Короли и советники - Каннингем Элейн - Страница 1

Плечи волшебника налились усталостью, но он заставил себя вновь занести мачете и ударил по цветущим лианам. Однако переплетенная масса растительности была настолько прочной, что, казалось, не обращала ни малейшего внимания на его удары. Из зеленого полога над головой раздался пронзительный, издевательский хохот; в полубезумном звуке явственно различалась истерическая нотка. Некоторые из его людей застыли, во взглядах их темных глаз появился трепет.

— Всего лишь птица, — отрывисто бросил маг, надеясь, что не ошибся. — Вы искуснейшие из магов или пугливые молочницы? Или сокровище Ахлаура потеряло свой блеск? Может, вы хотите провести остаток дней как лишенные магии бабы, согнувшись у коровьего вымени? Заверяю вас… — добавил он мрачно, — …это легко устроить. Живо принимайтесь за работу, — подчеркивая последний приказ, он нанес еще один сердитый удар.

Он сконцентрировал свой гнев, подгоняя людей, заставляя их следовать его примеру. Злость заставляла их двигаться. Страх они старались игнорировать, насколько то было в их силах, ибо в болотах Ахлаура даже мгновенное замешательство может стать смертельным.

Большущий, светящийся зеленым цветок рванулся к магу, промахнувшись мимо его уха, но осыпав пыльцой, слабо сиявшей и пахнувшей манго и мускусом. Он расчихался настолько, что опасался, как бы не его не вывернуло наизнанку. Когда спазмы, наконец, прошли, ударом мачете он снес бутон с лозы, и, несмотря на большой соблазн, мудро воздержался от того, чтобы пнуть огромный цветок.

Маг успел возненавидеть болото и все в нем, но к этим цветам он испытывал особую неприязнь. Непомерной величины и такого же аппетита, они атаковали неожиданно и непредсказуемо. Их чашечки обрамляли шипы, изогнутые словно гадючьи зубы, содержавшие смертоносный яд. Удачно схваченную добычу они уже не выпускали. Несколько длинных переливчато-синих перьев торчали из одного туго сжатого цветка. Неподалеку на земле, низко растущие лозы переплетались внутри почти полностью очищенного скелета дикого кабана. Зеленые завитки спиралями опутывали оголенные ребра. Еще не распустившийся бутон склонился над кинжалоподобным клыком, переходившим в массивный череп, словно дитя восхищенное убийственной работой родителей.

С удвоенной силой волшебник атаковал заросли. Волосы мокрыми прядями налипали на лоб, пальцы сводило от желания сплести заклинание, которое обратило бы опасный зеленый барьер в высохшие осыпающиеся веточки.

Но он не осмеливался. Он привел в болото Ахлаура отряд магов, снаряженный достаточным количеством заклинаний, зелий и зачарованного оружия, чтобы позволить им протянуть с одного новолуния до другого — точнее, так он полагал. Их магические резервы уже начинали иссякать.

Как же получилось, что всего за три дня магию им пришлось заменить грубой силой мышц? Какие еще непоправимые ошибки совершены? Что за секреты, которые могут оказаться непосильными для их ослабленного отряда, хранят болота?

Сомнения не отпускали мага пока он и его люди прорубались сквозь густую поросль. Три дня в Ахлауре истощили его терпение, его уверенность — и ряды его помощников. Двадцать человек последовали за ним в болота; лишь тринадцать оставались в живых. Это само по себе было достижением, когда каждый день приносил все новые опасности, и даже дыхание требовало усилий. Грудь сдавливала глухая боль от противоборства с густым обжигающим воздухом.

Маг полагал себя приспособленным к теплу, Халруаа само по себе было южной страной, где сезоны определялись сменой дождей, ветрами и звездами. Но никогда, никогда он не сталкивался с подобной жарой! Болота оказались котлом, зловонным и отвратительным, кипевшим, пузырящимся и рассыпающим брызги.

Вода была повсюду. Она стекала с листьев, окутывала мелководье туманом, заставляла людей хлюпать по колени в грязи. Сейчас как раз они шли вдоль берега странно тихой реки. Поверхность воды время от времени вздувалась зелеными пузырями, выплескивавшими вонь и пар в воздух, и без того перенасыщенный влагой. Затхлый воздух был полон запахов, приникавших к земле словно тени, перемешанных, но все же различимых: болотный газ, разложение, ядовитые цветы, пот, страх.

Страх. Маг чувствовал его резкий, металлический привкус в горле, и удивлялся. Он, Зилгорн из Халруаа, не был трусом. Волшебство — занятие трудное, предъявляющее высокие требования, а чтобы стать некромантом, необходима особая воля и выдержка. Зилгорн общался со смертью, покупал и продавал смерть, подчинял ее своей воле. Ему казалось логичным, что в смертельно опасных болотах, где сгинуло столько магов, он добьется успеха.

Он бросил взгляд на древнюю, покрытую пятнами пота карту, которую сжимал одной рукой. Его первый учитель, Чалзастер, говорил о забытой деревне его предков на холме, над прекрасным лугом, неподалеку от болот. Луг и деревню давно поглотил пугающий рост болот, но такое выделяющееся место как холм все еще можно было попробовать разыскать. Именно он был целью Зилгорна — и еще богатейшие магические сокровища, о которых шептали легенды, которые, как он знал, пытались разыскать уже многие — и погибли.

— Сколько еще? — не выдержал один из учеников. Молодой человек бросил взгляд вверх, на густое зеленое покрывало. — Мы трудимся с рассвета, а сейчас уже почти полдень. А сколько прошли? Сто шагов? Две сотни?

— Ты предпочтешь плыть по реке? — прорычал Зилгорн.

Единственным ответом стали недовольные взгляды. Ученик пожал плечами и занес над головой мачете. Удар, и клинок зазвенел о невидимый камень.

Несколько человек обнадежено переглянулись.

— Башня Ахлаура? — выдохнул один из них. Маг невесело хмыкнул.

— Едва ли. Если бы все было так легко, почему еще никто не преуспел в ее розысках?

Его последователи выглядели неуверенно. Это называется легко? Три дня прошли скорее в сражениях, чем в исследовании местности. Двоих поглотили трясины, еще одного раздавила и сожрала огромная змея. Четыре фигуры с отметинами схваток брели следом за ними, послушной, лишенной мысли походкой анимированных мертвецов. Присутствие зомби, недавно бывших их спутниками, нервировало некоторых из молодых участников экспедиции, но Зилгорн не собирался оставлять мертвых лежать без присмотра.