Хозяйка мертвой воды. Флакон 1: От ран душевных и телесных (СИ) - Поляков Эдуард Павлович - Страница 7

Но даже у этого зверя вряд ли получится сбежать от быстрых желтых лесных птиц иволг. Мужики из поселка без колебаний помчались вслед за грозным зверем и на ходу превратились в лесных птиц. Ворчание и пыхтение куницы теперь смешалось со свистом нескольких иволг.

Ольга не видела погони, но слышала, как перекрикивались между собой птицы и как ломая бурелом, пыталась улизнуть бурая лесная зверюга.

Через полчаса из леса вышли пятеро мужиков. Один из них оказался плененным оборотнем-росомахой. Четверо его преследователей силком тащили парня к поселку, отвешивая пинки «для скорости» и подзатыльники для острастки. Теперь все они вели себя как обычные люди. Хоть злобно ворчавшие на парня.

Ольга надела платье и с еще несколькими девушками, отправилась следом за мужчинами в деревню. То, что парня изловят, сомнения ни у кого не возникало. А вот вопрос, что с ним дальше делать, встал остро.

Ольга теперь наблюдала и слушала, о чем говорили старожилы. От услышанного по её коже временами пробегал холодок. Да она, похоже, попала в деревню оборотней, которые превращались в желтых лесных птиц иволг. А этот парень родом из деревни оборотней-росомах. И хоть образы у этих людей были разными, и жили они в разных поселках, между ними была прочная связь, единые боги и законы.

Парня привели в деревню и привязали к позорному столбу на лобном месте, прямо напротив ликов пращуров. Чтобы те видели его позор вместе со всеми, и помогли свершиться и истинному правосудию, и справедливости.

Вокруг собрался почти весь поселок. От малых сопливых деток, до скрюченных стариков. Всем хотелось глянуть на возмутителя покоя их дочерей. Пленник, похоже, свою вину осознал и теперь, понурив голову, смотрел на утоптанную под столбом землю.

Пока оборотень-росомаха бегал по лесным зарослям, с него слетела вся тина, речная грязь и порвалась часть одежды. Рубаха превратилась в серо-зеленые лохмотья. С рассеченной губы на утоптанную у столба землю капала кровь. Был он не малого роста, выше всех мужиков на целую голову, могуч и мускулист телом. Угрюмый взгляд говорил о том, что парень смелый и умел в нужную минуту взять себя в руки.

— Как твоё имя? — спросил у пленника, один из тех мужиков, что изловил его и приволок в деревню.

— Храбр, — ответил тот.

Храбр, — повторила про себя Ольга. Она вместе с Аришей, и другими девицами, детьми и стариками остались стоять на лобном месте, рядом с пленником и ожидая решения совета старейшин.

Вскоре, из деревни росомах, Зверинного полесья, для разбора спора, прибыла целая делегация со старейшиной Зораном во главе. Чувствовалось, что матушка-природа одарила Зорана недюжинным умом. Читалось это по его мудрому и проницательному взгляду. Старик был немного сутулый, поджарый. Его гладкий, блестящий лоб виднелся из-под седых прямых волос, длиною по плечи. То, что это был именно старейшина, Ольга поняла по деревянному резному посоху и длиной почти до самых пят рубахе, расшитой по краям и вороту зеленым растительным орнаментом.

Со старейшиной Зораном из Звериного полесья прибыли выручать провинившегося парня его отец, дядья и матушка. Отец Храбра, Татьмир, был коренастее своего сына и походил на степенный крепкоствольный дуб. Матушка Храбра Златоцвета, суховатая и живая женщина, с волнистыми морщинами на лбу, все время хваталась за голову и обращала беспокойный взор на мужа. Видно было, что её материнское сердце сейчас обливается кровью.

Староста Деян из деревни Липовый дол, в которой жил народ Иволг, а теперь и Ольга, встретил соседей на главной дороге. В отличие от старосты Росомах, Зорана, Деян был невелик ростом, пузатый, приземистый и краснощекий. Эдакий плешивый купчик с носом в форме картошки и в рубахе с набивным узором в мелкий черный горошек.

Таких вот деловых купчиков Ольга лицезрела на картинах Бориса Кустодиева в одном из провинциальных музеев Золотого кольца.

— Добре, Зоран Горыныч, давно мы с тобой не виделись, споры не решали, — поздоровался староста Звериного полесья, протянул правую руку для приветствия.

— Добре, Деян Добрыньевич, — приветливо ответил ему плешивый староста Ивового Дола и пожал руку.

Для разбора спора и решения судьбы Храбра, главы семейств собрались в Сборной избе, отроков и детей выгнали на улицу, чтобы не мешали решать важный спор.

Соблюдая традиции, перед тем как рядить да судить, все собравшиеся в избе сделали из одной братины* по глотку медового напитка и прочли очистительную молитву богам Яриле и Мокоши. Прибыл в избу и ведун Пересмысл, с травами для окуривания, чтобы призвать на судище души предков двух спорящих родов. Опросить свидетей: духов, кикимор, да леших, что, по его мнению, видели все, что на реке происходило. После всех церемоний и обрядов начали судить.

Деян Добрыньевич поднялся с лавки и первым взял слово:

— Парень ваш что на реке устроил!

— Да ну будет вам. Дело то молодое! Глядишь и породнимся с вами этим летом, — сказал Татьмир.

Очевидно Татьмир решил отделаться, как говорится, малой кровью. Ему не хотелось ни платить за выкуп сына, ни оставлять его. Видимо он наивно полагал, что парню по молодости всё сойдёт с рук.

— Железом его заклеймить, — предложил жестокое решение брат одной девушки.

— Правильно, — поддержала его какая-то визгливая баба с огромными грудями, — или глаз вон, чтоб думал впредь.

— Вы что — дикари что ли, как фаширазцы? — возмутился староста Зоран. — Железом клеймить и калечить воров надо. Давайте по-хорошему договоримся. Наказание выберем такое, чтобы все довольны остались и никого при этом не калечить.

Народ скивов не имел привычки сравнивать, в качестве ругательства, друг друга с животными. Назвать недруга или плохого человека животным… да за такое можно и калекой стать.

— Подсматривал за девицами — дело молодое. Возьмем штраф ульями с его родителей и разойдемся, — предложил Деян и добавил. — Взыскать штраф в десять ульев, не меньше!

Деян пчелок уважал, любил и штрафы, конечно, взыскивал ульями. Пчелки — это всегда для деревни родной хорошо. Медовухи больше можно сделать на продажу, да и себя попотчевать.

Тут в Соборную избу отворилась дверь, в неё без стука влетел перепуганный парнишка по имени Сява. В шапчонке и коротких штанишках, закричал во всеуслышание, тыкая пальцем в ту сторону, где стоял позорный столб с нарушителем покоя местных девок.

— Там это… Храбра, девка дикая… та, что с такими волосами… ох она его… а он… а люди вокруг… — парнишка вытирал рукавом рот, перепачканный черничным соком, и бормотал что-то нечленораздельное и все время давился слюной.

Родственники парня перепугались, что их кровиночку сделают калекой до окончания судилища. Староста иволг, Деян, запереживал, что теперь не получит он ульев для Ивового дола. И только родня обиженных девок с рвением одобрила поступок буянки с чудными волосами.

Все, кто был в Сборной избе, выбежали на улицу, посмотреть, что происходит. Позорный столб окружила толпа односельчан, которые не участвовали в судилище. Слышались крики и смех. Староста Деян растолкал людей и пробрался на лобное место; увидел, что Храбр, как и прежде, был привязан к столбу, но не оставлял отчаянных попыток вырваться на свободу. Парень покраснел, как рак, и сжимал гневно зубы.

Перед ним стояла та, которую звали здесь Хельга, и с ехидной улыбкой, ласковым голосом говорила такие вещи, о которых стыдно даже думать, а не то, чтобы произносить на народном сходе.

— Чего ж ты там подглядывал? Или коротковат у тебя пока девок до дома провожать? — девушка показала парню согнутый мизинчик.

Народ весело воспринял сравнение мужского достоинства с самым маленьким согнутым пальчиком. От такой обидной провокации привязанный к столбу Храбр разодрал кожу в кровь об грубые крепкие веревки.

— Ну так, если коротковат, дак тебе любая девушка скажет: Сиди дома, да отращивай! Говорят, хрен тертый с рассолом помогает при таком несчастье. Натирай да прикладывай!