Социал-­традиция - Щипков Александр - Страница 26

Борьба за возвращение Крыма стала возможной весной 2014-го — после ультраправого переворота в Киеве. Стало ясно, что другого пути нет. Или риск ради национальной свободы, или — духовное рабство.

Вот как рассказывает о крымском начале «русской весны» Юрий Норштейн, известный мультипликатор. Он вспоминает о Крымской речи Владимира Путина: «В тот момент он пребывал не просто в согласии с собой, он был озарён. Это тот редкий случай, когда произошло единство партии и народа. Сразу оговорюсь, что я абсолютно и категорически за то, чтобы Крым вернулся в состав России, хотя бы потому, что Крым был передан нетрезвым Хрущёвым без соблюдения элементарных юридических норм, и наутро крымчане проснулись украинцами. И никто тогда особо не проявлял заботы по поводу законности, потому что была одна страна.

У меня в Крыму всю жизнь живут две сестры: одна — в Севастополе, другая — в Симферополе. Наш двоюродный брат из Симферополя четырежды был в Чернобыле. Их родители работали в колхозе, недалеко от Джанкоя, мой дед туда переехал работать в 1926 году, мои родители и дядья там жили и работали. То есть про Крым я не понаслышке знаю. Уж не говорю про историю Крыма — это отдельная сторона, в которую почему-то многие не хотят вникать.

Когда началась стрельба на Майдане, я первым делом позвонил сёстрам и сказал: если будет невмоготу, сразу приезжайте в Москву, я вас прокормлю. И мои предчувствия были верными. Всё стало ясно, когда в Одессе сожгли более сорока людей, и на Украине по этому поводу многие искренне радовались. По-моему, надо быть тяжелобольными людьми, чтобы зубоскалить по поводу заживо сожжённых людей… Из таких радующихся можно было бы смело сформировать легион СС или дивизию для немецких концлагерей. Это было совершенно омерзительное отношение Порошенко и прочей политической публики. А ведь к ним когда-нибудь придёт прозрение, когда на них обрушится что-то похожее. Поскольку Крым — стратегическое место, подозреваю, что там могло совершиться нечто подобное Одессе… По счастью, не случилось. И все дальнейшие события разворачивались на совершенно законных основаниях, хотя многие не хотят этого видеть. Когда я позвонил сёстрам после голосования, они сказали: Юрка, да народ просто бежал на участки — выстроились гигантские очереди желающих проголосовать. И как после этого можно делать выводы, что “Крым оттяпали”, на ничтожном проценте голосовавших против?»[61]

Да, Крым удалось отстоять и вернуть. Но на остальной территории бывшей Новороссии продолжается выжигание русской идентичности. И это, увы, не конец, а только начало.

Известный журналист Дмитрий Бабич вполне справедливо обобщил опыт Майдана как союза нацистов и либеральной интеллигенции. «Это кажется оксюмороном, но это так: современных украинских нацистов привели к власти западные и отечественные либералы, а также сошедшая с ума часть интеллигенции Украины и России. Не верите? Давайте возьмём элитное учебное заведение — основанную ещё в XVII веке Киево-Могилянскую академию. Или, как она теперь называется официально, Национальный университет “Киево-Могилянская академия” (НаУКМА). Что общего с нацизмом может быть у вуза, который гордится своей набожностью, занимает четвёртое место в рейтинге высших учебных заведений Украины и буквально помешан на признании своих дипломов в ЕС? А вот что. Сергей Квит, до недавнего времени возглавлявший НаУКМА, а ныне заделавшийся министром образования и науки Украины (заменив затравленного “могилянцами” Дмитрия Табачника), так вот этот самый Сергей Квит — сотник входящей в состав “Правого сектора” организации “Тризуб Степана Бандеры”[62].

А вот данные с противоположной стороны фронта, подтверждающие выводы московского журналиста. О службе Сергея Квита в запрещённой в России организации «Правый сектор» рассказывает её лидер, Дмитрий Ярош, в интервью опекаемой западными либеральными фондами «Украинской правде». «Вообще украинский национализм и бандеровцы — это не плебеи с садистическими наклонностями, это интеллектуалы, люди, которые пишут, которые выдаются, которые ведут работу не только в силовом поле. “Тризуб” — организация, которая производит определённые идеи… Среди известных представителей “Тризуба” — президент Киево-Могилянской академии Сергей Квит, мой хороший друг и собрат. В своё время он был сотником в нашей организации. Или Пётр Иванишин — доктор филологических наук, завкафедрой в Дрогобычском педуниверситете, тоже сотник».[63]

Любой, кто привык считать людей равными, понимает, что право на национальное самоопределение дано всем в равной мере, а не только украинцам. Тот, кто не согласен с этим, фактически делит людей на категории. К чему это ведёт, легко понять, пообщавшись с украинскими политэмигрантами. Особенно с людьми, выжившими после массовой резни и поджога в одесском Доме профсоюзов, которым повезло выпрыгнуть из окон и которые не были добиты арматурой. Таких преследовали не только на территории Украины, но и на территории России, а ведь это были семьи с детьми[64].

Между тем ещё в 2014 году Мониторинговая миссия Управления Верховного комиссара ООН по правам человека (УВКПЧ) обнародовала доклад о нарушениях прав человека на Украине за период с 7 мая по 7 июня 2014 года. Доклад объёмом в 58 страниц констатирует, что нарушения прав человека на востоке страны включают в себя похищения, задержания, пытки и убийства. Чаще всего эти действия совершают военные. Нередко жертвами произвола силовиков становились журналисты, которые работали на востоке Украины.

Явное возвращение открытых форм нацизма в политику Запада произошло в 2014 году. Формально эпицентр этого процесса находился на территории Украины и захватил ряд стран Восточной и Западной Европы, а также США. США и большая часть Европы легализовали фашизм, который был более или менее табуирован с 1945 года. Это было сделано практически официально, когда против принятия резолюции ООН о недопустимости героизации нацизма в 2014 году проголосовали США и Канада. Европейцы воздержались. Это голосование — демонстрация, знак переоценки ценностей. Жест, означающий, что отныне политика избавляется от «комплексов».

Пример Украины лишний раз подчёркивает простую закономерность. Если рассматривать либеральный дискурс в целом, а не выделять из него правозащитную тематику, будет видно, что нацизм и иные формы расизма есть просто радикальная форма либеральной идеологии. Поэтому один из вероятных сценариев трансформации либеральной системы в условиях кризиса — это государство фашистского типа с расистской идеологией. Этот сценарий изменений мы и наблюдаем в действии в последнее время.

Механизм архаизации и радикализации либерализма следующий. Как известно, экономически и идеологически либерализм претендует на всемирность и универсальность, поскольку либеральный проект есть проект «глобального мира». В сущности, этот экспансионизм неизбежен, он вытекает из самой природы капитала, для которого перестать расширяться означает умереть. Но экспансионистские цели требуют хотя бы внешней легитимации. С одной стороны, целям такой легитимации служит либеральная универсальная юрисдикция с концепцией естественного права в своей основе. Но на позднем этапе она не срабатывает. Помимо и вместо неё требуется прямая сакрализация власть-экономики, построенной на военной экспансии, культурной гегемонии, информационном и правовом неравенстве, бесконечном расширении долговых обязательств, накачке спроса и т. п.

В ходе прямой сакрализации системы возникают разные формы квазирелигиозности, квазирелигиозного сознания. Яркий пример — неолиберальная геополитическая доктрина. Эта доктрина, основанная на колониалистской (в своей основе гностической) идее цивилизационного превосходства, выступает в виде хантингтоновской идеи «войны цивилизаций». Теперь она допускает неприкрытое насилие.