачем я увидала всю эту красоту? Как бы я хотела остаться здесь навсегда, не зная прежних бед…».