Ворожея бессмертного ярла - Арнаутова Дана "Твиллайт" - Страница 18

– Здравствуй, наш ярл, – вкрадчиво пропели волны, – давно ты к нам не захаживал.

Головокружение прошло, Фьялбъёрн взял себя в руки и усмехнулся:

– Сокровища не для того, чтобы их раздаривать всем подряд, мои маленькие. Но порой…

– Случаются исключения? – захихикали волны.

– Именно, – кивнул ярл. – Мне нужен амулет четырех стихий.

Морские ниссе зашептались – будто вода забурлила и тут же схлынула огромной волной. Перед глазами что-то сверкнуло, закрутилось серебряным веретеном, шепот появился вновь.

– Амулет… Подарок Морского Владыки…

Миг – возле руки Фьялбъёрна завис изящный медальон с удивительно загнутыми полосками металла, напоминавшими причудливые листочки. В середине сиял камень цвета морской волны, пронизанной лучами солнца в хороший день. Пальцам стало горячо, драуг аккуратно сжал драгоценность в кулаке.

– Да, – кивнул. – Подарок. Из самого Топеналлохона.

Камень блеснул сквозь пальцы, медальон уютно устроился в ладони драуга, словно не желал ее покидать.

– Она достойна, мой ярл? – прошелестели волны.

Фьялбъёрн слегка усмехнулся:

– Еще как. Строптива, конечно, горяча, но это и к лучшему.

Со всех сторон звенящими колокольцами посыпалось сдавленное хихиканье. Маленькие ниссе хорошо знали, что ярл «Гордого линорма» не боится женской строптивости. И вправду, только слабый муж ищет женщину еще слабее себя, чтоб слова не смела сказать поперек. Сильному и подруга нужна равная. Фьялбъёрн снова вспомнил черное пламя гордого взгляда и нежную сладость губ…

– Благодарю, – наконец очнувшись от наваждения, произнес он и развернулся к выходу, тщательно проговаривая заклятие.

Темнота закружилась, захохотала, ударила в глаза густыми клубами, миг – и Фьялбъёрн снова оказался в узком коридоре. Спрятанный в руке медальон приятно грел кожу. В несколько быстрых шагов оказавшись у лестницы, драуг резко остановился и прислушался. Вроде все как обычно – тихо и спокойно. Но в то же время что-то заставляет насторожиться.

Пренебрегать предчувствиями он не любил, однако сейчас не мог определить, что именно настораживает.

Нахмурившись, Фьялбъёрн быстро поднялся наверх и огляделся. Ничего. Солнечный день, лентяй Олави драит палубу, за ним приглядывает, что-то штопая, неугомонный Лирак, рядом топчется кракен, однако вряд ли без дела: живой человек на корабле – одни хлопоты коку мертвой команды.

Йанта, похоже, из каюты еще не выходила, и это было хорошо. Дарить подарки лучше наедине, деля радость на двоих – она от этого только умножается.

Ворожея и вправду полулежала на постели спиной к нему, но, безошибочно узнав по шагам, сразу откликнулась:

– Дверь закрой, белых мух напустишь.

Голос ее звучал довольно. Драуг кинул быстрый взгляд на стол: еще пахнущий глёгом кубок пуст, от лобстеров остались одни скорлупки, а сама дева настроена благостно. Хоть и оделась, но косу еще не заплела…

Прикрыв дверь, Фьялбъёрн обошел ложе, опустился рядом. Втянул свежий запах полыни от волос, распущенных по плечам смоляной волной. Вот же маргюгрова дочь! Облюбовала бадью, теперь бедному Тоопи таскать ей не только обеды-ужины, но и воду ведрами.

Йанта одним ленивым движением развернулась, удерживая в руках старинную книгу с зеркальными страницами, что сыграла злую шутку в шторм призраков.

– Готовит ваш кок – язык проглотишь. Где только научился?

Судя по хитринке в черных глазах, ворожея ожидала ответа вроде: сам обучил. Однако драуг просто пожал плечами:

– У него и спроси.

– Спрашивала, – неожиданно обиженно отозвалась Йанта, резко захлопывая книгу. – Смеется только да врет напропалую.

Фьялбъёрн вздохнул. Что есть, то есть. Тоопи порой увлекается шутками настолько, что ничего хорошего из этого не получается.

– Ничего, в следующий раз велю, чтоб к обеду он приготовил тебе и правдивую историю. Если, конечно, это доставит истинное удовольствие.

Йанта вздернула бровь и неожиданно хмыкнула. Что именно она услышала в словах драуга, было непонятно, но Фьялбъёрн не собирался все утро разговаривать о Тоопи. Наклонившись, он осторожно надел на шею девушки взятый в сокровищнице амулет.

– Эта штука тебе пригодится, – ровно произнес ярл в ответ на вопросительный взгляд, когда драгоценность легла на мягкую белую ткань рубашки. – Во всяком случае, у меня будет хоть какая-то уверенность, что в драке тебе не сразу снесут голову.

Против ожидания, ворожея не стала брыкаться и убеждать, что с ней такого случиться не может. Молча взяв амулет в руки, она всмотрелась в него, словно в морском камне находился целый мир, и Фьялбъёрн невольно залюбовался сосредоточенным лицом девушки.

– Что это? – помолчав, спросила она тихим, задумчивым голосом.

– Амулет четырех стихий, – ответил Фьялбъёрн, не отводя взгляда от притихшей ворожеи и пытаясь понять, нравится ли ей подарок. – Гунфридр в свое время одарил меня в знак милости. Правда, мертвым эта вещь не особо в помощь. А тебе лишней не будет.

Ворожея коснулась пальцами витых листиков, легонько подула на них – серебро тут же вспыхнуло мириадом искр, закружившихся в воздухе.

Йанта ахнула, в черных глазах появился восторг.

– А кто такой Гунфридр? Эта вещичка разве что сама по себе не живет!

– Да так, – хмыкнул Фьялбъёрн. – Один мой знакомый.

– Но… – Ворожея нахмурилась. Серебряные листочки вдруг дрогнули, погладили ее ладонь, коснулись пальцев и медленно их обвили. – Тут чувствуется божественная рука. И Тоопи с Лираком говорили, что это он призвал тебя на службу.

– Так и есть. Гунфридр, Владыка моря, и не такое умеет.

Еще несколько вдохов ворожея молчала, а потом еле слышно выдохнула, поднимая взгляд:

– Благодарю.

Всего одно слово, но как сказано. И взгляд – серьезнее некуда. Будь сердце живым, точно пропустило бы пару ударов. Попросить иной благодарности, хотя бы в шутку, почему-то язык не поворачивался, но девушка сама потянулась к нему. Прижалась всем телом, приникая к губам, целуя открыто и искренне. Миг – руки сами скользнули по его спине, сжимая и стискивая. Вплести пальцы в волосы, целовать, чтобы забыла, как дышать, до хриплых стонов, до раскрасневшихся от ласки губ, до…

Внутри внезапно что-то кольнуло. Фьялбъёрн нехотя оторвался и глянул на несколько озадаченную Йанту.

– Морской народ стучит в двери. Пойдем встречать.

Пока разрумянившаяся ворожея перехватывала растрепавшиеся волосы лентой, Фьялбъёрн был уже возле двери. На самом деле хотелось послать к морским псам всех гостей и запереться тут этак… на недельку. Но приказ Морского владыки ждать не мог, поэтому пришлось почти серьезно посмотреть на девушку:

– Отнесись к ним снисходительно. Дикие люди, что взять… И выходи поскорее.

У борта с очень занятым видом, как умеют только истинные бездельники, уже стояли Лирак и Матиас. Фьялбъёрн быстрым шагом подошел к ним, сложил руки на груди и усмехнулся. Что ж, все, как и предполагал.

Сияя на солнце начищенными щитами по бортам, рядом покачивалась на волнах «Бесстрашная валкара». Драккар был поманевренней и полегче «Линорма», только все равно неживой. Гребцы – широкоплечие рыжие и русоволосые мужчины в кожаных одеждах – усмехались и поглядывали на мертвую команду кто с интересом, кто со знанием дела. Не первый уж раз Фрайде, младший сын дроттена Бо, встречает столь необычного гостя в этих водах.

– Хэй! На «Гордом линорме»! – раздался звонкий оклик с драккара. – Какие морские змеи занесли вас во владения Морского народа?

Фьялбъёрн увидел подошедшего к борту рослого молодца в льняной рубахе, кожаной куртке и простых холщовых штанах. Светлые волосы свободно лежали на плечах, хитрый прищур напоминал старого прохвоста Бо, а улыбка на губах была открытой и дружелюбной. Фрайде не боялся ни холода, ни морской пучины, ни ее ужасов. И зазнайкой, как его братья, не был.

– А не слышали, что ли? Те же самые, что на той неделе сожрали ярла «Бесстрашной валкары» да выплюнули! – осклабился в ответ Фьялбъёрн.