Пепел крыльев ангела: Проклятое поколение (СИ) - "Laise" - Страница 46

- Последние минут сорок я до истерики хочу уложить тебя в постель… - не открывая глаз, сказал Колин. - Но сначала с нами был Дерил, потом я говорил с Йеном. А сейчас я дышу тобой и читаю мысленно мантры, только бы не свалить тебя здесь же на диване. Может, меня и правильно поймут, но не оценят точно.

Олле вскинул на него удивленный взгляд, а потом еле слышно спросил:

- Мне уйти?

- Нам уйти, Олле, - Кол прижал его к себе еще крепче, а потом открыл глаза и шагнул к коридору, увлекая его за собой. - Или ты все-таки против?

Олле сглотнул, заливаясь румянцем еще больше. Слова вдруг как-то разом закончились, и он с силой сжал пальцы Колина, надеясь, что это сойдет за ответ. Все это время где-то в глубине души зрел страх, что это все-таки ошибка. Что они не поняли, неправильно расшифровали собственные эмоции. Он столько читал, столько слышал… Кол обнимал его, целовал даже, но… этого иногда было так мало.

- Только нам обоим надо… - смущение есть смущение, но даже оно не смогло подавить все нарастающее возбуждение. - Приготовиться.

- Душ? – от щек Олле можно было уже зажигать спичку. Это было… странно. Не дергало, не задевало. Просто казалось странным. Наверное, надо меньше телевизор смотреть. – Можем принять по очереди. Или каждый у себя.

Колин медленно кивнул:

- У тебя или у меня?

Олле смущенно опустил глаза:

- У меня. Ты к своей комнате вряд ли привыкнуть уже успел, а мне… будет спокойней.

- Я идиот, ты в курсе? Я мог перепрограммировать и взломать твой замок тогда… но все напрочь вылетело из головы, как только я услышал твой голос, - выдохнул ему в шею Кол и усилием заставил себя отстраниться. - Через пятнадцать минут, ладно? Я приду через пятнадцать минут.

Олле кивнул и исчез за своей дверью. Прислонился к ней спиной, приложил ладони к пылающим щекам… От одной только мысли, что пройдет пятнадцать минут и… кружилась голова и начинали подрагивать пальцы. Возбуждение накатывало волнами, от ожидания перехватывало дыхание, а от сладкого ужаса сводило низ живота. Страх, непонятный трепет, доверие, желание и снова страх.

Мотнув головой, Олле заставил себя отстраниться от двери, и пошел, почти побрел в ванную. Нужно перестелить постель или это дурацкая мысль? Наверное, надо задвинуть портьеры. Да, точно. Мысли в голове теснились глупые, неповоротливые, но уж лучше они, чем…

Раздевался он с почти нарочитой аккуратностью и неторопливостью. А когда встал под душ, выдохнул вдруг судорожно, подставив лицо струям воды и опершись рукой о кафельную стену.

… Кол явился ровно через четверть часа. Босой, одетый только в джинсы и с переброшенной через плечо футболкой. Он проскользнул в комнату и закрыл за собой дверь. На замок. Впервые за все время своего пребывания в этом доме.

- Олле? Я… я пришел.

Олле вздрогнул и нервно фыркнул, когда всплыло в памяти такое банально-киношное «Я дома!» Осталось только ответить что-то вроде «Как прошел твой день, милый?» И какая только чушь лезет в его голову… Выключал воду, вытирал волосы и заматывался в полотенце Олле также обстоятельно и неторопливо. Словно давая себе шанс опомниться и передумать. Только вот не хотелось делать ни того, ни другого. Тело трепетало от предвкушения, омега чувствовала и ждала свою альфу.

- Надеюсь, никто не захочет пообщаться с нами в ближайшее время, - он вышел из ванной, стараясь почему-то не смотреть на Кола. Взгляд метался с одного предмета на другой и, в конце концов, зацепился за край выглядывавшей из-за музыкального центра книги.

- Эй… - Кол шагнул к нему, бросив свою футболку на кресло, и обнял парня за талию, притягивая к себе. Кончиками пальцев приподнял его лицо за подбородок. - Ты можешь меня остановить… - почти невесомый поцелуй. Губы накрывают губы. Обнаженная кожа горит. И, кажется, будто из-за жара тело вот-вот расплавится, словно воск.

- Ты моя альфа. Ты не можешь сделать мне больно, - Олле заглянул в его глаза, улыбнулся криво, а потом ухнул в поцелуй, посылая к черту свои сомнения и весь остальной мир заодно. Отдавшись на волю желаниям и инстинктам, он расслаблялся все больше, раскрывался все сильнее, позволяя Колу… все.

Гель для душа с запахом горького шоколада и мяты. И собственный аромат тела. Нежный, теплый и светлый. Мешающее полотенце Колин стянул еще в гостиной, так что когда Олле опустился на постель, он был облачен лишь в легкий золотистый загар и румянец собственной неловкости.

- Красивый, - шепнул Колин. - Ты очень красивый…

Гладкая грудь, тоненькая талия, узкие бедра и просто бесконечно длинные стройные ноги. Образец юношеской красоты. И эту красоту Кол буквально засыпал короткими жадными поцелуями, под которыми Олле вздрагивал, навстречу которым тянулся. Не разбалованный лаской, он тонул в растекавшемся по телу удовольствии, дышал тяжело и рвано, сдерживая стоны, которые все же, нет-нет, да и срывались с губ. Он гладил плечи Колина, ласкал спину раскрытыми ладонями, перебирал влажные прядки и покорно отдавался на его волю.

…Первый презерватив Колин позорно порвал. Слишком дрожали руки, слишком неловкими были пальцы. Слишком хотелось справиться с подлой резинкой быстрее. Слишком… слишком хотелось. Со вторым сложилось уже легче. Почти болезненное возбуждение туманило голову, только последняя мысль, за которую удавалось уцепиться, было: Том нас убьет…

Так. Все так. Вишенки напряженных сосков, искусанные губы, поволока в глазах. Волнами подающееся на встречу тело, перламутровая капелька смазки на головке аккуратного красивого члена. Терпкая. Солоноватая на вкус. Это не противно, нет. Это - хорошо. И правильно.

Олле думал, что покраснеть больше невозможно. Но жар залил уши, шею и, кажется, даже на макушке под волосами кожа покраснела. Но тело плыло в удовольствии, его омега мурлыкала довольно и требовала больше. Развести бедра в сторону оказалось так… естественно. Он не течет, но внутри все словно огнем горит. Стыдно смотреть в глаза, но так хочется. Смотреть в глаза, ловить поцелуи, чувствуя на губах свой вкус, переплетать пальцы и шептать что-то заполошно, обжигая дыханием шею.

Первое проникновение и первый толчок заставили Колина едва не завыть в голос. Завыть, замереть, зажмурившись, пытаясь привыкнуть к ощущению. И еще… все внутри свернулось в тугой клубок и орало, вопило, кричало - не причинять боли. Ни в коем случае не причинять боли омеге. Его омеге. Его замечательной, потрясающей, восхитительной омеге. Перед глазами темно. Дышать так тяжело, а выдыхать, складывая выдохи в слова - еще тяжелее.

- Как… ты?..

Больно… Свело от боли горло, перехватило дыхание так, что Олле зажмурился. Почему так больно?! И почему так… хорошо?

- Все… в порядке, – голос сел, но тело уже расслаблялось. Отпускала первая боль, и понемногу все его существо затапливало другое чувство. Наполненности. Правильности. – Двигайся…

- У…уверен? - следующий толчок дался легче. Самую малость. Ровно настолько, чтобы перестать чувствовать себя загнанным в ловушку. И застонать от нахлынувших ощущений.

- Да… - выдохнул Олле и подался навстречу, раскрываясь еще больше. Кончиками ногтей царапнул предплечья и закусил губу, услышав стон любовника. – Еще…

Еще. Движения захватывают, подчиняют сумасшедшему вихрю ощущений, чувств, бешеных эмоций. И каждое последующее проникновение, каждый толчок становится сильнее и увереннее. Кажется - все существо его сосредотачивается в одной точке - меж разведенных бедер омеги. Его омеги. Так сладко стонущей, подгоняющей, приказывающей двигаться, не останавливаться, еще, еще и еще.

До сорванного голоса, до изумленно распахнутых, почти почерневших глаз. Олле не продержался долго. Не смог просто. Раз за разом принимая чужую плоть, он стонал и вскрикивал от накатывающего волнами удовольствия. А потом рот словно свело в судороге. Напряглось до звона тело, и задрожало, забилось от словно взорвавшегося внутри удовольствия. И Колин, пойманный в ловушку его наслаждения, провалился в оглушительный оргазм…