Управление мировоззрением. Развитый социализм, зрелый капитализм и грядущая глобализация глазами рус - Белов Виктор - Страница 12

«Но современная буржуазная частная собственность есть последнее и самое полное выражение такого производства и присвоения продуктов, которое держится на классовых антагонизмах, на эксплуатации одних другими».

Одним словом, по последней цитате, буржуазная частная собственность (она же капитал – общественная производительная сила) имеет обыкновение и может держаться только на классовом антагонизме. Стало быть, как только этот антагонизм исчезнет, например, при превращении ее в коллективную собственность, буржуазная частная собственность сразу потеряет все точки опоры и провалится в преисподнюю. Однако если вернуться ко второй цитате, то этого ни в коем случае не может произойти, поскольку там красочно описаны удивительные возможности превращений капитала (частной собственности) и его вечной живучести, платой за которую может быть только изменение его «классового характера».

Первое критическое отступление. После ясных, безукоризненно построенных и написанных великолепным языком работ Шафаревича чтение классиков марксизма-ленинизма представляется сущим мучением. Напрочь отсутствует единство терминологии, нет последовательности в изложении, сколько-нибудь стройного доказательства выводов, иногда отсутствует элементарная логика, а высказывания в одной части работы могут запросто противоречить утверждениям в другой. Прежде чем найти «рациональное зерно», нужно разгрести кучу мусора, состоящего из нагромождения броских лозунгов и призывов, туманных, двусмысленных формулировок и самой настоящей уличной ругани по адресу оппонентов. Сначала крепко задумываешься над тем, что тут написано, а затем, после бесплодных усилий, начинаешь с крепкими словами вспоминать о тех, кто это все написал. Конечно, текст уже много раз расшифрован, но остается неприятный вопрос – а насколько точно это было сделано, ведь в вопросе построения совершенно нового общества важна любая деталь. Между тем мы знаем, что при горячем желании можно даже в дремучих записках Нострадамуса увидеть точное описание грядущих событий, правда, уже после того, как они случились.

Первая попытка дать ясное определение понятию частной собственности нам не удалась. Но не будем унывать – и нас в свое время чему-то учили, даже Государственный экзамен по научному коммунизму сдавать приходилось. Дадим следующую формулировку: буржуазная частная собственность есть собственность одного или нескольких лиц, направляемая на создание продукта или услуги при помощи наемных работников с целью получения прибыли, проще говоря, с целью извлечения наживы. При этом одной и той же частной собственностью могут владеть объединения из многих, никак не связанных и даже незнакомых между собой людей (например, АО). Здесь-то и возникает деление общества на антагонистические классы, т. е. группы людей, имеющих в процессе создания продукта прямо противоположные интересы, здесь-то и проявляется вечный конфликт труда и капитала. С этого момента в воздухе начинает попахивать классовой борьбой. Но появилась ли ясность в определении понятия? Попробуем разобраться на вымышленном примере в двух вещах – имеем ли мы теперь четкое представление о частной собственности и так ли уж безнадежно разведены по разные стороны баррикад эти два изначально враждебных друг другу класса? Пример простой, каких в современном обществе можно найти во множестве.

Нам с приятелями немного, но постоянно не хватает денег. Мы сложились и купили автомобиль, чтобы «под-таксовывать» вечерами и тем самым поправить свое финансовое положение. Но поскольку мы люди очень занятые, мы наняли по сходной цене свободного шофера со стороны. Дело пошло бойко, на полученную прибыль мы накупили еще автомобилей и наняли соответствующее число шоферов. Дело расширилось, перспективы показались нам интересными, и мы решили создать акционерное общество открытого типа и выставили наши акции в открытую продажу, контрольный пакет оставив у себя. Наши шоферы также смогли купить часть наших акций и стали вместе с нами законными совладельцами нашей фирмы. На вопрос – стали ли они при этом «капиталистами» с пролетарским прошлым или же остались «пролетариями» с капиталистическим настоящим, и остались ли, или куда-то подевались наши с ними прошлые антагонизмы – нет однозначного ответа. «Манифест» вообще такой ситуации не предвидел, воспринимая мир черно-белым.

Таким образом, мы должны констатировать, что и нам, наряду с Марксом и Энгельсом, также не удалось дать доходчивое определение понятию «частная собственность». Однако сдаваться мы не намерены и, как последним средством, воспользуемся «методом от противного». По этому методу, который, кстати, используют и некоторые экономисты, вся негосударственная собственность как раз и является частной.

Основываясь на этом утверждении, мы и попытаемся ответить на интересующий нас вопрос – как обстояли дела с частной собственностью в СССР? Для этого приведем только один, но реальный пример из истории СССР – социалистического общества с государственной собственностью на средства производства и официально признанной «личной собственностью», к которой относились не только штаны, зубные щетки и портфели, но также автомобили, частные жилые и хозяйственные строения. Как известно, НЭП «приказал долго жить» в конце двадцатых. С ним вместе, как тогда казалось, был окончательно похоронен русский капитализм. Почти вся производственная сфера стала государственной, но каким-то образом остались артели, кооперативы и прочие производственные образования, где владельцами средств производства оставались группы частных лиц. В 1938 году Всекопромсовет – орган, представлявший интересы промышленных кооперативов и артелей, обратился в Госплан СССР с просьбой разрешить ему строительство «собственной» доменной печи из собственных средств. Промкооператоры решили иметь свой металл, чтобы не зависеть от госпоставок и не ходить с вечно протянутой рукой в Госплан. В первый момент их заявление даже было удовлетворено, однако позже они получили отказ. Тем не менее этот факт красноречиво говорит о существовании при советском социализме довольно самостоятельных, внегосударственных, автономно управляемых экономических структур с негосударственной собственностью на средства производства.

Приведенный пример доказывает, что однозначное утверждение того, что в СССР существовала только государственная собственность на средства производства, не соответствует истине. Наличие в СССР наряду с преобладавшей государственной собственностью различных форм частной собственности дает нам право заключить, что в СССР принцип уничтожения частной собственности не был реализован полностью.

Сразу после революции 1917 года, на протяжении нескольких лет в новом советском обществе велись напряженные дискуссии по этому вопросу. Достаточно вспомнить предельно эмансипированную пламенную революционерку Коллонтай и ее теорию «стакана воды». Можно сказать, что наряду с пролетарской революцией в России тогда произошла также и сексуальная революция, опередив тем самым западную на 50 лет. Однако в стране с почти 90 % крестьянским населением, характеризуемым крепкой приверженностью к традиционной семье, даже попытка осуществления подобных теорий и идей была сущим бредом, заведомо обреченным на провал. Наоборот, коммунистическая идея общей кровати для всех была одним из основных козырей в борьбе контрреволюции с большевистской властью. В конце концов, дискуссии остались на бумаге, а реально новая власть смогла всего лишь упростить процедуру регистрации и расторжения брака – по первому заявлению любой из сторон. Но уже в 30-х годах семья официально была признана и утверждена как «ячейка» нового общества, были законодательно закреплены права матери и ребенка, запрещены аборты. С целью укрепления семьи ранее упрощенная процедура расторжения брака была признана вредной для общества и заменена обычной процедурой с двухсторонним рассмотрением дела.

Таким образом, второй принцип социализма в СССР отсутствовал полностью.