Тириос (СИ) - "Laise" - Страница 37

- Пять больших кораблей. Судя по всему, это те самые, на которых уплыли Ушедшие, только им провели ремонт. – На далеких палубах царил покой, у старинного руля стоял кто-то, с высоты полета беспилотника почти не различимый. – Почти никого не видно, но в путь вряд ли они пустились пустыми и с одним рулевым.

- Сколько всего эльфов ушло тогда? Пять кораблей... я не корабел, оценить суда не смогу, – виновато развел руками дварф. – Среди нас никогда не было корабелов.

- Почти все, что выжили. Как понимаешь, когда стало ясно, я среди них не буду, меня больше интересовало, сколько осталось, – Алькариэн усмехнулся и снова запустил видео в ускоренной перемотке. – Отправь еще парочку беспилотников, узбад. Пусть поищут эти корабли. Мне нужно знать, когда они прибудут на побережье. У нас есть невидимки?

- Есть, – медленно кивнул дварф и еще сильнее приблизил изображение. – Этим лоханкам тысяча лет. Неужели они остались на том же уровне, что и тысячу лет назад? Мы здесь бились за выживание, а они совершенно ничего не делали?

- Мы пытались выжить. Нам пришлось все время придумывать что-то новое, это превратило Тириос в то, что мы видим за окном. А у них такой необходимости не было. Сотнями лет еще до Войны эльфы жили одной и той же жизнью, совершенствуясь только в навыке боя, магии или искусстве. Им оказалось нечего противопоставить разрухе.

- Как далеко шагнула ваша магия, аран? Вы великолепны в целительстве, в медицине вам нет равных, а все потому, что за каждого приходилось бороться. Вопрос выживания расы. И не одной, – Дьюрин вглядывался в изображение чужих берегов.

- Мир изменился, узбад. А любой магии нужна подпитка. Нам… больше негде подпитывать свою, поэтому каждое заклинание дается с таким трудом, а запас восполняется так тяжело и нескоро. Мы стараемся не использовать ее без крайней необходимости. Исключение – целители. Ты спрашивал, зачем нам орихалкон… Он не дает магии погаснуть совсем. У тех, кто плывет к нам сейчас, есть огромное преимущество. Их магия все еще с ними.

- Зря ты не сказал об этом раньше, аран, – нахмурился Дьюрин. – Мы бы вывернулись наизнанку, но нашли месторождения много раньше. А теперь все что нам остается – надеяться, что тот слой, который мы грызем сейчас – хоть сколько-то богат орихалконом. Ты возьмешь все, что мы отыскали и все, что окажется живым в наших хранилищах.

- У каждого народа есть тайны, ты же помнишь? Магия – лишь часть. Орихалкон гораздо ценнее. Об этом ты тоже узнаешь, я помню свое слово. И благодарю тебя за щедрое предложение. Оно действительно щедрое. Силы наших целителей почти иссякли. Но я не могу лишать дварфов орихалкона. Пусть по-другому, но вы используете его.

- Нам достаточно тех осколков, которые уже «мертвы» по вашим словам. Мы... разрабатываем новый компьютер. Орихалкон значительно превышает по быстродействию кремниевые проводники, так что... разберем для плат пару старых статуэток. Их ценность в древности, это так, но выживание народа значительно важнее.

Алькариэн покачал головой, усмехаясь.

- Я почти готов назвать тебя подарком судьбы. Твой предшественник был гораздо консервативнее.

- По этой причине совет и решил его сменить, – усмехнулся дварф. – Думаю, я всего лишь своевременное и логичное изменение.

- И я искренне этому рад. Дварфы уважают и слушаются тебя. – Вода на изображении сменилась сушей, и Алькариэн вернул обычную скорость, подавшись вперед.

Город был виден издалека. Высокие стены, башни, утопающие в лесах. На западе от города под солнечными лучами искрилось озеро. Все это было так похоже на картинки из старинных книг, что рассказывали о жизни до Войны. Яркое четкое изображение было таким живым, что Алькариэн невольно закусил губу, зажмурившись.

Но стоило беспилотнику подлететь поближе, как вместо восхищения и тоски сердце наполнилось ужасом. Город был почти разрушен. И от башен остались лишь стены, дворцы стояли без стекол и зияли дырами в крышах. Кажущийся зеленым лес был неживым, словно высушенным. И улицы… Потемневшие следы крови, помост на главной площади, больше похожий на место казни. Беспилотник летел все дальше, вглубь, и Алькариэн вывернул громкость на полную. Но в динамиках было слышно только завывания ветра. Ни лая собак, ни крика птиц. Ничего. Только у озера…

Беспилотник пролетел над большой бесформенной кучей, и Алькариэн, краем глаза поймав в картинке что-то знакомое и очень страшное, вернул изображение, остановил и увеличил. Несколько секунд смотрел широко раскрытыми глазами и, вскочив из-за стола, подошел к окну, тяжело дыша.

Могильник. Просто гора трупов, сваленных друг на друга, и оставленных там на потеху падальщикам. Эльфы. Лица обезображенные, но не разложившиеся и некоторые Риэн даже узнал. Он знал их. Когда-то… А теперь они все были мертвы. И оставленные, как… как мусор. Они давно должны были сгнить, но, похоже, на них лежало какое-то проклятие.

- Мне жаль, – нарушил гнетущую тишину дварф. – И мой народ сделает все, чтобы не допустить падения Башен. Тириос – это все, что у нас есть. И мы выстоим.

В ответ Алькариэн только застонал и со всей силы ударил кулаком в стену. Зашипел от боли, сжался, обхватывая себя ладонями.

- Они все там… Все, понимаешь? – глухо, надрывно произнес он. – И если они там, то кто плывет на тех кораблях? Что там случилось, я должен знать, что там случилось. Да где этот проектор?!

И словно в ответ, в дверь тихо поскреблись, и под яростным взглядом посеревшего арана в кабинет внесли проектор, а на стол поставили коробочку с оправой для камня.

Алькариэн отвернулся, как только дверь за прислугой закрылась и бесцветно попросил.

- Пожалуйста…

Дьюрин и так понял его. Ловко вставил пластинку осколка в оправу, а потом в проектор. Это тоже дварфийская разработка, так что управляться с аппаратом не сложно. На интуитивном уровне.

- Если ушедшие мертвы... кто в таком случае идет к нам?

- Посмотрим, кто отплыл, – Алькариэн сделал пару глубоких вдохов-выдохов и, налив полный стакан «Огня глубин», вернулся на свое место. – Ты… прости за эту вспышку. Слишком неожиданно.

- Я понимаю, лорд Алькариэн. Это останется между нами и дальше этих стен не выйдет, – дварф медленно кивнул и включил проектор. – Надеюсь, техника нас не подведет.

Сначала изображение мерцало, как кадры старой хроники, но постепенно стабилизировалось, и появилась четкая картинка. Цветущий город, яркий. Смех был разлит в воздухе и, казалось, что слышен запах цветущих яблонь. Долгой была привольная жизнь светлых и юных эльфов, а потом город опустел, когда они ушли в поисках новой земли. Укрытый магическим пологом, он сохранял свою целостность, и время было над ним не властно. Но понемногу, потихоньку, у него появились новые жители, похожие и не похожие на ушедших. Высокие, быстрые и гибкие, но гораздо более сильные и широкие в плечах, темноволосые, темноглазые – они говорили на незнакомом языке, певучем и странном для слуха. Они называли себя каллинэ. Тьма была их сущностью, клубилась в глазах, делая их вспыльчивыми, грубыми. На улицах города то и дело вспыхивали потасовки и драки, но, к удивлению жадно наблюдающих за жизнью города Алькариэна и Дьюрина, забота о немощных и раненных у темных эльфов тоже была в крови. Детей наказывали строго, но справедливо, старикам помогали, а за свою пару бились до последней капли крови. Непривычной была жизнь каллинэ. В городе появились таверны, вместо вина – странный пенный напиток, после которого каллинэ становились громкими и веселыми. Ярмарки, шум, развлечения на грани непристойности могли шокировать любого светлого эльфа, но все это было слишком похоже на обычные человеческие забавы, и Алькариэн только головой качал, наблюдая за резвящимися темными.

Века сменялись веками, каллинэ, чей срок жизни был все-таки не бесконечным, старели и умирали, продолжаясь в своих детях. Все шло своим чередом, пока в города не вернулись прежние хозяева. Не ожидавшие их появления каллинэ растерялись, а эльфы, бежавшие от последствий Войны, вовсе не собирались соседствовать с ними. Но каллинэ было больше, к тому же, они владели сильной боевой магией, против которой обессиленным войной и долгим плаваниям эльфам нечего было противопоставить. Так был заключен мир. Алькариэн только губы поджимал, глядя на то, с какой ненавистью «светлейшие» смотрят на своих соседей. Но те были сильны, привлекательны и многие эльфийки прельстились блеском ярких темных глаза каллинэ. Народы все сильнее смешивались, от близких союзов рождалось все больше полукровок. Но в один день для каллинэ вдруг все закончилось.