"И демон тоже может плакать..." (СИ) - "shizandra" - Страница 34

- Меня очень трудно удивить, – губ Амирана коснулась легкая улыбка. – К тому же я пока тебе не по зубам, мой принц.

- А ты дерзок, изгнанник, – уступая нерациональному желанию причинить Амирану боль, проговорил сквозь зубы Молокай. Но тот только покачал головой.

- Можешь говорить все, что хочешь.

Глаза Молокая полыхнули – как Амирану удалось разгадать его желание? Он чувствует себя перед ним, словно открытая книга. Мерзкое ощущение.

- Зачем ты пришел?

Молокай мгновенно напрягся, забыв обо всем. По телу прошла волна холода, тут же сменившаяся жаром. Горло внезапно перехватило. Почему же так трудно...

- Мой принц? – голос Амирана стал мягким, таким мягким.

Молокай судорожно вздохнул и, стараясь не допустить в голос дрожь, спросил:

- Ты... Все еще любишь его?

Амиран отвел взгляд лишь на миг.

- Нет.

Вот и все. И день почему-то сразу исчез. Так же, как исчезли все звуки и размылись очертания предметов перед глазами. Холод – сковывающий, парализующий, мгновенно прошелся по телу, вымораживая изнутри. Почти ничего не видя перед собой, Молокай развернулся и застыл, смотря в пол под ногами. Мысли в голове были просты – ему надо дойти до двери, выйти из кабинета, спуститься вниз, поймать такси и вернуться в отель. Все. Все. Надо просто сделать это.

Расстояние до двери то увеличивается, то уменьшается – кажется, само пространство решило с ним поиграть. Кабинка лифта на мгновение превратилась почти что в склеп, но не ему бояться замкнутых пространств. Такси? К черту. Ему нужно время, чтобы прийти в себя. Он знает дорогу назад, значит, доберется до отеля пешком.

Он шел по улицам, автоматически поворачивая в нужных местах и уклоняясь от столкновений с прохожими. Деловой центр города жил своей жизнью, которая просто обтекала его, не касаясь. Для этих людей он не существовал. Сознание потихоньку возвращалось, а вместе с ним просыпались и эмоции. Разочарование, глубокое отчаяние и почему-то тоска. А еще боль. И злость. На Амирана, который не оправдал его надежды, на самого себя, за то, что наивно полагал, что все будет так просто. Растерянность. Он не знал, что делать ему ТЕПЕРЬ. И надо ли вообще что-то делать. Сейчас, как никогда он чувствовал себя маленьким, наивным ребенком. «…не знаю, чего ты хочешь, но только не останавливайся, не бросай все так… Если ты остановишься, он УЙДЕТ...» Молокай зло усмехнулся. Его остановили. Одно-единственное, короткое слово «нет». Его не просто остановили, его парализовали.

...Дорога до отеля оказалась гораздо короче, чем он предполагал. Он пришел в себя, но так и не придумал, что ему делать дальше. Или...ничего не делать?

Ауру Джарета он почувствовал, когда вышел из лифта. Беглец ждал его в номере, и Молокай только усмехнулся. Джарету придется подождать с возвращением. Потому что единственное, что понял Молокай за все время прогулки – это то, что он не хочет возвращаться СЕЙЧАС. Еще день. Еще сутки. И, если за это время он не придумает, что делать, они вернутся домой, и он навсегда забудет об этом.

Джарет спал. Он лежал на диване в гостиной, его длинные, распущенные волосы мягкой волной сбегали по маленькой диванной подушке и касались пола. Красивое лицо было спокойно, но тень, лежащая на нем, стала еще глубже. Молокай на короткий миг замер на пороге комнаты, просто смотря на спящего демона и пытаясь понять, почему при взгляде на него так сжимается сердце. А потом просто подошел к нему и накрыл валявшимся тут же на кресле пледом. Джарет вздрогнул, но не проснулся, а просто свернулся в клубочек, словно котенок. Молокай тихо фыркнул представившемуся на миг перед глазами образу Джарета с пушистым хвостиком и парой маленьких ушек. И о чем он только думает? Резко тряхнув головой в попытке отогнать слишком яркую картинку, Молокай отвернулся и направился в спальню. Хорошо, что Джарет спит – объяснение о причине задержки можно отложить. Хотя, кто сказал, что ему надо что-то объяснять?

Молокай забрался на свой любимый подоконник и, прислонив пылающий лоб к холодному стеклу, закрыл глаза. Еще утром он чувствовал себя довольным и полным сил, а теперь он сам себе напоминает старую развалину. Старика с детским умом. Почему он решил, что Амиран, после стольких лет, после всего, останется верен отцу? Пусть не физически, если вспомнить о проклятии, то хотя бы сердцем. Да, отец любит его до сих пор. Да, одна мысль о нем, один звук его имени приносит ему боль, но... Отец заперт в огненной клетке Нижнего мира. Тогда как после изгнания у ног Амирана лежит весь Средний мир со всеми его возможностями и соблазнами. Амиран помнит все, что произошло. Он помнит ангела, он вспоминает о нем каждый раз, когда видит венчающие небоскреб крылья. Да, он помнит и отца. Но… любил ли он его когда-нибудь на самом деле? Если верить рассказанной им истории, это отец был тем, кто сделал первый шаг, почти принудил его к близким отношениям. Испытывал ли Амиран к отцу что-то или просто подчинялся? Об этом Амиран не сказал ни слова. Этого нельзя было ни услышать в его голосе, ни понять из его рассказа. Как же все сложно... А теперь еще и безнадежно. И если он причинил такую боль отцу напрасно... При этой мысли Молокай просто заледенел и зло, отчаянно застонал сквозь стиснутые зубы. Мальчишка. Глупый, эгоистичный мальчишка.

На плечо легла теплая, легкая рука, и Молокай открыл глаза. Окинул безразличным взглядом стоящего перед ним Джарета, и отвернулся, наклонил голову, позволив волосам закрыть лицо. Если он сейчас спросит, какого черта он тут сидит и стонет... Но Джарет удивил его.

- Ты не разбудил меня, – в голосе Джарета не было вопроса или упрека, просто констатация факта.

Молокай в ответ только пожал плечами, на одном из которых все также лежала рука Джарета. Пальцы чуть сжались:

- Что-то случилось?

Молокаю показалось, что его обнял теплый, летний ветер.

- Нет. Но мы остаемся еще на сутки.

Рука с его плеча исчезла, и Молокаю на миг, один короткий миг захотелось, чтобы она вернулась.

- Знаешь, к моему описанию предполагаемого наследного принца надо было добавить еще и эгоистичный, – в холодном, ставшем колючем голосе Джарета теперь звучала тщательно сдерживаемая ярость.

Молокай повернулся к нему.

- Так не терпится получить наказание?

Губы Джарета тронула почему-то горькая улыбка.

- У меня есть свои причины вернуться поскорее.

- А у меня есть свои причины остаться.

В странных черно-алых глазах что-то мелькнуло. Джарет немного помолчал, а потом небрежно обронил:

- Полагаю, ты должен сказать мне «спасибо».

- За что это? – Молокай, против воли чувствуя, что этот разговор начинает затягивать его, спустил ноги с подоконника на пол, разворачиваясь к Джарету всем телом.

Тот окинул его каким-то странным взглядом и вдруг лукаво улыбнулся.

- Если бы я не сбежал, ты бы не попал сюда.

Молокай только дернул плечами.

- Тогда спасибо, – он и не собирался отрицать очевидное.

Острые длинные ресницы в ответ чуть дрогнули.

- Пожалуйста. И все-таки ты странный.

- Кто бы говорил, – Молокай, почувствовавший, как его словно что-то отпустило, легко улыбнулся. – Сам одна большая ходячая странность.

Джарет, словно в зеркале, отразил его улыбку. Небрежным жестом заправил за ухо мешавшую тяжелую прядь волос и спросил:

- Тогда какие планы на вечер?

- Звучит так, словно хочешь пригласить меня на свидание, – Молокай скрестил руки на груди.

- А ты бы пошел? – теперь Джарет смотрел на него искоса, сквозь частокол своих ресниц.

Молокай только ошарашено покачал головой – никто раньше так с ним не разговаривал. Похоже, этому беглецу все равно, что он стоит перед наследным принцем. Но ему нравилось. Почему-то нравилось. Джарету каким-то образом удавалось не переходить черту, за которой обыкновенное нахальство и почему-то совершенно очаровательная наглость переходит в откровенную грубость, которая была способна вывести его из себя точно так же, как всегда выводила его отца. Словно... Словно Джарет заранее знал, КАК с ним можно разговаривать. Эта мысль почему-то встревожила Молокая, хотя причин для тревоги он не видел. Но он оставил ее для дальнейшего рассмотрения хотя бы потому, что его интуиция никогда его не обманывала. К тому же Джарет ждал ответа.