Птицы над Корабельной (СИ) - Караванова Наталья Михайловна - Страница 4

Блаз закончил речь, внушительно хлопнув кулаком по ладони.

Повисла пауза, которую внезапно разорвали аплодисменты. Зашуршали разговоры. Вокруг Блаза сразу собралась небольшая группа сподвижников.

Эри услышала, как кто-то к ней подсел, но отодвигаться не стала. Здесь все свои. Все - товарищи.

- Ты плакала.

Голос был ей знаком. Это говорил решительный студент ремонтного училища, Микель.

- Ничего. Я просто волнуюсь за моряка. Он сегодня не вернулся с вахты, а ведь всегда приходит как по часам.

- Тю. Не бери в голову. Может, загулял. Давно ты его знаешь? Зашел по дороге на «Маяк», там сейчас и греется.

Эри покачала головой. Она чувствовала, что что-то случилось. И еще чувствовала в голосе студента виноватые нотки.

- А чего ты вдруг за него волнуешься? Он моряк, значит, поддерживает Наследников. Он наш враг. Он твой враг, сестренка.

Студент с первой встречи стал называть ее сестренкой, и Эри от этого было тепло, как будто она действительно нашла брата.

- Нет. Он просто ошибается, понимаешь? Если бы он знал столько же, сколько мы, он непременно был бы с нами. Если бы я могла ему объяснить...

- Но ты ведь не пыталась?..

- Нет. Блаз же сказал, что нельзя. Я с ним об этом не разговаривала.

- Хорошо. А почему ты не уйдешь от него? Ты же говоришь, у вас ничего не было?

Эри пожала плечами. Разве так просто ответишь на такой сложный вопрос.

- Я бы хотела, - сказала она, - чтобы он однажды сюда пришел. И послушал. Мне кажется, он бы все правильно понял. Он очень умный и все понимает в морских книгах.

- Даже не думай об этом. Скажи, сестренка... а может он тебе... ну... нравится?

Микель застыл. В свете свечей блестели его глаза.

- Эри... он тебя не стоит.

Она шмыгнула носом и напомнила себе, что нужно быть взрослой и сильной. Здесь слабаков нет. И ленточку цвета крови она не зря носит за голенищем сапога. Когда-нибудь она повяжет ее на рукав открыто.

Микеля позвали к главному столу. Эри посидела еще с четверть часа, а потом потихоньку ушла. Может быть, здесь сейчас вершится история, может быть, скоро все в мире изменится, потому что эти решительные люди придут к власти и скажут, что делать. Но это ведь неважно. А вдруг Грегори добрался до дому, а ее нет? Или вдруг ему нужна помощь?

От нижних улиц она шла медленно, а когда впереди стали видны огни в ходовой рубке «Квадрата», уже почти бежала.

Она ушла всего за минуту до появления человека, у которого были ответы на все ее вопросы. Он вошел с мороза и бросил на стол узел, в котором опытный глаз без труда бы определил серую морскую шинель с начищенными пуговицами. Человек был доволен: задачу получилось выполнить легко и тихо. Разве только пса жалко. Но пес мог привести людей или привлечь внимание лаем. Даже несмотря на то, что человек его уже две недели прикармливал и всячески выказывал дружелюбие.

Грегори

От гулких ударов звенело в ушах. Грегори сделал паузу и прислушался. Но ничего не поменялось.

Тихо, холодно. Присел несколько раз, но не согрелся. Можно снова попытаться перетереть веревку на руках об острый край стальной скобы-ступеньки. Он уже дважды принимался это делать, но веревки были прочные. Колотить ногами о гулкие стены тюрьмы теперь тоже казалось бесполезным занятием. Но так хоть можно выместить злость и досаду.

Кому он мог понадобиться? Все в городе знают, кто такой есть Грегори Хорвен. Все понимают истинную его роль, и вряд ли найдется глупец, который таким образом стал бы расчищать себе место подле капитана. Ведь рано или поздно тело Грегори найдут. Вытащат из этого ящика, поймут, как и от чего он умер. Поймут, что кто-то помог ему умереть.

Нет, пожалуй, такая смерть, смерть от холода в железном мешке - это совсем не то, чего он бы себе пожелал. Но альтернативы видно не было.

Оставалось только, неудобно согнувшись, тереть веревку о скобу и пытаться понять, что же стало причиной того, что он здесь оказался.

Пусть он только называется моряком. Не нужно кривить душой - в нашем мире лишь кочегары да механики имеют какое-то отношение к реальной судьбе флота. Да, почетно носить форму, ходить на морские курсы. Быть на виду, быть связью между миром и старым капитаном. В моряки не берут больных, слабых или калек. Моряк - это лицо Страны.

Моряк - лицо города. Какой бы ни была действительная служба.

И ты, моряк, возвращаешься домой после вахты, и садишься за учебники. Ты пытаешься разобраться в тонкостях науки, невостребованной уже очень давно. В городе на Корабельной скале куда важней уметь ремонтировать старые механизмы, чем создавать что-то новое. Но ты чертишь. Ты чувствуешь себя ребенком на уроке прикладной механики. Ты почти ничего не понимаешь и это тебя злит...

Ты не отказываешь в помощи никому, и потому к тебе хорошо относятся и истопники, и механики, и технари и даже преподаватели из училища. Ты всей шкурой чувствуешь, как меняется мир вокруг, но продолжаешь делать вид, что он не меняется. Чтобы твой собственный внутренний якорь мог тебя удержать. Ведь старик зависит от тебя.

И в дни, свободные от вахты, ты бегаешь в музей к Даниэлю, потому что он думает так же, как и ты. Он тоже чувствует, что перелом близок, и тоже не может понять, откуда следует ждать беды.

...веревка сдалась, когда у Грегори уже не хватало сил продолжать работу. Она внезапно начала расползаться на волокна. Грег подергал запястьями, скидывая под ноги излохмаченные петли. И упал на них, захлебнувшись криком - никогда он не думал, что это может быть так больно...

Эри

У прорезанного насквозь крейсера она задержалась. Не любила здесь ходить. Мрачное это было место: обвислые и оборванные ванты свешиваются с бортов, расколотые таблетки юферсов, угловатые кнехты и пустые бочки вмерзли в лед под килем; стальные сходни гудят от каждого шага...

Но даже сквозь этот шум и скрип она услышала тихий глухой стон откуда-то снизу, из-под настила. Наверное, подспудно ждала чего-то такого. Легко спрыгнула на промерзшие камни, чиркнула спичкой, наклонилась, чтобы заглянуть, что там, внизу.

Свет спички отразился в круглых желто-зеленых глазах. Тот, кто был под настилом, снова тихо застонал, и Эри растерянно позвала:

- Гасс? Гасс, иди сюда, собачка, я тебя не обижу.

Гасс заскулил сильнее, задвигался, пытаясь выбраться. К Эри он успел привыкнуть и не боялся ее. Он и вообще-то был доверчив к тем, кто его кормит.

Девушка дождалась, когда дворняга выберется на лед, осторожно протянула руку, дала ее обнюхать. Гасс поднялся на четыре лапы, опустил морду, сделал шаг. Эри, желая его подбодрить, провела по собачьей шее ладонью и тут же почувствовала под пальцами теплое и влажное.

- Гасс... собака... что здесь случилось? Где Грег? Где хозяин?

Пес завыл, сделал попытку куда-то идти. Он сильно припадал на задние лапы и даже Эри видела - далеко он так не уйдет.

- Давай я тебя понесу. Не бойся. Мы придем домой... я тебе положу поесть... а сама пойду, поищу Грега. Мы его обязательно найдем...

Так, уговаривая пса и саму себя, она потихоньку пошла в сторону «Квадрата». В черное нутро крейсера входить побоялась, обошла по шатким мостикам Новой Подвесной улицы.

Даниэль

Старый капитанский хронометр никогда не лгал, и Даниэль привык сверять жизнь по его стрелкам. Ровно в восемь он подтянул его пружину, в восемь ноль пять выглянул в окно. Грег должен был как раз ступить на сходни. Ему понадобится четыре минуты, чтобы подняться на борт, заглянуть на камбуз и поздороваться с поварами, а потом взойти на верхнюю палубу.

Четыре минуты как раз хватит Даниэлю, чтобы одеться, проверить, есть ли в кувшине вода и все ли лекарства подготовила ночная сиделка.

Грег не опаздывал, но был почему-то без собаки.

Даниэль уже настолько привык, что адъютанта все время сопровождает его черный пес, что отсутствие Гасса заставило его поневоле встревожиться.