Несовместимость (СИ) - Гай Юлия - Страница 14

Но вот ограбить дом в его отсутствие могли, что было бы чертовски неприятно. К тому же, Рэйм беспокоился за Альберта. И, как оказалось, не зря.

Припарковав машину у ворот, Кеннеди с удивлением увидел сидящего на крыльце Дагласа. Дверь за его спиной была заперта, ворота тоже, свет в окнах погашен, как и положено днем.

- Привет, Рэми, - альфа поднялся с крыльца и двинулся ему навстречу, подбрасывая на ладони ключи - те, что Рэйм позабыл потребовать у бывшего любовника обратно, - лови.

Связка перекочевала в руки ошалевшего Кеннеди.

- Надеюсь, ты не сердишься за этот невинный розыгрыш? Я не слишком тебя напугал?

- Это ты открыл заднюю дверь и выпустил кота? - прозрел Рэйм.

Даг, широко улыбаясь, развел руками.

- Ты собирался сделать большую глупость, Рэми. Судьба уложила этого парня под твой скальпель, неужели ты не хочешь хотя бы попытаться стать счастливым?

- Ты мог меня предупредить, - вздохнул Рэйм. Он понимал, что Даглас старался для него, и в конечном итоге, как бы все ни повернулось, у Рэйма останется эта ночь - возможно, лучшая в его жизни. И за это следовало благодарить Дага.

- Ладно, я пойду, - неожиданно заторопился альфа, - удачи тебе, Рэми.

- Стой-стой-стой, - насторожился Кеннеди, - а где Альберт?

Жалобное мяу откуда-то сверху расставило все по местам.

Ли позвонил, когда Рэйм и Даг, отчаявшись снять кота с большущей яблони, решили сделать передышку на чай.

- Привет, док, - тягучий и бархатистый тембр Марэ невозможно было спутать ни с чьим другим, - отсыпаешься после бессонной ночи?

- Если бы, - пожаловался Кеннеди, - пытаюсь уговорить своего кота слезть с дерева.

- И что же?

- Пока безуспешно. Придется залезть на верхушку и снять его.

- Диктуй адрес.

- Это еще зачем? – удивился Рэйм.

- Что за подозрительность, док? Помнится, ты предложил мне съехаться?

- Не съехаться, а снять комнату, - улыбнулся Рэйм.

- Адрес, док!

Кеннеди пожал плечами и продиктовал адрес, не представляя, что задумал этот невозможный альфа. Он безумно удивился, когда через полчаса к его дому подъехал микроавтобус горной спасательной службы.

Красивая темноволосая девушка в форменном комбинезоне и куртке выскочила из кабины и с улыбкой устремилась к Рэйму.

- Это вы вызывали спасотряд? Я Кора. Со мной Шон и Хавьер. Где кот?

- Вон на той яблоне. Но я не…

Два спасателя уже тащили в сад раздвижную лестницу. Заметивший повысившееся внимание, Альберт принялся орать еще яростнее.

- У вас же, наверное, полно работы, -неловко улыбнулся Рэйм.

- Шеф велел помочь, и вот мы здесь, - оживленно сообщила Кора, - а вы тот самый доктор, который спас ему жизнь?

- Вроде, да, тот самый.

- Спасибо вам! - Кора шагнула и обняла Рэйма под аккомпанемент кошачьего воя и треска веток. - Если бы вы знали, что за человек наш Ли! Вы не одну жизнь спасли, а десятки, понимаете?

- Это моя работа, - не говорить же ей, с каким отчаянным упрямством Рэйм держал в руках тонкую ниточку жизни Лионеля, как не давал ему умереть, вопреки собственному желанию альфы.

- Я вас вспомнила! - вдруг воскликнула Кора. - Вы - Кеннеди, тот самый хирург-травматолог, которому мы передаем раненных? Много слышала о вас, доктор Кеннеди!

- Спасибо, - кивнул Рэйм, польщенный неожиданной известностью.

- Поймал, - вдруг крикнул один из спасателей, - он у меня.

- Спускаю тебя, осторожнее, Шон!

- Мяааааау!

Альберт вцепился в руку спасателя-альфы, тот вскрикнул, кот, вывернувшись, шлепнулся в прошлогоднюю листву. Рэйм бросился на помощь.

- Он вас поцарапал!

- Ерунда, - Шон стащил перчатку, поморщился, разглядывая глубокие полосы от кошачьих когтей.

- Не ерунда, - возразил Рэйм, - нужно обработать, чтобы не попала зараза. Идемте в дом.

Даг, наблюдавший все это шоу с крыльца, пошел за аптечкой. В четыре руки два практикующих доктора обработали раны от когтей и залепили пластырем.

В благодарность Кеннеди принялся поить спасателей чаем с вареньем. В больнице ему так и не довелось познакомиться с ребятами Марэ, но тем для разговоров нашлось множество.

Потом Кора отвела Рэйма в сторонку и вполголоса спросила:

- Скажите, у вас серьезные чувства к нашему шефу?

Рэйм нахмурился.

- С чего вы взяли?

- Когда Лионель просил нас приехать, он назвал вас «моя прекрасная леди», - многозначительно подняла брови Кора.

Кеннеди почувствовал, что краснеет. Ох уж этот Лионель!

- Не разбивайте ему сердце, пожалуйста. Второй раз Ли этого не переживет.

На сердце будто лег булыжник. Рэйм с тоской покосился на спасателей, распивающих чай с Дагом.

- У меня - серьезные чувства.

Завтра он все расскажет Марэ и возьмет кровь на повторный анализ. Нужно сделать все, чтобы не причинить этому альфе еще больше боли, чем тот уже испытал.

Маршан напустился на него сразу же после ухода Кеннеди. Не то чтобы Лионель, усталый и расслабленный после ночи с омегой, не ждал его упреков, просто он не думал, что руководитель уважаемого госпиталя с порога поставит ему ультиматум.

- Вы перешли все границы, Марэ! Когда вы сломали руку одному моему хирургу, я спустил это на тормозах из уважения к вашим подвигам и тяжести вашего состояния. Даже попросил месье Оди не подавать в суд, но вы, как я вижу, не цените доброго отношения.

- Что вы имеете с виду, - сощурился Лионель, с усилием упираясь в края кровати, чтобы сесть. Спина на удивление не подвела, и даже боли не было.

- Вы совратили Кеннеди! - повысил голос взбешенный Маршан. - Вся больница пропахла его и вашим запахом. Вы что, совсем ничего не понимаете, идиот?! Вы погубили его репутацию! Репутацию хирурга, который спас вашу жизнь!

Лионель не нашелся, что сказать. Маршан был прав, а Ли умел признавать ошибки, как бы оскорбительно ни звучали упреки.

- Убирайтесь отсюда!

Маршан прожигал его глазами, но Лионель не отвел взгляд. Он чувствовал за собой вину, однако прав был больше, чем виноват.

- Док и я - пара, - спокойно сказал он.

- Док? - скривился Маршан, брезгливо глядя на Марэ, - вы даже его имя не выучили, прежде чем затащить в постель.

- Рэйм. Его зовут Рэйм.

Маршан долго смотрел на него, видимо, борясь с собственной яростью. Очевидно, он действительно беспокоился и переживал за Кеннеди. И ей-богу, док стоил того.

- Он моя пара, - повторил Ли, - у нас будет ребенок.

Маршан не поверил ни одному слову, и весь его скептицизм был написан на его лице.

- Я вас выписываю, - наконец, известил он, - реабилитацию будете проходить амбулаторно. Флави проводит вас, месье Марэ.

Ли пожал плечи. Решение Маршана совпало с его собственными желаниями, его изрядно задолбала эта больница, хотелось вырваться из нее, почувствовать себя живым. Почувствовать опору. Увидеть, пусть и издали, горы.

- Что будет с Кеннеди? Вы его уволите?

Маршана передернуло, вероятно, от необходимости с ним объясняться.

- Рэми ждет выговор и открытое обсуждение на совете больницы. Если он забеременел, уволить его нельзя, но карьера моего лучшего хирурга загублена. Все, к чему он стремился, чего добивался годами безупречной работы!

- Я не мог подумать…

- Конечно, вы не думали! Удовлетворение собственной похоти для вас важнее, чем судьба хорошего человека. Надеюсь, доктор Кеннеди не пожалеет, что доверился вам.

Маршан вышел, хлопнув дверью. Лионель разжал пальцы, стискивавшие борта кровати. Что этот тип возомнил о себе? Отчитал его как мальчишку! И за что? Док - свободный омега, он сам сделал выбор и с большим удовольствием принял участие в процессе. Кроме того, Лионель избавил его от горькой участи отца-одиночки, необходимости оправдываться перед всеми, в том числе и перед собственным ребенком.

Ребенок. Йонг не зря заронила в его душу слова о ребенке, она всегда понимала его лучше других. Может быть, влюбленность в Лукаса была отчасти желанием заботиться о ребенке. О двух детях, потому что, отправляясь в Лондон, Ли собирался забрать и дочку Лукаса. Удочерить ее, любить, как свою. А вот теперь у него будет свой ребенок.