Чужая судьба (СИ) - Овсянникова Ирина Анатольевна "Эшли" - Страница 22

Отсюда виднелись огороды, засаженные всевозможными овощами. В них работали люди, усердно и энергично, о чем-то переговариваясь между собой и смеясь. Пололи траву, поливали, садили — казалось, что неожиданная болезнь совсем не изменила обыденной жизни крестьян, не помешала ей. Я подошла к высокой раскидистой яблоне, что росла прямо рядом с храмом. Не смотря на середину лета, на ее ветвях висели крупные спелые яблоки с алыми боками. У меня даже слюнки потекли, тем более обедали мы давно… Я уже встала на цыпочки и протянула руку, чтоб сорвать сочный плод, но что-то меня остановило. То ли неудобно было рвать без разрешения, то ли какое-то смутное ощущение…

— Хорошо здесь, правда?

Я вздрогнула, услышав голос Шермана. Он стоял рядом со мной, откинув голову и прикрыв глаза.

— Да, правда, — отозвалась я.

— Люблю бывать в таких местах, подальше от людской суеты. Даже думаю поселиться в какой-нибудь крошечной деревеньке и наслаждаться покоем в старости… Но здесь как-то слишком все безмятежно, не находите?

— Вы правы, светлейший. Меня не покидает чувство нереальности, словно все вокруг какое-то сказочное, волшебное.

— Цветы эти, от запаха которых уже голова трещит… Овощи огромные, люди все доброжелательные… Неплохое начало для романа ужасов, не находите?

Я даже поежилась от его слов. Доринг улыбался, но я так и не поняла, серьезно он говорит или шутит.

— Вон там подходящее место.

Шерман указал на ближайший холм, с которого, наверняка, будет видно всю округу. Солнце уже садилось, уступая место вечерней прохладе. Я скинула туфли и пошла по траве босой, наслаждаясь приятным покалыванием и щекотанием. Даже трава в этом месте, казалось, была зеленее и сочнее… Хотя, наверняка, это всего лишь мое воображение.

— У вас есть какие-то предположения о том, что случилось с жителями? — поинтересовалась я, рассматривая широкую спину доринга.

— Честно говоря, такие симптомы мне встречаются впервые, но не думаю, что все очень серьезно, — ответил Шерман, останавливаясь, чтоб я поравнялась с ним. — Возможно, реакция на какие-то растения. Семена часто заказывают издалека, с других островов, и неизвестно, что там маги намагичили. Если сами не разберемся, вызовем комиссию из ковена, и все дела… Красивый закат!

Мы остановились на вершине холма и замерли, глядя на алые лучи заходящего солнца. Такое умиротворение стояло вокруг, такая безмятежность… Даже самой захотелось поселиться в подобном месте, как и дорингу. Такое чувство странное… легкости, радости, надежды на светлое будущее…

— Значит, все будет хорошо? — спросила я с улыбкой и наткнулась на хмурый взгляд Шермана.

Приятные ощущения, поглотившие меня мгновенье назад, рассеялись. Мир вновь показался совершенно обычным.

— Не хотелось бы пугать вас, Амари, но у меня дурное предчувствие.

Шерман взял меня за руки, легонько встряхнул и произнес шепотом несколько слов. Кожу закололо, и я поежилась, стараясь избавиться от неприятного ощущения.

— Сейчас пройдет, — сказал доринг. — Это защитное заклинание. Вы магией не владеете, к сожалению. Не хватало еще заразу подхватить от этих веселых крестьян.

Он кивнул в сторону. Жители села возвращались с огородов шумной толпой, пели бодрую песню и махали нам приветственно. Доринг сдержано кивнул в ответ и отвернулся.

— Карантин не помешает, — заключил он.

Шерман долго водил ладонями в воздухе, шептал заклинание, и я даже увидела на секунду прямо перед собой полупрозрачную преграду, походившую на мыльный пузырь, но потом все исчезло. Я осторожно протянула руку, но препятствий не ощутила. Магия…

— А Данте не может так? — спросила я, когда мы возвращались в храм.

— Весь его дар ушел в лечение. Такое редко бывает, но очень ценится среди целителей. Он очень сильный, даже сильнее меня в чем-то… Он мне рассказывал о вас.

— Правда? — спросила, смутившись немного.

Шерман улыбнулся, будто прочел мои самые сокровенные мысли.

— В последнее время Данте вообще только о вас и говорит…

Казалось, Шерману нравилось наблюдать за моей реакцией.

— Я стараюсь помогать ему во всем, — ответила, тщательно подбирая слова.

— Данте всегда предпочитал работать один, даже друзей в ковене не завел особо. А вам доверился… Это много стоит, впрочем, для того и нужна молодость — время романтики, томных взглядов и сладких речей.

— Вы так говорите, будто совсем старый.

— Дело не в возрасте, юная леди, а в жизненном опыте, — наставительно произнес Шерман, и в его голосе я уловила печальные нотки.

Данте и Сафид ждали нас на улице у входа в храм. Экипаж стоял уже без лошадей, видимо, их уже успели разместить. Кучер вместе с местными мальчишками куда-то понес вещи и книги Данте. Оказалось, для нас выделили целый просторный дом, где можно было отдохнуть с дороги, а с утра приступить к осмотру селян.

Мы вчетвером, переговариваясь, пошли неспеша по улице. Данте расспрашивал настоятеля о том, где крестьяне берут семена и рассаду, где закупают продукты, и не было ли каких-то изменений перед вспышкой болезни. Фарид говорил, что все поставщики проверенные и надежные, да и закупают всегда одни и те же сорта овощей и фруктов, к которым уже привыкли.

— Но вот уже пару лет у вас замечательный урожай, и даже непогода ему не помеха, — заметил Данте. — Значит, все-таки были какие-то изменения. Может, маги постарались?

— У нас все естественно, светлейший доринг, — немного обиженно ответил настоятель. — Любое магическое вмешательство в природу недопустимо. Мы всегда обходились лишь собственными силами, усердно работали, и Великий Вейлан ниспослал нам благодать. Наши земли плодородны, и остается лишь возносить похвалы высшим силам.

Данте переглянулся с Шерманом, скептически изогнув бровь.

— А болезнь, надо полагать, кара небесная? — спросил мой доринг.

Сафид на его сарказм никак не отреагировал, лишь сжал в руке кулон с торчащими перьями и шепнул несколько непонятных слов. Что сказать, религиозный фанатик…

Пока шли к гостевому дому, по дороге я заметила необычное. Несколько домов стояли с заколоченными окнами. В палисадниках не было ни цветов, ни фруктовых деревьев, лишь пожухлая сорная трава. Не было даже пресловутого вьюнка, который, казалось, захватил все вокруг. Поначалу я решила, что эти дома нежилые, но калитка одного из них вдруг скрипнула. В проеме показался мужчина, который воровато огляделся по сторонам, увидел нас и тут же скрылся во дворе, словно чего-то испугавшись.

— А кто живет в этих домах? — спросила я.

— Отступники, — ответил настоятель, презрительно скривившись. — Эти семьи живут в нашем селе уже давно и отказываются почитать Великого Вейланда. Но ворон милостив, а потому мы не гоним заблудшие души. У них свои огороды за околицей, своя земля, но в общину они не приняты. Неприятные люди, неразговорчивые, злые…

— А кому же они поклоняются, если не ворону? — спросил Данте.

— Кто ж их знает? — отмахнулся Сафид. — Говорю же, не общаются они ни с кем из местных.

Гостевой дом оказался светлым и просторным. Семья, живущая здесь, перебралась к родственникам, предоставив его в наше полное распоряжение. Честно говоря, лично я бы не обрадовалась, если бы у меня дома поселились чужие люди, но в селе этом, как уже стало понятно, царили совершенно особенные нравы. В доме было чисто убрано, имелся хороший запас продуктов, вот только раздражали красноглазые фигурки воронов, растыканные повсюду. Я заняла детскую комнату, судя по обилию игрушек и яркому убранству. Шерман разместился в хозяйской спальне, а Данте — на диване в гостиной поближе к любимым книгам.

Теперь мне предстояло заботиться уже о двух мужчинах. Я приготовила ужин, и мы уютно разместились на небольшой кухне, обсуждая впечатления прошедшего дня.

— С фанатиками мне еще не приходилось сталкиваться, — заметил Данте, с подозрением рассматривая фигурку ворона, которая стояла прямо посреди стола.

Казалось, сам загадочный Вейлан следит за нами через красные глаза статуэтки. Мне было не по себе и хотелось убрать ее подальше, но как-то неудобно было перед хозяевами.