Проект Орион (СИ) - Гришин Макс - Страница 6

   - Именно эта неопределенность и породила, насколько мне известно, множество скептических разговоров. Есть те, которые говорят, что данный проект надо остановить, поскольку никто не может дать гарантий безопасности членам экспедиции. Они считают, что необходимо провести больше исследований, отправить сначала с подобной миссией неуправляемый корабль, потом каких-нибудь животных и только потом, при их успешном возращении на Землю, начинать думать о пилотируемом полете. Что вы думаете по этому поводу?

   - Ничего хорошего! Время - то, чего у нас уже нет. Двадцать лет мы потеряем на неуправляемый полет, еще двадцать лет на неуправляемую миссию с животными. Необратимые и страшные процессы могут произойти на Земле, пока мы будем готовиться к этому полету, тратить на него годы и годы предварительных исследований. И все это из-за чего? Из-за того, что какая-то маленькая кучка людей из-за своего страха или каких-то своих политических амбиций решила все поломать на корню! Вы знаете общественное мнение, знаете происходящие процессы; если брать то, что считают обычные люди, а не политики, то подавляющее большинство всех граждан, то есть тех, кто, по сути, и управляет этими политиками, поддерживают этот проект, несмотря даже на все затраты для бюджетов. Что же касается безопасности - мы все взрослые люди и имеем представление о всех рисках и опасностях полета. Но решение принято, решение чистое, безо всякого давления извне! Я хорошо знаю каждого из членов команды и могу сказать, что в каждом это решение непоколебимо. И да, насчет гарантий безопасности. Ни один космонавт или астронавт никогда не получит таких гарантий. В космосе их просто нет... Да и на самой Земле, как знаете, гарантий безопасности на двадцать с лишним лет не даст вам никто.

   - И все же, в двух словах, ради чего все это?

   - Ради человечества, ради науки, ради нашего будущего! Этот межзвездный полет, если он будет успешным, поднимет нас на небывалые высоты. Он откроет нам другую планету, множество других планет. Он откроет нам путь к звездам, которые раньше мы считали недоступными. Что бы не случилось там и... здесь, я уверена, что после нашего приземления, жизнь на Земле станет другой! Путешествия в далекие области нашего космоса станут не просто фантазией писателей и режиссеров, а реальностью, которая, со временем, поможет нам всем, она покажет нам выход из тупика, в котором мы оказались. Ведь согласитесь сами, как глупо будет, если такой проект встанет просто из-за страха или амбиций какой-то маленькой группки людей, особенно после всего того, что было сделано в этом направлении.

   - Но ведь пройдет немало времен перед тем, как вы снова вступите на Землю. Почти тринадцать лет, ведь столько будет длиться ваше путешествие?

   - Тринадцать это для нас, для вас почти двадцать два года.

   - Да, с учетом этого замедления скорости для движущегося с большой скоростью корабля, время будет идти для вас почти в два раза медленнее. Когда вы вернетесь снова на землю, много изменится, много из того, что было уже не будет. Вы к этому готовы?

   - Выглядеть моложе своих сверстниц, даже не знаю, как я это переживу, - Алисса тихо засмеялась.

   - Ваш муж, увидев вас через двадцать с лишним лет, будет приятно удивлен.

   - Не сомневаюсь.

   - Как, кстати, он воспринял это? Я имею ввиду ваше участие в этом проекте?

   - Не очень, по крайней мере поначалу. К тому моменту, как я вернусь, он будет уже далеко не молод, даже моей дочери будет уже за тридцать. Были скандалы, ругались... он хотел, чтобы я осталась, но я настояла на своем. Он тоже долго не сдавался, но в один вечер, я помню это как сейчас, он подошел ко мне и сказал, что если он доведет меня, и я откажусь от проекта из-за него, то его жизнь со мной превратится в ад. Так выглядело его согласие...

   - И с адом он, конечно, был прав?

   - Разумеется.

   - Тяжело, наверное, состоять в браке с астронавтом, особенно, если это женщина.

   - Никогда не состояла в браке с астронавтов-женщиной, не могу сказать, - снова засмеялась Алисса.

   - Он ведь у вас не из НАСА?

   - Нет, он преподает физику в университете. Мы учились с ним на одном курсе. Космос это не его. Он не притягивает его так, как меня. Говорит, "пока не познаю все на Земле, в космос ни ногой". Здесь я с ним согласна, одного инопланетного существа в нашей семье достаточно.

   - А ваша дочь? Как ее зовут?

   - Дженни.

   - Сколько лет Дженни?

   - Через три дня будет двенадцать.

   - И как Дженни отнеслась к тому, что мама вернется очень не скоро?

   - На удивление, достаточно спокойно. Когда я узнала, что я прошла и меня приняли в команду, я посадила ее на колени и долго с ней беседовала. Я рассказала, что у меня такая работа, что я не могу отказаться от этого и что если она взрослая девочка, то он меня поймет. И мне кажется, она меня поняла! А если и не поняла, то рано или поздно поймет.

   - Она тоже хочет пойти по стопам матери?

   - Да, она у меня помешанная на космосе! Она просмотрела все фильмы, прочитала уже все книги, ну, естественно, не специальную литературу, а ту, которую может понять в ее возрасте. Думаю, что династия астронавтов в нашей семье на мне не закончится!

   - Будете по ней скучать?

   - Естественно. Она и мой муж это то, чего мне будет действительно не хватать.

   - Хорошо, когда дети продолжают дела своих родителей. У меня, например, было все по-другому, мой отец очень хотел, чтобы я пошел по его стопам и стал адвокатом, я даже несколько лет проработал в компании своего отца, пока, наконец, окончательно не понял, что это не мое и что моя душа лежит к журналистике. Впрочем, обо мне мы поговорим, когда вы вернетесь и у нас будет уйма свободного времени... Возвращаясь к вам, все-таки, в двух словах, почему вы решили лететь?

   - Вы думаете у меня был выбор?

   - Вряд ли вас принуждали.

   - Выбора у меня не было. Я не могла не согласиться. Космос для меня это все, редкие люди наслаждаются своей работой так, как наслаждаюсь ей я. Если бы я отказалась и мое место ушло кому-то другому, я бы ненавидела себя за это до конца своих дней. Я бы считала себя каким-то никчемным существом, которому дали такой шанс, а он им просто не воспользовался.

   - Но ведь это не обычный полет. Ведь это полет длинною в жизнь!

   - Именно! И именно в этом его притягательность для меня. Это как прыжки с парашютом. Я помню, как прыгала первый раз, помню, как подходила к самолету и у меня от страха подкашивались ноги. Помню, как у меня сердце провалилось куда-то вниз живота, когда мы поднялись на три тысячи футов и прозвучала команда подойти к открывшейся двери для прыжка. Я нерешительно подошла к самому краю, мне что-то кричали, но я не слышала. Кто-то коснулся меня, но я не понимала ничего от страха. Потом кто-то толкнул меня, и я вывалилась. Помню, я визжала, как зарезанная, почти до самой земли, помню, как рассказывала всем своим друзьям и знакомым про ощущения целую неделю после этого... Но потом был второй прыжок, третий, десятый... С каждый последующим прыжком, эмоций и адреналина было все меньше и меньше и, наконец, прыжки превратились в обычную рутину. То же самое и здесь. Я много раз бывала в космосе, я помню своей первый полет, он оставил массу эмоций и ощущений. Последние секунды перед стартом, команда "подъем" в наушниках, толчок и сильные перегрузки несколько минут. Потом выход на орбиту и первое в своей жизни ощущение невесомости. Это было так необычно, так интересно. Но потом снова полет и снова, потом шаттл "Колумбус", полеты становятся простой работой, эмоции притупляются, и начинает хотеться чего-то другого...

   - И "Орион", это то другое для вас?

   - Да... другие горизонты, другие масштабы и ощущения. Быть первым всегда тяжело, но и так чертовски интересно.

   - Но вас пугает неизведанность?

   - Она же меня и манит туда! Как, в свое время, неизведанные земли манили первооткрывателей, так и космос, далекий космос, с неизведанными планетами, манит меня сейчас!