Апач (ЛП) - Мэйси Эд - Страница 29

К концу второй недели наш период затишья закончился. Пока продолжались перестрелки у Гармшира продолжались, 3 бригада коммандос начала расширять свою деятельность по всей области и мы вернулись к тяжелой рутине. Это была изнурительная и полезная работа, в равной мере. Каждый день начинался следующим образом.

Мой будильник был поставлен на 6.45 - если только мы не должны были лететь на задание ночью, и были уже на ногах. Я легко вставал, но волосатая задница Билли была не тем видом, который я был рад видеть в любое время дня. Одним ужасным утром меня приветствовали его яйца, торчащие сзади между ног. Это могло испортить человеку аппетит.

Поход на камбуз следовал за сраньем, душем и бритьем, но Билли и я никогда не любили завтрак, так что вместо этого, мы совершали 200 метровую прогулку к палаткам для совещаний ниже ОВО для совместного доклада в 7.30.

На пути к ним, мы играли в температурную угадайку.

- Окай, я считаю что сегодня 24,5 градуса Цельсия сегодня.

- Сегодня теплее, приятель. Я ставлю на 26 градусов.

По прибытии мы проверяли цифровой термометр на погодном табло. Тот, кто больше ошибся, варил свежий кофе. Обычно, это был я.

После утреннего доклада мы ждали наши задания по расписанию. Четыре звена эскадрильи брали их по очереди, четыре основные задачи, требующие использования сил "Апачей". Каждое задание длилось три дня. Цикл начинался с "Оперативного дежурства". Мы становились четырьмя дополнительными парами рук в ОВО, помогая оперативному офицеру и его команде управлять шоу с земли. Пилоты часто отслеживали вылет: следили на событиями во время задания по радио. На оперативном дежурстве, при исполнении служебных заданий, у нас также было время вникнуть в детали текущего пейзажа. Если все было тихо, у нас был шанс спланировать следующий этап, "Запланированные задачи".

Запланированными задачами были все заранее спланированные вылеты, от сопровождения "Чинуков" в их полетах "жоп с мусором" до выполнения запланированных атак. Многие операции были запланированы за дни заранее, но некоторые были быстрыми мячами, оставлявшими нам несколько часов на подготовку.

Как боевые пилоты, мы ждали этих моментов. Настигнуть врага и всыпать ему покрепче было как раз то, для чего "Апач" и был создан и почему большинство из нас хотели им управлять. Наши ресурсы были недостаточны, поэтому такие моменты были удручающе редки. Большую часть времени, наши спланированные задачи были приземленными. Мы проводили долгие часы, сопровождая "Чинуки" по всему Гильменду, пока они собирали и выгружали бомбы, бобы, пули и штыки. Зеленая зона считалась слишком опасной для очень уязвимых "Чинуков", что бы они могли садиться или даже пролетать над ней, без нашего сопровождения.

Третий тип был "ГБР/ГРГ" - чрезвычайные вызовы - самый важный из четырех и с самым большим выбросом адреналина. Два "Апача" был в постоянной готовности, 24 часа 7 дней в неделю, что бы сразу вылететь в любую точку в провинции. Мы поднимались что бы выручить войска вступившие в контакт, прикрыть перегруппировку или защитить медицинскую эвакуацию на "Чинуке". Это было просиживание на заднице в стиле летчиков-истребителей Второй Мировой в сводящем с ума ожидании вылета. У нас было тридцать минут что бы взлететь, если вызов поступал в часы дневного света и шестьдесят минут ночью, что бы проснуться и дать глазам привыкнуть к приборам ночного виденья.

Было два типа вызовов. Если бы шли туда, где не было боестолкновения, например, на место аварии в пустыне, то тогда только один вертолет - Группа Быстрого Реагирования - отправлялся сопровождать "Чинук". Два "Апача" - Группа Реагирования Гильменда - поднималась для сопровождения медэвака в Зеленую зону и другие опасные места и для поддержки частей в случае огневого контакта.

После трех дней запланированных задач и трех дней в ГБР/ГРГ мы были как выжатые лимоны, так что четвертый этап, "Проверка и обслуживание" давал желанную передышку.

У нас на всем театре действий было всего восемь вертолетов. Четыре из них должны были быть полностью все время пригодны к эксплуатации и находиться в Кэмп Бастион. Это было не просто. Техникам нужны были пилоты, что бы убедиться, что замененные или восстановленные части работали правильно.

Для ремонта и периодического обслуживания вертолеты отправлялись в Кандагар. Только текущее обслуживание проводилось в Бастионе - так что приходилось мотаться между двумя базами. Мы проводили проверочные облеты над ВВП Кандагара и отстреливались на самодельном стрельбище неподалеку, возвращаясь на годных для дальнейшей эксплуатации в Бастион.

Средняя трехчасовая операция в кабине означала не меньше шести часов тяжелой работы на земле: час планирования и подготовки, двадцать минут на постановку задачи экипажу, тридцать минут подготовки к старту и взлет, сорок минут на дозаправку, перевооружение и отключение систем, тридцать минут на заполнение документации и послеполетный доклад и трехчасовой разбор полетов - и записи стрельбы должны были быть просмотрены полностью, что в среднем занимало еще девяносто минут.

Если вы знали, что время между вылетами будет менее двух часов, было более эффективным держать системы машины включенными, так что мы должны были оставаться в кабине. Мы даже поссать не могли отойти. В начале тура Ник должен был сделать три вылета в один день, один за другим. Он был в кабине пятнадцать часов, с полным разбором по каждому вылету, что добавило еще девять часов. К концу лета мы все прошли через подобное.

При обучении, мы выяснили, что наша реакция начинала снижаться после шести или семи часов в день в воздухе. Вертолет выжимал уровень концентрации и сжирал энергетические запасы. Человек просто не мог оставаться в машине.

Что бы предотвратить катастрофы в Афганистане был установлен строгий восьмичасовой лимит полетного времени для каждого пилота. Это не включало время подготовки или даже рулежки - только время, пока колеса были в воздухе. В чрезвычайных ситуациях лимит мог быть увеличен до десяти часов, но только с письменного разрешения командира авиаполка.

Каждый пилот должен был получить восьмичасовой отдых в течение дня из которых шесть отводилось на сон. В эскадрилье трудоголиков, Босс проводил требование соблюдения периодов отдыха экипажей в жизнь, так как у него лучше всего получалось.

- М-р Мэйси, я знаю, во сколько Вы встали этим утром. Ложитесь спать, пожалуйста.

- Босс, я должен закончить отчет...

- В кровать Мэйси. Сейчас же.

Я стащил свою работу из ОВО и закончил ее на своей раскладушке с помощью налобного фонарика.

Дополнительные полчаса свободного времени было посвящено телевизору в комнате отдыха (показывали несколько каналов Службы Вещания Британских вооруженных сил, "Скай Ньюс" и MTV через спутник), NAAFI, где вы могли получить чашку по настоящему плохого кофе, и магазинчикам "Спар", где продавали сигареты, туалетные принадлежности и несколько автомобильных журналов. Наземники также соорудили собственный самодельный спортзал.

Если я хотел поболтать, я отправлялся в общую зону размером десять на двенадцать футов, которую мы выгородили в конце палатки ОВО. Это было неформальное место для пилотов, где можно было поработать, сварить себе кофе, посмотреть "Скай Ньюс" на постоянно включенном телевизоре и залезть в Интернет на установленном терминале с двадцатиминутыми сеансами. Фог заказывал для себя семь из них каждый день и торчал над душой уже за пять минут, до того как начинался следующий его сеанс.

Я потратил большую часть своего времени для отдыха на просмотр записей стрельб, подготавливая отчеты по применению вооружения или разговаривая по телефону с домом. У нас было тридцать бесплатных минут в неделю, но я обычно докупал еще.

- Ты в порядке, мой сладкий? - Так всегда начинала Эмили - Ты заботишься о себе? Ты носишь с собой моего ангела?