"И демон тоже может плакать..." (СИ) - "shizandra" - Страница 38

- Тебе лучше уйти, – Амиран уже пришел в себя и теперь снова смотрел на Молокая прямо и спокойно.

- Я лучше знаю, что мне делать, – Молокай улыбался. Улыбался все так же, смягчая резкость слов мягкостью голоса. – Я не уйду отсюда, пока не получу то, что хочу.

- И чего ты хочешь? – теперь на губах Амирана застыла немного странная улыбка, от которой Молокая бросило в дрожь.

- Разве это не очевидно? – он пожал плечами и сделал шаг вперед. – Тебя.

На короткий миг та часть сознания, которая еще не пребывала в сладостном тумане, взвыла от страха от пришедшей вдруг мысли. Если Амиран сейчас уступит ему... Это действительно будет конец. Всему.

- Нет, – Амиран покачал головой, складывая руки на груди, словно в попытке защитить сердце. – Ты, конечно, сильнее меня и можешь попытаться сделать это силой.

- Почему? – желание пряталось где-то в глубине тела, и рассудок снова вступал в свои права. Было почему-то жаль, но не оставляло ощущение, что все – правильно. Все именно так, как должно было быть. – Я недостаточно красив для тебя?

Амиран только фыркнул, расслабляясь.

- Что тебе нужно? На самом деле нужно?

- Правда, – Молокай не двигался, боясь, что каким-нибудь лишним движением что-то изменит, разобьет. – У тебя не было никого столько времени, ты полон сил и желаний. Я сам готов лечь под тебя. Но ты НЕ хочешь, на самом деле не хочешь, я это чувствую. Почему?

Амиран на секунду прикрыл глаза, сдаваясь:

- Я хочу. Но не тебя.

Молокай вздрогнул. Знакомо. Так знакомо и больно. «…хочу. Но не тобой. Только не тобой...» Молокай с силой стиснул зубы и велел Джарету в его голове заткнуться, с ним он разберется позже.

- И в чем же дело стало? Ах, да, проклятие, как я мог забыть, – злые отчаянные слова лились сами, и Молокай уже просто не мог их остановить. Его остановил невеселый, но странно-искренний смех Амирана.

- Если бы дело было в этом, было бы проще, мой принц, гораздо проще, – Амиран внезапно стал другим, и Молокай почти испугался. – Я хочу того, кого никогда не получу. Никогда больше.

Молокай тихо охнул, почти сгибаясь от чужой боли, навстречу которой он так неосторожно открылся в попытке понять, почувствовать. Теперь... Теперь он чувствовал. Все то, что Амиран так тщательно прятал за броней спокойствия и холодности. Всю его почти смертельную тоску, всю боль, которая с каждым годом становилась все сильнее. Все его чувства. Зеркальное отражение того, что прятал от всех его отец. Всю его любовь...

- Прости, – Молокай отчаянно пытался выбраться из омута чужих эмоций. – За весь этот спектакль. Но мне надо было знать.

В ответ Амиран только закрыл глаза, а спустя пару секунд Молокаю стало легче дышать. Он не знал, да и не хотел знать, чего стоило Амирану вновь спрятать свои чувства в глубине своего сердца. Но теперь перед Молокаем вновь стоял спокойный и уверенный в себе изгнанник. Изгнанник, который обладал слишком острым умом, чтобы забыть о словах Молокая.

- Зачем тебе это надо?

Молокай только вздохнул, отводя глаза. Амиран заслужил правду. Но давать ему надежду... Было бы еще хуже, чем просто промолчать.

- Просто… доверься мне, – тихо, еле слышно шепнул он, а в следующий миг просто исчез, чтобы спустя доли секунды появиться в своем номере. Сил на простую поездку до отеля уже не хватало.

Джарет уже был там, но Молокай еле обратил на него внимание, слишком сильно погруженный в свои мысли. Он просто молча кивнул ему, давая знать, что заметил беглеца, и направился в спальню. Но, проходя мимо стоящего почти около самой двери Джарета, услышал тихое:

- У тебя такие счастливые глаза…

…и почему-то остановился. Замер, прислушиваясь к себе, а потом тихо, почти нежно улыбнулся. Он действительно счастлив. Потому что…

- потому что он любит... – отвечая сам себе, тихо обронил он и ушел в спальню, уже не увидев, как странно полыхнули алым странные глаза Джарета.

====== Глава II-5 ======

На следующий день Молокай проснулся рано. Слишком рано даже для него, привыкшего к ранним подъемам, чтобы успеть на завтрак с отцом. Сегодня трапеза в обществе отца ему не светила, но, пожалуй, он был даже рад этому. Зато ему светил завтрак в обществе одного беглеца, про которого он вчера почти забыл. Зато сегодня... аура Джарета была слишком яркой, настолько яркой и почти горячей, что Молокаю на время пришлось даже прикрыть глаза, чтобы перевести их в другой режим работы. Мир немного потерял свои краски, но стало легче. Молокай повалялся в постели еще немного, смотря почти бездумно за окно на проплывающие облака, а потом нехотя поднялся. Больше не было причин задерживаться здесь, а, значит, теперь можно и поторопиться. Хоть отец вряд ли спросит у него, почему поиски заняли так много времени, не стоит разочаровывать его еще больше.

Перед дверью он немного притормозил, прислушиваясь к звукам в гостиной. Джарет, похоже, спал. Детское желание разбудить боролось с нежеланием видеть его спящим: вчера эта картина почему-то странно взволновала его. Молокай тяжело вздохнул и просто переместился в ванную комнату, запоздало отметив, что Джарет, скорее всего, почувствует это перемещение даже сквозь сон. И какие выводы он сделает из этого... Молокай почему-то был уверен, что весьма не лестные для него. Ну и черт с ним – сегодня он сдаст этого типа в папочкины руки и забудет о нем. Постарается забыть.

Он стоял под душем, закрыв глаза и тихо наслаждаясь тем, как омывают его кожу струи прохладной воды, когда почувствовал рядом чужое присутствие. Словно удар. Сильное, почти оглушающее ощущение захватило его врасплох, заставив дернуться и, отступив на шаг от упруго бьющих струй воды, выглянуть за непрозрачную штору. В ванной никого, кроме него, не было. Но… что-то было не так. Взгляд. Ему казалось, что он течет по его телу вместе с водой. Знакомый и чужой. Ласкающий, бросающий в дрожь и леденящий. Никогда…никогда ему не было так страшно, никогда он не чувствовал себя так беззащитно. И так хорошо. Рядом не было никого, но он чувствовал, как касаются его тела чьи-то невидимые руки, щекочут шею нежные, но настойчивые губы. Вода... Она стала чем-то другим. Молокай выдохнул и, чувствуя, как разрывается сердце от дикой смеси ужаса и наслаждения, просто шагнул вперед, полностью вставая под водяной поток. И тут же тихо застонал от мгновенно захватившего его водоворота острых, ни с чем несравнимых ощущений. Вода омывала его, касалась, ласкала, целовала сразу везде, заставляя дрожать и инстинктивно искать…кого-то. Кого можно обнять в ответ, к кому можно прижаться и на чьи поцелуи можно отвечать. Но вокруг была только вода. Обжигающая, дающая удовольствие, но не более того... Не в силах больше сдерживаться, Молокай застонал уже в голос, цепляясь за стену в отчаянной попытке удержаться на ногах, когда внезапно усилившийся напор воды яростно ударил по всем нервным окончаниям, а перед глазами вдруг встала сводящая с ума картинка: Джарет, его тонкое лицо и откровенно раздевающий взгляд. Губы, скользящие по тонкой коже чужой шеи... Молокай вскинул голову вверх, навстречу струям воды. Почти задохнулся от яркого, сильного ощущения прикосновения чужих губ к своим губам и забился, задрожал, оказавшись на пике своего удовольствия. А потом обессилено опустился на колени на пол, шепча тихое:

- Джарет... Ненавижу…

… Он вышел из ванной комнаты спустя только сорок минут. Придя в себя, он еще долго стоял перед зеркалом, смотря на свое отражение и не видя его. По телу еще гуляли отголоски пережитого наслаждения, а сознание уже изо всех сил пыталось найти объяснение тому, что произошло. И не находило. Если бы можно было это списать на причуды своего собственного тела и воображения... Но Молокай слишком хорошо знал, что такое простое объяснение ему не светит. Это было что-то другое. Кто-то другой. Тело все еще помнило нежные прикосновение бесплотных рук и губ. И помнило слишком хорошо. Но было что-то еще. Что-то знакомое. Взгляд. Это был взгляд Джарета. Точно такой же, каким он смотрел на него вчера, сидя на подоконнике окна. Дойдя до этой точки своих размышлений, Молокай только покачал головой и, отвернувшись от зеркала, потянулся к ручке двери. Больше думать об этом он не будет. Хотя бы потому, что если он прав, и это имеет какое-то отношение к Джарету, то он все равно ничего не поймет – все, что касалось этого типа, было покрыто тайнами. А разгадывать эти тайны у него не было ни сил, ни желания. Все равно без толку. Он толкнул дверь, морально готовый встретить холодный или насмешливый взгляд черно-алых глаз, но оказался не готов увидеть спокойно спящего на диване Джарета. Свободно раскинувшегося, укрытого пледом только по пояс так, что обнаженный торс и плоский живот оказались открытыми взгляду Молокая. Но сейчас Джарет не казался ни милым, ни беззащитным. Его не хотелось укрыть, его хотелось... Почувствовать всей кожей, зарыться руками и лицом в распущенные и сбегающие по подушке волосы, прижаться губами к его губами, сдернуть этот мерзкий плед, открывая взгляду его всего. Услышать его стон. Мольбу. Или приказ. Желание ударило прямо в солнечное сплетение, заставив пошатнуться и с силой зажмуриться. Да что такое с ним сегодня?!? А потом пришедшая вдруг на ум мысль заставила почти задохнуться воздухом. Если Джарет спал, то кто же... Пришедшее следом разочарование удивило и разозлило его. Он что, надеялся, что это – проделки Джарета? Похоже на то. От дивана послышался тихий вздох и Молокай мгновенно распахнул глаза, возвращая свое внимание лежащему на диване демону. Почти проснувшемуся демону. Длинные, слишком длинные ресницы чуть подрагивали, готовясь распахнуться, дыхание уже не было таким тихим и размеренным. Джарет тихо, еле слышно простонал, словно видел слишком хороший сон, и просыпаться не хотел, а потом просто потянулся. Тонкое тело вытянулось в струнку, проклятый плед скользнул ниже, и Молокай, чувствуя себя уже почти на грани, опустил голову и стремительной тенью пересек комнату и скрылся в спальне. Прислонился спиной к двери, закрывая глаза и отчаянно молясь про себя, чтобы исчезла, наконец, эта слишком яркая картинка, стоящая перед глазами: идеальное, по-юношески совершенное тело, полное животного, беспощадного магнетизма. Но сегодня явно был не его день – картинка не только не исчезала, а прорастала все новыми деталями. Блеском острых камней на матовой коже, создающими с ней безумный контраст, чуть приоткрытыми губами, и россыпью волос, лежащих на плече. Молокай зло, отчаянно простонал, чувствуя, как тонет, погружаясь с головой в нечто, что не имело названия, но окружало со всех сторон. Само пространство вокруг словно взбесилось, превратившись в жар, любовь, желание... А потом вдруг все исчезло. Воздух в комнате снова стал просто воздухом, и Молокай снова смог различать предметы. Только желание никуда не делось. Казавшееся сейчас, после той мгновенной бури, таким слабым, оно, тем не менее, заставляло кусать губы и с силой сжимать кулаки, чтобы не выпустить на волю стон, рвущийся наружу. На дрожащих ногах он преодолел несколько шагов до кровати и просто рухнул на нее с невольным вздохом облегчения. Почему... Почему ОН вызывает такую реакцию?! Это уже не просто пугает, это уже внушает ужас. Неужели…неужели и у отца с Амираном было также? Нет, не так. Он не знал, откуда это знал, просто... Хотя бы потому, что он – не отец, а Джарет – НЕ Амиран. Джарет и Амиран. Они оба просто совершенство, но они такие разные. Вулкан – обжигающий, вечный, но никогда не горящий, лишь плавящий своим жаром. И открытое пламя, ласковое и страшное. Лава, превращающая все вокруг в часть себя. И огонь, оставляющий после себя лишь пепел. Кто из них был вулканом, а кто пламенем? Амиран превратил его отца в лаву, а его, Молокая, Джарет просто сжигает. Одним своим присутствием. Даже не зная этого. Молокай перевернулся на спину, устремив взгляд в потолок. За дверью что-то зашуршало, кажется, даже что-то упало. Значит, Джарет встал. А это значит, что надо выходить, смотреть на него и даже разговаривать с ним. Вчерашнее шоу, которой тот устроил в клубе, сейчас казалось таким далеким и таким размытым. И это почему-то радовало – сегодня, сейчас Молокай вполне был способен отдать себе отчет в том, почему его так взбесило это самое шоу. Банальная, но от этого не менее острая ревность, взявшаяся неизвестно откуда. Как, когда? Он познакомился с этим беглецом только три дня назад, но тот уже успел влезть в его жизнь. Слишком близко Молокай подпустил его к себе. Так, как не подпускал еще никого. В его жизни были и любовники и любовницы, демоны и люди, он знал, что такое страсть, да и ревность была знакома. Но такое…было в первый раз. Слишком остро и ярко. И его способность чувствовать чужие эмоции не помогала ничуть – он не мог почувствовать Джарета. Только какие-то всплески, всего лишь легкую рябь на океанской поверхности. А глубже... Нет. Так же, как у отца и Амирана. У каждого из них была своя броня.