Духовная практика. Философская трилогия (сборник) - Ананда Атма - Страница 12

Поскольку випассана – это работа буддхи, составляющая основу всякой духовной практики, постольку именно буддисты по преимуществу вполне способны не делать принципиального различия между конфессиональными различиями. Ведь с позиций буддхи важно лишь уметь отличать реальное от нереального, а все конфессиональные различия лежат в сфере нереального. Вот почему развитие разума напрямую признается «личным опытом», и не важно, кто вы – буддист или христианин, индуист или мусульманин. Что и говорить о прочих привходящих различиях (национальность или профессия). Для мирян цель медитации формулируется как более осознанная жизнь через ясное понимание самого себя. Таким образом, випассана задействует развитие общечеловеческой способности и становится одной из наиболее очевидных точек всеобщего резонанса. Не только заниматься випассаной полезно всем, но и обратное тоже верно: практика випассаны развивает ясное видение структурных параллелей в традициях и единство систем духовной практики. Требование не смешивать техники касается вопросов тайминга: вы просто не можете применять одновременно две разные техники на материальном уровне, как невозможно одновременно стоять в тадасане (ноги жестко прямые) и «столбе» (ноги слегка согнуты), хотя обе практики работают на отстраивание оси. Но встречающиеся в России ратования за «чистоту традиции» в плане обучения випассане противоречат ей самой!

Формальность требования приверженности одной избранной технике не является столь уж жесткой даже в монастырях, ибо главное – осознанность действий, а не догматизм. Приведу два примера недогматического подхода. Когда я изучала тайцзы в Ладакхе, где преобладает буддизм, в нашей группе была китаянка, которая записалась на курс випассаны, начинавшийся сразу же после окончания курса тайцзы. Мастер тайцзы очень переживал, что она позабудет форму, если не будет повторять ее целых десять дней, когда она еще только-только разучена и просто нуждается в повторении. Та заверила, что будет делать форму каждый день в ванной (практика занимает всего 7 минут), но когда она вернулась с випассаны, мы узнали, что ей вообще не пришлось прятаться. Когда доложили ламе о «нарушении порядка», он лично позвал ее, попросил показать, что она делает, а потом позволил ей продолжать тайцзы в форме випассаны – внимания к телу. Точно такие же случаи мне известны с практиками йоги: инструктор по йоге из Франции, принявший годовое монашество в бирманских лесах, даже продолжал обучать йоге самих буддийских монахов, практиковавших випассану вместе с ним. Что и говорить о том, что тайцзы и йога прогрессируют благодаря випассане. Кроме личного опыта мне известно немало случаев, когда йоги с удивлением обнаруживали, что после курса випассаны они лучше делают асаны!

Целевое «овнутрение» межкультурной коммуникации не так просто, как может показаться. При работе в храмовых пространствах ради всеединства вовсе не требуется простираться перед распятием или креститься при обходе ступы. Мы входим в храм – и попадаем в модулированное пространство Реальности. Мы совершаем определенные ритуалы и поддерживаем заданную модуляцию. Храм имеет свою ось, свой тайминг, свой разум – таким образом все прихожане, сонастроившие личный ритм с деятельностью храма, получают некий шанс видеть Реальность и быть реальными. Мы видим просветленные лица в мусульманской мечети и индуистском храме – а потом мы видим те же лица, обращенные друг у другу и искаженные откровенной ненавистью. Отслеживание и нейтрализация эгрегорных тенденций – одна из тончайших работ при пересечении границ разных сакральных пространств. Мы снова попадаем в профанный мир, ибо только из него нас примут в другой религии. Если вы христианин, то вам заведомо нечего делать в буддийском храме, иначе вас просто не впустят обратно в церковь без некого «чина отречения», что известно мне на личном опыте. Из мира вы можете вступить в любой храм, а вот из храма – только в тот же самый храм.

Так было тысячелетиями, и только совсем недавно проведение и стирание границ профанного и сакрального стало более осмысленным. Оно проходит не столько на уровне обычной религиозной веротерпимости, сколько на более высоком уровне духовной практики, то есть благодаря не слепой вере и воле, а развитому буддхи (разуму), трансцендентному традициям. Однако ради возведения частного во всеобщее вовсе не следует нарочито нагнетать ситуацию: можно оставаться в традиции, если личная ситуация складывается благоприятным образом для традиционной реализации. При работе же с несколькими традициями для многих очевидна проблема времени: «всего не успеть». Но на самом деле, она возникает только при «манасовом» (рассудочном) подходе к традициям, когда ищущий старается просто понабрать отовсюду разнообразных сведений, техник и обычаев. Неудивительно, что «многознание уму не научает», ибо в такой деятельности вообще не задействован и не развивается буддхи. Подобной проблемы нет и даже не может быть при изначальном обращении к принципам выявления Реальности. Вспомним снова Сократа, который отказался от посвящения в мистерии, а потом пифия провозгласила его наимудрейшим среди всех смертных. Традиционное сокрытие самих принципов, позволяющее выдавать новообращенным лишь построенные на них техники, бессильно против развитого буддхи.

Отстраивая осевую центрацию микрокосма, далее вы совершаете прадакшину (обход) вокруг Себя, рсширяя витки спирали, пока не охватите весь макрокосм в своей собственной Самости. Всеобщность кажется при поверхностном взгляде «неразборчивостью», поэтому стоит остановиться на вопросах «накопления личной силы», «взятия на себя чужой кармы», «борьбы добра со злом» и прочей оккультной проблематике. А вся она возникает только от того, что частное возводится не во всеобщее, а лишь в особенное. Всех этих проблем просто нет на уровне всеобщности, даже если он достигается путем обычной традиционной реализации. Христианский святой, проливающий слезы за весь мир, которому даже и бесов жалко, что отпали они от бога и не вкушают благодати, обратись вы к нему с рекомендациями по «кармической защите» от врагов и сущностей, оплачет также и ваше «слабоумие». Мастер випассаны, с раннего утра до поздней ночи выслушивающий откровенные отчеты по практике и дающий каждому личные наставления, обратись вы к нему с добрым советом «поберечь энергию» для самореализации, удивленно спросит: «А разве она кончается?», одарив также и вас своим вниманием и любовью. Просто после Апокалипсиса христианин ждет Второго Пришествия Спасителя, а каждый буддист знает, что Авалокитешвара не уйдет в нирвану, пока последнее живое существо не спасется.

«Топливо кармы» – самый мощный энергетизирующий фактор для подвижников. Он однозначно решает вопрос наличия личной силы, нужной для самореализации. Окончательное освобождение предполагает нейтрализацию всей кармы – как «плохой», так и «хорошей», а ведь энергией обладает любая карма. Отсюда и феномены чудесного преображения убийц и блудниц в почитаемых святых, которыми изобилуют канонические жития наряду с пожизненно добродетельными просветленными. Вот почему, чем больше «грехов мира» берут на себя подвижники, тем ярче горение их личной трансформации и тем большей духовной мощью они обладают. Как писала в полном отчаянии, желая докричаться до людей, поэтесса Марина Цветаева: «Что другим не нужно – несите мне! Все должно сгореть на моем огне!». Страхом «набраться чужой кармы» уже заразилось немало российского народа, что приводит лишь к усугублению «дебелости ума и сердца», говоря по-христиански. Это вопрос тайминга: на материальном уровне невозможно находиться в единстве со всеми, и он решается лично. Так, если Рамана Махарши провел в затворе первую половину жизни, то Шри Ауробиндо – вторую, признав единство сознания в самореализации более эффективным. Но у обоих половина жизни знаменовалась погружением в народ с совершенно конкретной целью облегчения чужих страданий, освобождения целой страны, – а ведь все это вело к обременению якобы «чужой» кармой.