Рыжая племянница лекаря. Книга вторая (СИ) - Заболотская Мария - Страница 20

— Сударь, я кое-что нашел… Не обессудьте, за столь короткое время… закон, понимаете ли… — суетливо тараторил он, вручая Хорвеку длинный сверток.

— Хлам, — констатировал Хорвек, развернув ткань: внутри оказался коротковатый, слегка изогнутый клинок с многочисленными зазубринами.

— Ваша милость, вы слишком суровы, — хозяин разволновался еще больше, видимо, заподозрив, что награды не дождется. — Да, это старое оружие, но крепкое, и служило своему предыдущему хозяину верно!

— Иными словами, исправно резало глотки, пока кто-то не прирезал исподтишка его владельца, — фыркнул мой приятель, вертя в руках разбойничье орудие. — С таким нападать только из-за спины.

— Ваша правда, для поединков оно не годится, согласился хозяин с хитрым и недобрым прищуром. — Да ведь поединки — дворянская забава, не так ли? Разве не может дворянин купить себе оружие по своему вкусу открыто и законно?

— Старый мошенник, — беззлобно ответил на это Хорвек и бросил хозяину монету. — Полагаю, немногие из тех, кто купил у тебя оружие, имели возможность вернуться к тебе за возмещением ущерба… Но если эта рухлядь развалится у меня в руках — клянусь, что в этот раз тебе придется ответить за недоброкачественный товар.

Хозяин, склонив голову, что-то пробормотал. Возможно, то была благодарность, но мне послышалось ехидное: «Все вы так говорите…».

В том, как смиренно Хорвек рассматривал ненадежный клинок, я опять почуяла что-то знакомое: не таким ли сомнительным подспорьем стала для него я сама? Как это оружие не годилось для серьезного боя, так и я не могла исполнить и десятой части того, чему он мог меня научить. В памяти бывшего демона таилось больше чародейских секретов и уловок, чем в самой страшной книге о магической науке, и, возможно, люди, жадно ищущие секретных знаний, платили бы по золотой монете за каждое слово, оброненное Хорвеком… Если бы время его не истекало, он мог найти себе толкового ученика, который бы быстро превзошел рыжую ведьму и отомстил за своего учителя. А я… что могла бы сделать я, согласившись учиться магии?.. Из старого клинка все-таки можно было извлечь пользу, мне же предстояло оставаться камнем на шее, обузой… Одолеваемая этими невеселыми мыслями, я брела за своим спутником, вздыхая и утирая нос рукавом.

— Нет ничего страшнее бездействия, — наставительно сказал мне Хорвек, по-своему истолковав мой подавленный вид. — Отбрось страх, и подумай: разве может быть что-то веселее славной охоты?

— Определенно, мы с тобой привыкли веселиться по-разному, — проворчала я, в глубине души радуясь тому, что бывший демон не так уж хорошо угадывает мои мысли. — Ночью всякое зло в силе, а человек — слаб. Если бы боги хотели, чтобы люди ночами отправлялись на поиск приключений, а не спали мирно в своих кроватях, то наделили бы нас зрением, как у сов или кошек…

— Скоро покажется луна, — беззаботно отвечал на это Хорвек, шагавший все быстрее и веселее. — Ее света будет достаточно для нашей затеи. Ночь не так уж плоха, не наговаривай на нее. Для тех, на чью голову днем падает тень от виселицы, сейчас самое время прогуляться и попытать счастья. Оглянись по сторонам, Йель. Сдается мне, немало таммельнцев нарушает сегодня божественный замысел…

Последние слова относились к многочисленным тавернам и кабакам, встречавшимся на нашем пути. Вывески их ярко освещались фонарями, окруженным красноватым сиянием из-за холодного осеннего тумана, а из-за дверей доносились веселые песни, хохот и звон посуды, бьющейся то ли в руках нерасторопных служанок, то ли в начинающейся потасовке. Еще недавно я бы с наслаждением принюхивалась бы к знакомым запахам, заставившим бы более утонченного человека сморщить нос, и с радостью подпела бы скабрезной песенке — все это напоминало мне о временах, когда дядюшка Абсалом еще не стал придворным лекарем Его Светлости. Но сегодня ожившие картины недавнего беззаботного прошлого вызывали лишь слезы и тоску по чему-то неясному, но окончательно утраченному.

Хорвек заметил, что моя походка стала скованной и неловкой, и замедлил шаг, а затем и вовсе остановился.

— Не бойся, Йель, — тихо сказал он мне, найдя мою замерзшую руку и сжав ее. — Я не могу обещать тебе, что с тобой не случится ничего плохого, но бояться не стоит. Никогда. Просто делай все, что можешь, не вспоминай о прошлом, и не думай о будущем.

— Я не боюсь, — произнесла я безо всякой убежденности. — Но мне ужасно не понравилось то, что ты рассказывал про оборотней. Может, стоит найти других помощников? Слуги колдуньи наверняка очень злы на нас. Ты убил гарпий, а я подожгла одного из ее псов мертвым огнем…

— И правильно сделала, духов огонь славно попортил ему вшивую шкуру, — Хорвек вел меня за собой, незаметно принуждая ускорить шаг. — Зато мы можем быть уверены, что сегодня псы вернутся на кладбище. Эти создания очень любопытны и мстительны, хоть и глуповаты. Они будут приходить раз за разом на то место, где пострадал их собрат, в надежде, что удастся унюхать след врага. С одной стороны — это хорошо, ведь нам не придется их искать. С другой — плохо, потому что псы будут насторожены и подозрительны…

— Эта тварь воистину была порождением ада, — жалобно промолвила я, вспомнив ужасную зубастую харю. — Я не уверена, что решусь снова на нее взглянуть. Отчего бы тебе самому не изловить ее, без меня? Я все равно испугаюсь так, что позабуду обо всем на свете…

— Оттого, что слух и нюх у оборотней куда лучше, чем у людей, и даже лучше, чем у зверей, — Хорвек уже объяснял мне это, но я все еще надеялась, что во второй раз его рассказ покажется не настолько пугающим. — Пес колдуньи подойдет близко только к тому, кто заставит забыть его об осторожности.

— А ты….

— Я буду поблизости. Насколько это возможно — чтобы не спугнуть оборотня.

— Но если их будет несколько…

— Они не настолько похожи на дворняг, чтобы держаться сворой. Оборотни хоть и мстят друг за друга, но ненавидят своих соплеменников так же, как и всех остальных. Это очень злобные неуживчивые существа, ведущие жизнь одиночек, если их не принуждают к обратному приказы хозяев-чародеев.

К этому времени мы уже спустились к трущобам, где окна почти не светились — здешние обитатели не имели возможности покупать даже самые дрянные свечи и освещали свои лачуги только огнем от убогих очагов. Но даже эти отблески показались мне сегодня истинным чудом — они говорили, что здесь живут люди, обычные и живые, греющие свои озябшие ладони над тлеющими головешками… Я же словно принадлежала отныне к другому миру, недоброму и безжизненному — в ночи шла на кладбище в компании ожившего мертвеца, и никто здесь не пустил бы меня в свой дом, узнай мое прежнее имя.

Надгробия старого кладбища были едва различимы в свете луны, прячущейся за клочковатыми, редкими облаками. Вновь я задохнулась от тяжкого запаха — казалось, это туман, стоявший в низинах, источает зловоние, пропитавшее камни и листву старых деревьев. Мы не ушли далеко — остановились около первого же попавшегося на нашем пути свободного пятачка — здесь когда-то был каменный склеп, от которого осталось только основание. Травы уже давно разрушали его, пробиваясь между камнями, но здесь все еще вольно разливался лунный свет, и деревья не успели сомкнуть свои кроны над руинами старой гробницы.

— Ничем не лучше и не хуже всякого другого места, — Хорвек бегло осмотрел окрестности. Я буду неподалеку, а ты останешься здесь.

Кладбище само по себе наводило страх, и мне совсем не хотелось провести здесь еще одну ночь. Наверняка, мое лицо настолько позеленело от страха, что даже в свете луны это можно было заметить, и Хорвек вновь принялся растолковывать мне, что другим способом поймать оборотня невозможно.

— Полночь уже близко, и один за другим они будут приходить сюда, чтобы обнюхать здешние камни, — говорил он. — Первым придет самый любопытный и глупый, он-то нам и сгодится. Для того, чтобы он открыто приблизился к тебе, нужно убедить его, что ты совершенно беспомощна. Это трусливые и опасливые твари, которые нападают со спины и стараются нанести жертве как можно больше увечий, если им кажется, что она может оказать сопротивление. Но если оборотню покажется, что перед ним беспомощная жертва, то он обязательно захочет поразвлечься с ней перед тем, как убивать. В этом они больше похожи на кошек, чем на псов — желание играть с добычей заложено в самой их натуре.