Советско-американские отношения и война во Вьетнаме. 1964-1968 гг. - Зусманович Дмитрий - Страница 7

В начале 60-х гг. в Вашингтоне бытовало мнение, что Советский Союз всецело поддерживал национально-освободительное движение во Вьетнаме. Обеспокоенность американских политиков вызвала речь Н. С. Хрущева 6 января 1961 г., в которой лидер СССР заявил: «Войны за свободу и народные восстания, которые начались как мятеж колоний против их угнетателей и постепенно переросли в партизанские движения, будут, без сомнения, поддержаны»[56]. Во многом это было воспринято как вызов США на периферии и, конечно, поспособствовало ускорению активизации усилий США в Юго-Восточной Азии. По этому поводу один из наиболее видных политических деятелей США сенатор У. Фулбрайт сделал следующее замечание: «В связи с происходящим правительство США стало придавать колоссальное значение материальной поддержке Советским Союзом лаосских коммунистов, как будто события в этой отдаленной и отсталой стране имели прямое отношение к соотношению сил в глобальном масштабе. Было решено показать Хрущеву, что у него дело не пройдет. Мы научили Сталина, что “прямая” агрессия себя не оправдает. Теперь надо было научить Хрущева и китайцев, что “косвенная” агрессия тоже себя не оправдает»[57].

Но заявления Н. С. Хрущева о поддержке национально-освободительного движения во Вьетнаме носили лишь пропагандистский характер. Весомых действий для поддержки национально-освободительной борьбы НФОЮВ Советский Союз не предпринимал. Комментируя политику Н. С. Хрущева во Вьетнаме, американский исследователь Джозеф Пол пришел к выводу: «…Советский Союз не хотел начинать прямую конфронтацию с США из-за Вьетнама, так как процесс “разрядки»” мог быть поставлен под угрозу или могла сложиться такая ситуация, которая бы привела к ядерной войне»[58]. Более того, в 1964 г. Советский Союз сократил экономическую помощь Северному Вьетнаму[59]. В действительности, несмотря на громкие заявления лидера СССР, в Кремле по-прежнему считали, что не стоит предпринимать каких-либо действий, которые могли бы привести к вооруженному конфликту во Вьетнаме и спровоцировать США на активные действий в этом регионе.

После «Карибского кризиса» в отношениях двух сверхдержав наметились признаки «разрядки». Как отмечал министр обороны США Р. Макнамара: «Мы не сможем победить в глобальной ядерной войне в нормальном значении слова победить»[60]. Такого же мнения придерживался и председатель ОКНШ генерал М. Тейлор[61]. Другими словами, в начале 1963 г. военно-политическому руководству США пришлось признать, что «ответные мероприятия Советского Союза по укреплению своей обороноспособности не дают возможности США с помощью упреждающего ракетно-ядерного удара уничтожить советские стратегические силы и избежать ответа со стороны СССР»[62]. В 1961 г. доктрина «массированного возмездия» уступила место более взвешенному подходу к обороне США. Доктрина «гибкого реагирования» не предусматривала использования ядерного оружия в случае какого-либо инцидента или провокации со стороны СССР. Предполагалось, что в первой фазе конфликта с СССР ядерное оружие использоваться не будет. Только в случае расширения и эскалации конфликта допускалось ограниченное применение ядерного оружия, и только как крайнее средство – массированный ядерный удар по городам Советского Союза. Что касается позиции Советского Союза, то еще в 1959 г. на XXI съезде КПСС было отмечено, что необходимо достигнуть договоренностей с США в области сокращения вооружений. В целом руководство СССР призывало Соединенные Штаты к скорейшей нормализации двусторонних отношений: «Нам уже не раз приходилось указывать на большую ответственность за сохранение мира, лежащую на двух великих державах – Советском Союзе и Соединенных Штатах. Что касается Советского Союза, то он не раз выражал свое стремление к нормализации отношений с США и подтверждал это делами»[63]. Как СССР, так и США стали искать возможности для улучшения двусторонних отношений.

После окончания «Карибского кризиса» советская внешняя политика главным образом была направлена на улучшение отношений с Соединенными Штатами Америки. Как писал ведущий американский историк, видный специалист в области вооружений и холодной войны Р. Гартхофф: «Было похоже, что кризис позволил сделать шаг вперед для возможности взаимного согласования и поисков компромисса»[64]. Отечественный специалист в области международных отношений, заслуженный деятель науки РФ Ю. М. Мельников отмечал: «Из последних кризисов между СССР и США: в Карибском море, во взаимоотношениях в Атлантическом союзе, в Азии и в других районах “третьего мира”, Д. Ф. Кеннеди начал, по существу, извлекать единственно верный и возможный урок о том, что в современную эпоху необходимо придерживаться политически мирного сосуществования…»[65]. Поиск компромисса особенно ярко проявился в речи президента Д. Ф. Кеннеди 10 июня 1963 г.: «По мере того как мы продолжаем охранять наши национальные интересы, давайте также охранять интересы человечества. Ликвидация войн и вооружений вполне определенно соответствует и тому, и другому. Ни один договор, каким бы полезным он ни был для всех, как бы тщательно он ни был сформулирован, не может гарантировать абсолютной безопасности от обмана и уклонения от выполнения обязательств. Но он может, при условии достаточно эффективного контроля над его выполнением и приемлемого для подписавших его государств соответствия их интересам, обеспечить гораздо большую безопасность и намного меньший риск гибели, чем ничем не сдерживаемая, неконтролируемая, непредсказуемая гонка вооружений»[66]. Таким образом, президент США затронул вопрос об улучшении отношений с Советским Союзом, а также о сокращении вооружений как важной составляющей предотвращения будущих кризисов. Именно в этот момент стало возможным подписание первых серьезных договоренностей в области вооружений.

Уже 5 августа 1963 г. подписан Договор о запрете испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космосе и под водой[67]. Это свидетельствовало о снижении напряженности в отношениях между СССР и США. К концу президентства Д. Ф. Кеннеди во внешней политике США впервые за послевоенный период начали проявляться признаки отхода от политики с «позиции силы»[68]. Специалист по истории США, академик А. А. Фурсенко по этому поводу отмечал: «И Кеннеди имел основания полагать, что кризис дал ему второе дыхание и возможность заняться внешнеполитическими проблемами, которые пострадали из-за неудачного саммита в Вене, берлинского кризиса и, конечно, Кубы»[69]. Таким образом, главным направлением деятельности во внешней политике США стало улучшение отношений с Советским Союзом. Еще 11 декабря 1962 г. Д. Ф. Кеннеди писал президенту Франции Ш. де Голлю: «…Еще не наступил благоприятный момент для инициатив Запада по проблемам отношения Восток – Запад». То есть он все же надеялся, что кубинский кризис даст ему второй шанс достичь ограниченной «разрядки», которую Хрущев отверг в Вене[70]. Договор о запрете испытаний ядерного оружия имел большое значение в развитии советско-американских отношений, однако дальнейшие шаги были невозможны в силу ряда обстоятельств. Например, подписать договор отказались Франция и КНР. Как отмечал американский историк Г. Чанг: «Советский Союз сомневался, стоит ли идти на компромисс с Западом, пока не решены все вопросы в социалистическом блоке (имеется в виду вопрос о расколе советско-китайских отношений. – Д. З.)»[71]. Китай наотрез отказался подписать соглашения о запрете ядерных испытаний, аргументируя это тем, что США являются монополистом в ядерной сфере, и назвав соглашения «большим мошенничеством»[72]. С другой стороны, был президент Франции Ш. де Голль, который тоже отказывался подписывать договор, несмотря на давление со стороны Вашингтона. Можно говорить об успешном старте улучшения советско-американских отношений, но нельзя утверждать, что этот процесс не был связан со значительными трудностями. Как отмечал один из ведущих американских историков Р. Гартхофф: «…В 1963 г. подписан первый серьезный договор об ограничении вооружений, который, по сути, запретил ядерные испытания; проведена линия прямой связи между Москвой и Вашингтоном; принят договор о запрете размещения ядерного оружия в космосе. Остальные вопросы оставались на рассмотрении, но были заморожены после прямого вмешательства Соединенных Штатов во Вьетнам в 1964–1965 гг.»[73].