Рыжая племянница лекаря. Книга вторая (СИ) - Заболотская Мария - Страница 37

— Да ведь нас за такое непременно бросят в тюрьму! — в отчаянии взвопила я, сдирая с головы уже бесполезный чепец, который все время норовил сползти мне на нос.

— Тюрьма? — расхохотался Хорвек. — Ты и вправду боишься тюрьмы, Йель?

Я не успела ответить, как меня оглушил истошный вой бедняги Харля, который наконец-то очнулся. Мы мчались по предместью, где дороги были куда хуже, чем в Таммельне, и любому человеку, неожиданно угодившему в столь сотрясающуюся и дребезжащую повозку, непременно показалось бы, что он очнулся в одной из тех дьявольских штук, что терзают грешников после смерти в преисподней. Когда-то я видала в храме фреску, где было нарисовано, как бесы весело перебрасывают между собой мешок, набитый головами покойников-нечестивцев, и теперь не сомневалась, что те греховодники испытывали муки, схожие с нашими нынешними.

— Сатанинская молотилка! — вопил мальчишка, запутавшись в вуали. — Боги, помилуйте! Не настолько я плох был! Только не молотилка!..

— Да что ж ты вертишься, точно тебя на раскаленную сковороду посадили?! — бранилась я, высвобождая бедолагу и пыхтя при том, как перегруженный мул. — Сядь смирно, иначе вывалишься и непременно сломаешь шею!

— Фейн! — обрадовался Харль, рассмотрев меня. — Я думал, что помер, сам того не заметив, и попал во всамделишный ад! Где это мы?

— На полпути именно туда, куда тебе показалось, — пробурчала я, не зная, что разумного сказать человеку, который испуган ровно настолько, насколько положено в его жизненных обстоятельствах.

— Так мне все это не привиделось…

— К несчастью, нет, — вздохнула я, подпрыгивая на месте, словно мне отвешивали десяток пинков за раз.

А предместье уже осталось далеко позади, и от топота копыт земля дрожала, как будто готовилась разверзнуться и поглотить нас. По обе стороны дороги простирались поля, за которыми начинался лес, показавшийся мне таким же темным и мрачным, как Флистерн. Холодное осеннее утро — не самая лучшая пора для того, чтобы с надеждой смотреть в будущее, и я почувствовала, как сердце мое сжимается от тоски. На мгновение мне даже захотелось попросить Хорвека повернуть лошадей: неизвестность пугала меня больше, чем то, что мы оставили за нашими спинами. Но тут я услышала далекий злобный вой, и немедленно сменила мнение.

— Они гонятся за нами? — я вцепилась в руку Хорвека, который, казалось, полностью сосредоточился на том, чтобы загнать лошадей до смерти как можно быстрее. — Солнце уже взошло, с чего бы им драть глотки? Это не их время — разве не так?

— Злость заставляет их забыть о том, что они в человеческой ипостаси. А они очень злы, — невозмутимо пояснил бывший демон, перекрикивая шум. — И в человеческом облике вполне способны охотиться, выполняя приказ своей госпожи. К ее услугам лучшие кони из герцогских конюшен. Разумеется, она отрядила за нами погоню, едва только сообразила что к чему.

— Впереди мост! — закричал Харль, ничего не понявший из нашей прерывистой беседы, но разумно опасающийся, что наша коляска, вихляющаяся из стороны в сторону, свалится в реку. Каменный старый мост, изогнувшийся над темноводной рекой, огибающей Таммельн по западной его околице, был очень стар и узок.

К моему удивлению Хорвек, словно соглашаясь с мальчишкой, натянул поводья, и замедлил бег лошадей, а, затем, въехав на мост, и вовсе остановил их.

— Что это он задумал? — шепотом спросил Харль, переводивший дух после тряски.

— Ох, не хотелось бы мне о том знать, — пробормотала я, но уже поняла, что от меня собирается потребовать бывший демон.

Хорвек спрыгнул на землю, и я заметила, что при этом он едва устоял на ногах. Быть может, дело было в дурацком старушачьем наряде, от которого он безо всякой деликатности избавился, отшвырнув в сторону, но мне показалось, что лицо у него серое, как камни, из которых был сложен старый мост.

— Проверим, благосклонны ли к нам старые законы, — сказал он, словно не замечая, как слабость шатает его из стороны в сторону. — Йель, подари речным духам что-то из вещей госпожи чародейки — и будем надеяться, что они останутся довольны этим подношением.

— Разрази меня гром, если речь идет не о колдовстве! — с отвращением воскликнул Харль, словно позабывший о том, что раньше он сам любил сочинять истории о чародейских уловках.

— Не думай, что мне это паскудство по нраву! — вскинулась я, услышав в словах мальчишки прямое обвинение. — Ненавижу волшбу! Чтоб мне глаза бесы заплевали, если я когда-либо желала колдовать!

— Никак ты решила приберечь вещи колдуньи для себя? — нетерпеливо вмешался в наш разговор Хорвек, прислушивавшийся к далекому вою, доносившемуся из-за лесистых холмов, которые мы недавно миновали. — Ты только что торопилась их выбросить, а сейчас передумала, хотя пришло самое время от них избавляться. То, что уворовано у ведьмы, быстро прикипает к новому владельцу, и нередко ложится вместе с ним в могилу.

— Да на кой ляд мне эта погань? — я даже поперхнулась, и принялась торопливо выбираться из коляски. — И мысли у меня не водилось такой, чтоб оставить этот мусор при себе. Вон, всю сумку изгваздала! Говори, что выбросить в реку? Может, все сразу?

— Это уж тебе решать, — ответил Хорвек, слабо улыбаясь. — Твоей рукой будет водить магия, так что выбирай наугад. Заодно и узнаем, хорош ли был твой выбор. Отдай реке то, что хочет быть ей отдано, и попроси, чтобы вода помогла нам уйти от погони.

— Какое грешное нечистое дело! — торопливо заявил Харль, делая вид, что ему ничуть не интересно происходящее, но я-то видела, что любопытство в нем начинает побеждать страх и про грехи он заговорил, чтобы на всякий случай показать высшим силам, будто он здесь человек сторонний.

Я подошла к невысокому каменному ограждению и с опаской посмотрела вниз, ожидая увидеть, как из темной речной воды мне корчат рожи наглые утопленники, почуявшие, что им приготовлен подарок. Сунув руку в сумку, я прошептала: «Ну, старая гадкая магия, не подведи!» и вытащила первое, что нащупала. То была лента, выглядевшая сейчас грязной и истрепанной. «Ох, как бы не прогневались водяные из-за такого плохонького подарка», — с беспокойством подумала я, но бросила ленту вниз, крикнув:

— Добрая река, помоги нам уйти от слуг ведьмы!

Мой голос отозвался неожиданно звонким эхом, нарушив утреннюю мирную тишину, царившую меж поросших кривыми деревьями берегов, один из которых, оставшийся позади нас, был обрывист, а второй — более полог, заболочен и утыкан кривыми мостками; видимо, за деревьями пряталась какая-то деревня, извлекавшая свою скромную выгоду из близости к реке.

Лента падала тяжело, словно была сплетена из стальных нитей, а не из шелковых, и тут же скрылась под водой с гулким плеском. Не успела я спросить у Хорвека, правильно ли я все сделала, как вода вскипела, и из нее показались десятки синюшных длиннопалых рук, рвущих подарок на клочки. От страха я тут же присела, спрятавшись за каменным ограждением, однако успела увидеть пряди длинных волос, похожих на тину, блеск зеленовато-бронзовой чешуи и острозубые бледные пасти.

— Водяные духи! — вопил Харль, от волнения пританцовывая и пугая лошадей. — Те самые, что глодают утопленников! Говорил я, что их тут полно, а мне никто не верил!

— Теперь нам нужно уходить, — хриплый голос Хорвека прозвучал так тревожно, что мальчишка осекся и замолчал, а я бросилась к бывшему демону со всех ног — однако не успела: он уже лежал на камнях, прерывисто дыша. Два-три надсадных вздоха, и глаза его окончательно закатились, а тело обмякло — он потерял сознание.

— Что это с ним? — пискнул Харль, высунувшись из коляски, как птенец из гнезда, и я, не зная, что ответить на это, только коротко порычала что-то невразумительное, пытаясь одновременно с тем приподнять беспамятного Хорвека.

— А? Чего? — растревожился вконец юный Лорнас, и я гаркнула:

— Перебирайся на козлы, будешь править лошадьми!

Как ни была я занята тем, чтобы привести в чувство Хорвека, но заметила, когда мост дрогнул в первый раз, а река грозно загудела, словно в ее глубинах зарождалась какая-то тайная разрушительная мощь. Это придало мне сил и я сумела-таки подтащить тело к коляске, а затем, при некотором содействии Харля, затолкать внутрь.