Чужая судьба (СИ) - Овсянникова Ирина Анатольевна "Эшли" - Страница 32

— Вы спасли брата, — упрямо повторила я. — Мне, значит, вы тоже решили не доверять?

— Прости меня, прости… — тихо повторял мужчина, судорожно гладя мои руки.

Огромным усилием я заставила себя оторваться от него. Я встала, обхватила себя руками, стараясь сохранить хоть частицу его тепла.

— Мне очень жаль, светлейший, что вы так страдаете, — произнесла я, дернула цепочку, разрывая крошечные звенья, не обращая внимания на боль.

Протянула серебряного паучка Данте. Мужчина бездумно смотрел на него, словно не решаясь взять.

— Я не могу так, Амари, — сказал он, тоже вставая. — Поверь, я не играл никогда. Ты мне нужна, очень нужна… Я… люблю тебя!

Вздрогнула, услышав неожиданное признание, но сейчас оно совсем меня не радовало.

— Ни к чему больше затруднять себя, светлейший, вы и так получите, что хотите, — медленно произнесла, глядя в его голубые глаза.

Данте обхватил мое лицо ладонями и прошептал:

— Я люблю тебя, слышишь? Безумно люблю!

Я оттолкнула его и вновь протянула кулон. Доринг лишь покачал головой, делая шаг назад. Да прекратил он меня мучить, наконец! Я бросила серебряного паучка ему под ноги и сказала:

— В моей жизни нет места любви и счастью, права была мойра. Вы можете изменить свою судьбу, а я нет. Прощайте, светлейший…

Я развернулась и пошла прочь, все надеясь, что Данте бросится за мной, будет умолять, твердить о любви, но он так и остался стоять на месте, смотря мне вслед.

Дар Амари

Слез не было. Лишь странное чувство, будто внутри все покрылось коркой льда. Я так долго жила какой-то волшебной жизнью, что столкновение с реальностью оказалось слишком болезненным, но слез все же не было… Лишь недоумение. Мойра ведь сказала, что ее дары помогут мне, сделают счастливее, а выходит, все наоборот?

Во мне будто боролись две сущности. Одна, влюбленная, твердила, что этого не может быть… Страж обманул меня, зачаровал, заставил поверить, что счастье невозможно. Данте ведь был рядом… Я видела его глаза, он не мог обманывать! Однако разумная часть говорила совсем другое. Все эти поцелуи, ласковые слова… Все это безумие началось, как только он узнал о кулоне. Я ведь так доверяла ему, рассказала обо всем, что храню в душе, а он не захотел со мной делиться. Видимо, посчитал меня недостойной знать его тайну.

Ведь кто я, в сущности? Любопытное создание, так он говорил… Феечка… Я слышала в голове его голос, и меня передергивало от отвращения к самой себе. Забавная глупенькая сиротка, помощница с секретами, обладательница желанного артефакта… Я могла быть для доринга кем угодно, но только не любимой девушкой.

Мужчина ведь никогда не говорил о любви, я все придумала сама. Я придумала Данте как волшебного принца из сказки, который никогда не обидит, не предаст, всегда будет рядом. Не его вина, что он оказался обычным человеком. Меньше надо было строить воздушных замков, сама виновата… Ничего, и это пройдет. Я ведь уже пережила самое страшное в жизни — потеряла семью. Неужели после этого я не смогу пережить потерю мужчины? Я ведь знала, что так будет, готовила себя, что рано или поздно Данте исчезнет из моей жизни. К сожалению, все случилось рано…

Я сидела и смотрела на коробку, которую подарил Данте. Медленно развязала бант, открыла… Открытка с белыми розочками лежала сверху. Я доставала ее каждый день, пока ждала возвращения доринга, рассматривала бесконечно, радовалась, как дурочка… Сняла заколку с волос и кинула туда же. Вчера украшение казалось мне необычайно красивым, а сейчас вызывало лишь глухое раздражение. Так, любовь или кулон? Судя по всему, Данте все же выбрал кулон. А этим, видимо, решил откупиться? Не уж, не нужны мне подачки!

Не вполне соображая, что делаю, закрыла коробку крышкой, завязала ленту узлом, затянула так сильно, не заботясь о том, что тонкая ткань треснула. Кинула коробку на пол и стала топтать ее, словно надеялась вместе с подарками растоптать собственные чувства. Эбби проснулась от шума, вскочила, глядя на меня огромными глазами.

— Амари, ты что? — воскликнула она. — Ты что делаешь?

Подруга обняла меня, оттащила от многострадальной коробки, усадила на кровать. Меня колотило от озноба, а голова ужасно кружилась… Только слез по-прежнему не было. Ну почему, почему я не могу заплакать?

— Что сделал этот подлец? — строго спросила Эбби, продолжая меня обнимать.

Я молчала, тупо разглядывая остатки моей радости на полу.

— Он приставал к тебе? — продолжала вопрошать подруга. — Оскорбил… Ударил?

Версии Эбби становились одна страшнее другой, а я не реагировала. Внутри меня была пустота и холод. Нужно возвращаться к прежней жизни и представить, что никакого доринга и вовсе в ней не существовало. Ничего, свет клином не сошелся!

— А я ведь предупреждала тебя! Он маг, а от них жди беды только! — сокрушалась Эбби, не понимая, что ее слова сейчас совсем ни к чему.

Любящее сердце не убедить доводами разума. Тем более, если оно все еще надеется на хороший исход. Все еще считает Данте самым лучшим, и уверено, что он все сможет объяснить… Нет уж, хватит! Не интересуют меня его секреты! Хочет кулон — пусть забирает! Я сгребла растоптанные подарки, отнесла в сад в мусорную яму и безжалостно кинула туда под удивленным взглядом нашего садовника. Чтобы ничего больше не осталось. И кулон отдам, потому что злосчастный дар напоминает теперь о доринге! Я даже смотреть на него больше не смогу! Еще деньги на счету… А их я честно заработала! Если бы меня рядом не было, Данте не справился бы ни с одним делом! Еще опытный целитель называется! Как бы я не хотела сохранить гордость, эти деньги и вправду были мне очень нужны. Я пойду учиться, и начнется у меня новая интересная жизнь, и больше никаких целителей!

Оставив детишек на попечение Эбби, отправилась в город проветриться и хоть как-то унять боль. Работник из меня все равно никакой, но сидеть в комнате и страдать казалось еще более худшим вариантом. Сама не заметила, как пришла к своему бывшему дому. Как же я давно здесь не была… Иллюзия новой интересной жизни захватила меня, утянула в водоворот чувств. А на самом деле нет ничего у меня, кроме воспоминаний о детстве, кроме этого дома, кроме силуэта матери, мелькающего за оградой. Просидела так весь день, и уходить совсем не хотелось. Я не могла войти, не могла почувствовать тепло родных, поделиться своими горестями, но все же здесь мне было легче, спокойнее. Какая ирония… Два раза разрушить все по собственной глупости. Ладно, тогда я была ребенком, не подумала о последствиях, а сейчас? Взрослая ведь уже, а поверила в сказку.

К сожалению, пора было возвращаться в приют. Предстоял еще один неприятный разговор с дорингом. В том, что он придет, я абсолютно не сомневалась. Глупенькой сиротке ведь требуется порция мнимой любви, чтобы она совсем растаяла. Вернувшись в приют, узнала, что Данте уже почти час ждет меня в саду. Горько усмехнулась про себя — на все готов, ждать сколько угодно…

Доринг сидел на моей любимой скамейке под яблоней и чему-то улыбался. Я спряталась в тени деревьев, невольно залюбовавшись им. Красивый, просто убийственно красивый… Пошла к нему медленно, сцепив дрожащие руки. Все гневные слова, которые выдумывала весь день, разом испарились из головы, оставив лишь усталость и безразличие. Увидев меня, мужчина кинулся навстречу, попытался обнять, но я оттолкнула его. На его лице появилось выражение недоумения.

— Здравствуй, Амари, — произнес он, осторожно коснувшись моих волос.

— Здравствуйте, светлейший, — едва слышно отозвалась я.

— Я снова светлейший? — спросил Данте, улыбнувшись. — Ты решила поиграть?

— Не смею обращаться к вам иначе…

Я опустилась на скамейку, потому что ноги меня уже не держали, откинулась назад, посмотрела на облака. Как бы и я хотела подняться ввысь, улететь далеко-далеко… Несколько секунда Данте молча смотрел на меня, нахмурившись, а потом сел рядом. Заглянув в лицо.

— Амари, что с тобой? — тихо спросил он. — Я тебя чем-то обидел? Где ты пропадала весь день?