В яме с Пайпером (ЛП) - Пайпер Родди - Страница 38

интенсивность, как никогда не делалось раньше. На ринге царили вполне реальные ненависть и ярость. Двухметровый загорелый гигант с бицепсами в 60 см стоял

против вполне настоящего, играющего на волынке и носящего килт, 175-сантиметрового парня весом в 100 кг, и оба ненавидели друг друга.

Сразу после начала матча все зрители были у нас в руках. Минут через пять я почувствовал, что каждый погрузился в атмосферу матча. Все наблюдавшие шоу

были с нами на одной волне: фанаты, рестлеры, промоутеры. На отметке в 15 минут Хоган был на ринге, а я таскал его за белые кудри, так что Пол Орндорфф

и Мистер Ти вскочили и бросились на ринг. The War to Settle the Score закончилось тем, что я исподтишка ударил Мистера Ти.

После моего ужасного удара нью-йоркский полицейский запрыгнул на ринг и схватил меня, но я отбросил его в сторону. Потом преисподняя разверзлась: другой

полицейский бросился на ринг, чтобы помочь своему коллеге. Теперь в исторические события оказались замешаны реальные люди. Но в то время копы охотно соглашались

вписать свое имя в анналы истории; они увидели, как их коллегу бросает по рингу на глазах у 20-тысячной толпы какой-то сумасшедший в килте. За считанные

недели я умудрился пнуть Синди Лопер в голову, ударить, как считалось, самого жесткого парня в Америке в эфире национального телевидения и разозлить служителей

порядка города Нью-Йорка. Я хватался за предоставляемые возможности и попутно наносил наш спорт на карту.

Хоган и я определенно были в огне в тот вечер в Madison Square Garden, потому что не только копы и зрители в зале поверили в реальность фьюда, но и шоу

набрало самый высокий рейтинг на MTV в сезоне. Это событие изменило историю рестлинга и MTV, а также подготовило плацдарм для самого важного шоу в истории

рестлинга —

WrestleMania I.

Винс МакМэн-младший

 совместно с Синди Лопер и Дэйвом Вольффом установил новый рекорд, создав шоу, ставшее самым крутым в Нью-Йорке. За месяц до этого это трио успешно совместило

миры рок-н-ролла и рестлинга на MTV и теперь планировало расширить горизонты возможного, проведя самое великое шоу в истории. Эта троица рассчитывала на

деньги МакМэна, талант рестлеров и связи Лопер и Вольффа в индустрии развлечений, надеясь создать СуперБоул рестлинга.

Революционное шоу планировалось провести в сердце Нью-Йорка, Madison Square Garden, 31 марта 1985 года, а мы с

Хоганом

 были заявлены в мэйн-ивент. Но тот матч должен был отличаться от показанного на MTV. Хоган и я уже не будем сражаться один на один. Вместо этого, мэйн-ивент

стал командной битвой, в которую каждый из нас привел по напарнику.

Руководство WWF должно было выбрать мне нового сообщника, потому что мой тогдашний телохранитель и отличный друг

Боб Ортон

 ходил с загипсованной рукой. На его место выбрали «Потрясающего»

Пола Орндорфа,

великолепного атлета и рестлера. Нам противостояли Хоган и его дружок (по сценарию) Мистер Т.

Я впервые почувствовал мощь Мании, когда Винс проводил пресс-конференцию в Rockefeller Center за несколько недель до шоу. Я слегка опаздывал и, признаться,

не был готов к этой конференции. Я еще не представлял себе огромную значимость события, в которое оказался втянут. В холле двое представителей художественного

отдела компании МакМэна вручили мне две фотографии Мистера Ти в рамке. Я не понимал, зачем мне эти фото и к чему такая паника. Еще больше я удивился, открыв

дверь в комнату для пресс-конференции и ослепнув от многочисленных вспышек фотоаппаратов. Когда зрение вернулось ко мне, я разглядел подиум и стол в левой

части комнаты, из-за которого Винс МакМэн-младший, Халк Хоган, Мистер Ти и Пол Орндорф отвечали на вопросы представителей прессы. Также я заметил на столе

табличку «БУЯН

РОДДИ ПАЙПЕР

»; но прежде чем я смог проскользнуть на свое место, не нарушая установившуюся атмосферу, Мистер Ти поднялся на ноги, поиграл мышцами и сказал мне в своем

характерном тоне: «Мне жаль тебя, дурак». Звезда «Команды А» сжимал в руках одну из этих железяк с пружиной. Пока он напрягал свои мускулы, я подошел к

нему, слегка сжал его голову и сказал: «Боже, мягковата для меня». Затем для ровного счета я потер его ирокез.

В общем, мягко говоря, это сильно натянуло мои с Ти отношения! Я не знал, что нельзя было касаться Мистера Ти, а уж тем более его головы. Это взбесило

его, но мне, если честно, было плевать. Я делал свою работу. Он же просто присоединился к нам на пару появлений. Мистер Ти мгновенно невзлюбил меня, и

я сразу понял, что в предстоящем матче нас ожидают большие проблемы из-за назревающего конфликта.

Ситуация ухудшилась, когда Винс и его друзья попросили меня принять удержание в мэйн-ивенте, чтобы мы проиграли Мистеру Ти и Хогану. Второй раз за пару

месяцев мне пришлось отказывать проигрывать, особенно «пришельцу», которого пытались внедрить в культуру рестлинга. Я наотрез отказался в интересах бизнеса.

Если я проиграю этому клоуну, что со мной будет, если они снова приведут постороннего? Если Ти был бы одним из нас, я бы проиграл ему чисто. Но я размышлял

так: если посторонний поучаствует в нашем шоу и навсегда покинет рестлинг, зачем давать ему победу и повод вернуться в свою индустрию, высмеивая меня и

выставляя наш мир шуткой. На мой взгляд, это не соответствовало кодексу, которому меня учили. Полагаю, мое недовольство проникло в раздевалку: когда МакМэн

попросил о том же Орндорфа, ответ был тем же — резкий отказ. Итак, на носу у нас был огромной важности матч, в котором никто не хотел проиграть чужаку.

Винс предпринял последнюю попытку повлиять на мое мнение, и мы отправились в его любимое место ведения бизнеса — туалет. Мы не спеша делали свое дело,

разговаривали (это весьма обычно для рестлеров), и МакМэн снова попросил меня лечь под Мистера Ти. Но я стоял на своем и заявил ему, что это неправильно

и что я не стану так делать. Кроме того, я посеял зерно в его голове, сказав: «Кто принесет тебе больше денег: Хоган против Пайпера или Хоган против Орндорфа?»

На этом вопросе мы покинули уборную, а МакМэн отправился к Орндорфу и поведал о моих словах. Но мне все равно было наплевать. Я знал свое место в спорте

и знал кодекс чести рестлера назубок, и я не собирался позволить МакМэну или кому бы то ни было сделать посмешище из меня или моей профессии.

Спустя пару недель в том же Rockefeller Center состоялась вторая пресс-конференция, где Мистер Ти и я снова столкнулись лбами. Я поднимался на метровый

подиум, (я до сих пор верю, что это была подстава) а Мистер Ти напал на меня исподтишка. Мы начали бороться и добрались до толпы зрителей, набитой журналистами

со всего мира. Вспышки мерцали со всех сторон — фотографы пытались поймать наилучший кадр нашей с Ти возни на полу. Когда охрана, наконец, разняла нас,

я был настолько взбешен, что не мог сдерживать себя. Если голубые точки перед глазами были следствием вспышек фотокамер, то красные точки были вызваны

гневом на действия Мистера Ти. Даже когда нас уже разняли, я хотел убить этого парня. Дикими, как у быка, глазами я смотрел на Мистера Ти, надеясь, что

он решит продолжить драку, но охрана не захотела увидеть второй раунд. Меня просто вытащили вон из помещения. Этот инцидент взбесил меня. Меня учили, что,

если у тебя проблема с кем-то, ее нужно решать за закрытыми дверями, в раздевалке, а не на виду у всего честного народа. Все, что происходит перед камерами,

— это уже бизнес.

Следующая пресс-конференция передавалась по спутнику: Мистер Ти был в Лос-Анджелесе с Хоганом, а я в Нью-Йорке с Орндорфом. На западном побережье Мистер

Ти вышел в килте и с резиновой курицей в руках и сказал прессе: «Пайпер труслив, как эта курица, и носит платье. Мне жаль этого дурака». А потом он попытался